Возвращаясь обратно в шатер, Леанта скорчила рожицу и показала Норманну язык, а в ответ увидела грозный кулак. Слуги готовили ристалище к заключительной схватке, конюхи уводили раненую лошадь. Она уже не увидит замковой конюшни, после ранения животное начнет шарахаться от обычной палки. Так что впереди у лошадки была долгая трудовая жизнь. Леанта быстро переоделась в шелковое платье и прижалась к Норманну.
– Не сердись, милый, мне не впервой идти с копьем на тяжелого всадника.
– Многих перебила? – хмуро спросил Норманн.
– Помню только первого, я тогда струсила и хотела убежать. Помог брат, пригрозил сначала убить меня, а потом всадника.
– Хороший у него метод лечения!
– Правильный, трус может увлечь за собой остальных воинов. Закон Одина требует убивать бегущих от врага.
Распорядитель ристалища снова вышел в центр, посмотрел на солнце, которое находилось на полпути до зенита, затем на епископа, и громко объявил:
– В заключительном поединке сойдутся герцог Андрей против графа Исаака д'Аранто! Бой до свершения правосудия!
Последние слова означали, что секундантам давалось право присоединиться к выяснению отношений. Кроме того, доверенные могли заменить раненого господина, что случалось крайне редко. Просто не успевали: сначала надо было добежать до раненого, а за это время противник гарантированно добивал врага. Исаак д'Аранто предстал перед зрителями на рыжем, укрытом кольчугой тройного плетения тяжеловозе-брабансоне – так называлась эта порода лошадей. Сверкающий пластинчатый доспех был усилен коваными наплечниками, наручами и поножами. В руке рыцарь держал огромное копье, к седлу был приторочен целый арсенал оружия. Первым шел тяжелый полуторный меч, затем боевой молот, или по-русски клевец, рядом висела булава, а замыкалось все боевым цепом, европейским вариантом кистеня.
Выход Норманна вызвал недоумение, некоторые даже захихикали. Из одежды только штаны из толстого шелка да высокие сапоги со шнуровкой. Но главное состояло не в отсутствии доспеха. Герцог из далеких русских земель вышел к линии готовности совершенно безоружным! Правда через несколько мгновений судьи и зрители оценили его многочисленные шрамы, некоторые из которых были еще розовыми. По рядам нервным шепотком пробежало слово «берсеркер». Но и Supplémentaire – супервоину – требуется оружие, не зубами же рвать железную броню и плоть. Дождавшись отмашки распорядителя ристалища, Норманн уверенно пошел на противника. До всесметающих кавалеристских атак было еще очень далеко. Пройдут многие столетия, прежде чем тяжелая кавалерия при сближении с пехотой сначала станет давать дружные залпы из ружей и пистолетов, затем пиками сбивать остатки заслона и завершать все сабельным ударом.
Исаак д'Аранто резко пришпорил коня, в результате брабансон встал на дыбы и начал разгон только после повторного посыла. Эффектное начало стало первой ошибкой врага. Норманн повернул влево и пошел поперек движения, в результате всаднику пришлось постоянно подворачивать, что сбивало коня с хода. Осталось десять метров, пора! Норманн резко развернулся и пошел под левую руку всадника. Исаак д'Аранто перекинул копье влево, но его противник практически вышел из сектора поражения. Тут бы уйти дальше и повторить атаку, но благородный рыцарь начал заворачивать коня и практически остановился. Всадник выпустил копье и судорожно вцепился в рукоять меча, а Норманн зашел чуть сзади, резко дернул врага за ногу, затем немного придержал для полного завершения кульбита. В воздухе сверкнули шпоры, первым на землю упал шлем, и только после этого беспомощное тело рухнуло на землю вверх тормашками. Убедившись в том, что шейные позвонки противника переломаны, Норманн развернулся к епископу и почтительно поклонился, затем отвесил учтивые поклоны судьям и галантные зрителям. Завершив ритуал, он запрыгнул в седло, поправил притороченный к седлу меч и направил брабансона к своему шатру.
– Господин фон Рус, подойдите. – Негромкий голос епископа незримой молнией прорвался сквозь зрительский шум.
Норманн спешился, поднялся по склону холма и припал на левое колено:
– Ты почему вышел безоружным?
– Поднявший руку на женщину недостоин смерти от меча, – ответил Андрей.
Епископ накрыл голову Норманна каким-то полотенцем, прочитал молитву, перекрестил и протянул руку для поцелуя. В тот же момент сидевший по правую руку священник встал и громко крикнул:
– Спор решен! Высший суд, – он простер руки к небу, – покарал виновных!
Норманн на всякий случай прочитал «Pater noster», перекрестился и, запрыгнув в седло, дал хода от греха подальше.
У шатра началось форменное столпотворение, знакомые и незнакомые дворяне спешили поздравить с победой и выразить восхищение столь необычному воинскому мастерству. Каждый считал своей обязанностью пригласить Норманна с секундантами и оруженосцами в свой замок. Чуть в стороне нерешительно переминался с ноги на ногу целый взвод шевалье, желающих поступить на службу к таинственному герцогу из далеких земель. Рассекая толпу, к Норманну подъехал граф Анри де Кастельмор в сопровождении дюжины всадников. Остановив лошадь, он уперся тяжелым взглядом в убийцу своего сына.
– Любезный, – Норманн оскалился в совсем не любезной улыбке, – не мешай порядочным людям, давай-ка проезжай дальше.
– Тебе не избежать возмездия! – гневно выкрикнул граф.
– Запишись на прием к моему делопроизводителю, он внесет твое имя в список желающих меня убить.
– Я жду тебя через неделю на поле святого Яна, что у монастыря Святого Андрея, где тебя и похоронят.
– Мне взять оружие или достаточно простой плети?
Граф Анри де Кастельмор стал белее мела, но вместо ответа дал шпоры и чуть ли не галопом промчался между шатрами.
– Плохо дело. – Генрих уныло повесил голову.
– Ерунда, не добил здесь, закончу с ублюдками на этом, как его, Яновом поле.
– Ты не понимаешь! Тебя вызвали на бой! Де Кастельмор с семействами д'Аранто и де Сибац выставят против тебя тысячу человек!
– У них столько много воинов?
– Да нет. В замках наберется сотня всадников да пара сотен лучников со стражниками. Остальных приведут из деревень.
– Напугал! – засмеялся Норманн. – Что такое крестьянин для моих бойцов? Так, забава!
– Зря вы так легкомысленно к этому относитесь! Три сотни охотников с луком или пращой да столько же с топорами! Уходите, меня они не тронут.
– Нет уж, мой уважаемый друг, никуда я не побегу. Утром покажете поле предстоящей битвы.
– Чего его смотреть? – пожал плечами Генрих. – Ровный луг, и больше ничего.
Тем не менее с утра отправились большой кавалькадой посмотреть на место предстоящего боя. У Норманна и мыслей не было бежать, как не собирался он рисковать ни собственной жизнью, ни жизнями своих товарищей. Поле святого Яна изначально исключало какие-либо ловушки или засады. Вдоль небольшой речушки простирался ровный, словно футбольное поле, луг. Монастырь Святого Андрея стоял на небольшом холме примерно в километре от реки. Вот, собственно, и все, ни кустика, ни канавки, построение войск просматривалось с любой стороны. А значит, невозможно было выполнить скрытые маневры и перестроения.
