элегантное оружие для неэлегантной резни в ближнем бою. Очень редкий и дорогой, само наличие такого гаджета, говорило о том, что группировка могла относится к тяжеловесам, может даже и по мировым стандартам. В голове упорно стучала, какая-то мысль, но было не до неё.
Сверхтонкий клинок, из сверхпрочных материалов, сам по себе мог резал большинство материала, как желе. А в руках таланта наноклинок был способен резать сталь, словно масло. Всего за два удара, Пушнина разрубила руку робота у шарнира, позволив Качкару вырваться и атаковать второго дроида мощным ударом.
Округлый корпус конструкта врезался в стену храма, едва не проломив её. Перехватив запястье механизма, Качкар с размаху бросил его через себя об асфальт, сначала в одну сторону, затем в другую. Вырвав собственную руку из хватки машины, он поудобнее схватил отрубленную конечность и точно дубиной начал избивать лежащий перед ним корпус. Во все стороны летели обломки корпуса и куски асфальта, Качкар рычал и пускал пену, отыгрываясь за собственное унижение.
Пушнина тоже напала на вяло сопротивляющегося ей робота, повалив его на землю и воткнув свой танто в его торс. С усилием и громким рыком, она вскрыла робота снизу-вверх и отогнула разрезанные пластины корпуса, выдирая электромеханические внутренности и расшвыривая их в разных направлениях.
Хира пронзительно свистнул, отвлекая их обоих от расправы, и повелительно махнул рукой. Мгновением позже он зачем-то прыгнул в сторону. Ещё мгновением спустя, сверху, с храма спрыгнул и ударил в пустоту ещё один талант. Долговязый и поджарый, скорее даже тощий, он был облачен в толстую, поблескивающую броню темно-коричневого цвета, словно склеенную из множества разномастных пластин и сегментов. Голени и предплечья были покрыты шипами, вдоль позвоночника между двух половин кирасы похожих на надкрылья росли короткие, тонкие отростки. Два отростка потоньше, состоящие из множества сегментов, росли из шлема на лбу. Гладкие, словно навощенные пластины прикрывали его лицо, а ячеистые линзы похожи на фасеты закрывали глаза.
Незнакомец, атаковал неожиданно и стремительно, перемещаясь между четырех талантов быстрыми прыжками. Сзади, из-за Сергея на сцену сражения выбежало ещё несколько фигур. Это были гуманоиды, состоящие из массы не то проводов, не-то гладких трубок, скреплявших внутри смесь из камней и земли. Пространство между трубками было затянуто тончайшей, похожей на паутину сеткой, не дававшей содержимому каркаса, вывалится наружу. Грубые людские подобия, тем не менее, были быстрыми, и их было не меньше четырех, гурьбой накинувшихся на Качкара и Нитри.
Сверху, раздался раскат грома, и перед храмом приземлился ещё один талант. В античной бронзовой броне, с развевающимся за плечами плаще, он казался живым воплощением какого-то божества. Его гиппоторакс, был выполнен в виде рельефного, мускулистого корпуса, бронзовая личина высокого шлема с продольным гребнем, больше похожим на панковский ирокез, изображала искаженное в гневе лицо. В руках он сжимал массивную палицу, с множеством металлических пластин на навершии, похожую на пернач. От оружия в его руках, к его броне, постоянно срывались искры и разряды, похожие на миниатюрные молнии. Казалось, вокруг все замерло от появления нового таланта, но это длилось лишь мгновение. А затем таланты столкнулись.
Разыгравшееся сражение напоминало буйство стихии. Государственный герой в античном доспехе издал гулкий рев, как судовой тифон усиленный в десятки раз. Даже, несмотря на то, что Сергей находился позади, и его не задел основной звуковой удар, этот вопль пробрал его до костей. Противостоящих этому воплю талантов, отбросило назад, стена храма пошла трещинами, как от попадания тарана.
Пушнина, сделав в воздухе сальто, приземлилась на ноги, вцепившись когтями в асфальт, и разрезая его как желе, проехала назад не меньше метра. В ответ она оскалила свой ужасающий набор клыков и издала низкое вибрирующее рычание, почти на грани инфразвука, от которого хотелось все бросить и бежать. Это был первобытный рев, рык хищника, для которого жалкие прямоходящие приматы были жалкой и недостойной внимания добычей, игрушками для забавы перед настоящей охотой.
Качкар, встав в подобие боксерской стойки, прикрыл голову руками, и звуковой удар отбросил его назад совсем незначительно, а вот Нитри отлетел назад, точно кукла, упав где-то за пределами видимости. Сергей укрывавшийся за урной и скаймейкой, даже не подумал вмешиваться в бой сейчас. Распалённые дракой таланты, сражались так интенсивно, что понять где свои, где чужие было невозможно. Кроме того, была не малая вероятность того, что на его атаку они отмахнутся, прибив его точно комара, поэтому рисковать сейчас он не стал.
Тем временем разбив строй противника, государственные таланты или те кого опер таковыми определил, продолжили атаку. Сплетенные силуэты, накинулись на Качкара, втроем, синхронно избивая его качественно поставленными ударами рук и ног. Каждый удар звучал, как столкновение боксерского мешка с бетонным полом, гулкий, мощный четко поставленный звук. Оттесненный в сторону, Качкар снова начал сдавать позиции, остатки от его заскорузлой брони опять кусками полетели на землю.
Насекомоподобный талант кинулся к упавшему Нитри, который на четвереньках подполз к стене храма, и широким, размашистым ударом кулака сбил его с ног.
Государственный герой передвигался стремительно, его кулаки и ноги превратились в размытые пятна, когда он атаковал обросшего кристаллами подростка. Жестокие, стремительные атаки не давали парню и шанса, чтобы подняться, отбрасывая его все дальше от строя товарищей.
Драка талантов выглядела жестоко, даже если бы они были простыми людьми, с их силами же, которые превращали удары в натуральные пушечные выстрелы, оставалось радоваться, что они выясняют отношения между собой, а не с простыми людьми. Хотя даже у их прочности явно были свои пределы.
Качкар например явно сдавал, броня уже не просто отлетала от него, а обваливалась даже когда его никто не бил, обнажая буро-серую кожу. От каждого удара он отступал на пару шагов, казалось, он вот-вот сломается, под градом атак. Впрочем, было кое-что ещё в драках талантов. Они были чертовски прочными и упрямыми ублюдками.
Вряд ли даже избивающие Качкара существа поняли, какую ошибку они допустили. Вряд ли сам Качкар, осознал, что ему удалось заманить избивающую его толпу в ловушку. Просто в какой то момент, отшатнувшись от сдвоенной атаки в грудь, он врезался в стену храма, отступил ещё на шаг и оперся о неё. Теперь, с прикрытой спиной, он смог контратаковать, поймав удар одной из фигур, перехватив бьющую ногу за икру и бедро, после чего с разворота ударил телом противника об стену. Сила удара была такова, что он оторвал ногу от корпуса, а стена храма не выдержав этого надругательства проломилась внутрь, частично обрушившись.
Отпарировав ещё один удар со стороны, оторванной ногой
