Когда я вошёл в техотдел, то восемь голов сразу повернулись в мою сторону и на лицах появились улыбки от того, что узнали меня. Специалист КГБ стал навытяжку и доложил:
— Товарищ член Политбюро, вверенные мне специалисты в количестве восьми человек осматривают новую компьютерную технику.
— Вольно, — отдал я команду и стал знакомиться с будущими светилами нашей страны в области компьютерных технологий. Все являлись молодыми инженерами или операторами ЭВМ, поэтому были поражены комплектацией, возможностями и внешним видом «Эльбруса». Его удобство в использовании они поняли сразу. В большинстве институтов стояли огромные вычислительные машины размером с целую комнату и работающие на перфокартах. А здесь уже тебе и флэшки, и DVD, и монитор в придачу жидкокристаллический. Даже операционка была установлена. Так что есть от чего глазам разбежаться.
Я, первым делом, просканировал их подсознание. Все были чисты. Правда только у одного совсем недавно состоялся странный контакт с человеком, который представился корреспондентом «Известий», но Михаил, так звали компьютерщика, особо с ним не откровенничал. Этот непонятный корреспондент интересовался его работой в Зеленоградском НИИ. Михаил отделался общими фразами и продолжать с ним беседу не стал.
Но вот то, что он никому не доложил об этом контакте, который произошёл в кафе, было плохо. Судя судя по его участку памяти, где хранились эти воспоминания, он просто не хотел поднимать шумиху вокруг этого малозначительного, по его мнению, случая. Это могло сказаться на его работе, да и дёргать его потом долго могли бы по этому поводу. Вот он и решил не сообщать о шапочном знакомстве с этим корреспондентом.
Только это был никакой не корреспондент, а английский разведчик Эдриан Бриггс. Я сразу подключился к информационному полю Земли и вычислил его по тому изображению, которое сохранилось в памяти Михаила. И что мне теперь с этим Михаилом делать? Он виноват только в том, что не сообщил о ничего не значащей беседе, тем самым нарушив инструкции, с которыми он был ознакомлен ещё при приёме на работу в НИИ. Но раз парнем заинтересовалась МИ-6, то об этом необходимо сообщить. Ведь не просто же так англичане вышли именно на него.
Я отвёл в сторону Михаила и сказал:
— Я знаю о твоём недавнем контакте с журналистом в кафе.
Тот побледнел, но твёрдо ответил:
— Я с ним поговорил только о погоде. Он меня спросил о работе, но я ему ответил уклончиво, как нас о таком инструктировали.
— Но ты не сообщил об этом в 1-отдел.
— Мне бы пришлось потом неделю отчеты писать об этом. И я бы сюда, к вам, после этого уж точно не попал. Андрей Юрьевич, поймите, я без программирования не могу. А такой шанс поработать с чудо компьютером выпадает только раз в жизни.
— Я знаю. Ладно, на первый раз я тебя прощаю. Но после того, как вы здесь всё закончите, напишешь рапорт на имя Председателя КГБ и отнесёшь ему лично. Скажешь его адьютанту, что это мой приказ. И передашь моему отцу, что тот, кто с тобой встречался, на самом деле английский разведчик Эдриан Бриггс.
Михаил сначала обрадовался, а потом сник.
— Всё нормально, — сказал я и похлопал его по плечу. — Я за тебя, считай, поручился и теперь мне придётся за тебя отвечать, если что. Но я уверен, что ты настоящий коммунист.
— Спасибо, Андрей Юрьевич. Я не подведу.
Ну а дальше мы уже со всеми обсудили перспективы советской компьютерной мысли.
— Эта ЭВМ позволит нашей стране сделать резкий прорыв в этой области, — подытожил я. — А далее мы займёмся созданием искусственного интеллекта.
— Который у вас стоит на лунной базе? — спросил Игорь, самый перспективный из всех и которого я назначу руководителем нашей секретной лаборатории.
— Да, именно так и есть. Но сразу браться за инопланетные технологии мы не сможем, поэтому вы пока будете заниматься промежуточным вариантом в виде компьютера «Эльбрус».
Их всех заранее предупредили, что мне особо много вопросов задавать не рекомендуется. Только вопросы, всё равно, были. Но я сделал проще. Я ещё когда покупал этот компьютер в 2019-м, попросил сделать ксерокопии с его расширенной и подетальной спецификации. И ещё уговорил их попутно замазать год производства. Продавцы удивились, но я им отдельно за это заплатил.
Вот теперь мне всё это очень пригодилось. Количество вопросов, сразу после того, как я раздал два комплекта ксерокопий, уменьшилось на порядок. В общем, свою задачу они поняли, поэтому я попрощался со всеми, вышел из кабинета и телепортировался в Чикаго, где меня уже ждал мой космический катер. Шлюп был рассчитан только на десять человек, поэтому пришлось брать большое воздушно-транспортное средство, которое вмещало в десять раз больше человек. Но другого на лунной базе не было. Надо будет Крис озадачить вопросом создания катера на пятьдесят человек, а то как-то получается, что у нас средние и промежуточные позиции по космическим летательным аппаратам вообще не закрыты.
На полигоне в Кубинке меня ждали. Двадцать человек добровольцев находились в казарме, но дневальный, заметив посадку, известного уже многим, инопланетного корабля, подал сигнал на сбор и все мгновенно выскочили на площадку и стали строиться. На всех была надета стандартная советская военная форма без знаков различия.
Глядя на курсантов и на то, как они строятся, я понял, что только пять ребят служили или служат в армии. Но остальные не были похожи на необученных. Видимо, строевой подготовкой из заставляли заниматься часто и подолгу.
Подойдя ближе и выслушав очередной рапорт, я крикнул громким голосом:
— Здравствуйте, товарищи курсанты.
— Здравия желаем, товарищ член Политбюро ЦК КПСС, — прозвучало довольно стройное приветствие мне в ответ.
Из двадцати курсантов восемь были девушками. И надо заметить, очень даже симпатичными. Тот, кто их отбирал, знал толк в женской красоте. Оно и понятно, отбирали лучших. И не только по результатам стрельб или сборки-разборки на скорость АК-47. Все прекрасно понимали, что курсантам предстоит контактировать спредставителями человеческой расы с других планет и поэтому они должны были выглядеть внешне на все сто.
— Вижу по глазам, что все хотят быть космонавтами, — заявил я. — Надеюсь, что все выбрали то, к чему лежит ваша душа. Вам предстоит за несколько дней стать пилотами космического линкора, стрелками и инженерами-механиками. Учёба будет насыщенной, так как во вторник мы выступаем.
Все слушали меня молча, пожирая начальство глазами. Девчонки понятно, я для них кумир и мечта. А ребята-то чего так восхищены? И с этими тоже понятно, я для них легендарная личность и образец для подражания. Да и все здесь присутствующие бредят космосом. В обычные космонавты их могли и не взять, а у меня требования не такие жёсткие, как при приёме в отряд советских космонавтов. Помимо этого, наши не вели войн в космическом пространстве. Не потому, что не хотели, а потому, что не могли, так как было нечем. А у меня боестолкновения происходили постоянно и будут происходить и дальше. Одни последние сражения с арахнидами чего стоят.
— Тогда грузитесь на катер и отправляемся на лунную базу, — сказал я и курсанты строем отправились выполнять мою команду.
Скафандров у меня много, так что сразу всех в них переодену. Они, небось, об этом только и мечтают. Я уже загодя отдал приказал Крис выделить два свободных помещения для новоприбывающих. Буквы «М» и «Ж» вешать не будем. И так будет понятно, где чей кубрик находится. Вот когда закончат учебку и перейдут на линкор, получив первые офицерские звания, тогда у каждого будет своя персональная каюта.
Все расположились в передней части салона и внимательно рассматривали его внутреннюю отделку. Их тоже поразило, что никаких штурвалов или других средств управления внутри не было. Но они будут проходить службу на линкоре пранской постройки, разработанном специально под людей. Вот там им будет привычнее. И порулить, и пострелять есть чем.
Как только катер оторвался от земли, все сразу прильнули к иллюминаторам. А потом мы набрали высоту и каждый смог вживую увидеть, как выглядит наша Земля из космоса. Сзади слышались тихие восторженные возгласы и шёпот. Отрыто они свои эмоции старались не выражать, но им очень хотелось их как-то показать.
