– Да-а, противоречивое было время, – задумчиво протянул Царев. – Многие незаслуженно оказались осуждены. Что ж теперь, дело прошлое, хотя и забывать об этом не нужно, чтобы в будущем не повторилось…
После тренировки меня повезли в диспансер, проходить медобследование. Оно затянулось до позднего вечера. Но зато я оказался здоров, как бык, и с чистой совестью поставил закорючку в каком-то документе, где цифрами и прописью указывалась моя зарплата как внештатного сотрудника органов внутренних дел в размере ста двадцати рублей. Но Александр Семенович добавил, что по итогам сезона кураторы обычно выплачивают неплохие премии, так что в этом плане мне не стоило волноваться. Я и не волновался, авторские выручали.
А на следующий день мы с Пономаревым поехали к министру внутренних дел РСФСР Вадиму Тикунову. Куратор "Динамо", казалось, посветил меня насквозь рентгеном, а затем улыбнулся и по-отечески приобнял.
– А что, Егор, правду говорят, будто это ты сочинил песню "Наша служба и опасна и трудна"?
– Ну да, с год назад уже.
– Так эту песню уже вся советская милиция распевает! Молодец, Егор, успеваешь и в футбол здорово играть, и песни такие нужные сочинять. Надеюсь, в "Динамо" станешь показывать высокий уровень, не уронишь престиж команды?
– Постараюсь, Вадим Степанович.
– Александр Семенович, – обратился министр к тренеру, – когда мы уже увидим Егора на поле?
– Сейчас рано об этом говорить, Вадим Степанович, пока хотелось бы, чтобы парень пообтерся рядом с мужиками, а то, чего доброго, кинешь в мясорубку, так его и сломают. И не обязательно физически, может произойти и моральный надлом.
– Да вы прямо психолог, – усмехнулся Тикунов.
– Думаю, пусть пока за дубль поиграет, тем более что и Яшин, пока наберет форму, тоже в дубле, а рядом с ним играть за счастье.
– Ладно, вы тренер, вам виднее. А наш разговор насчет квартиры я помню. Наш ведомственный дом уже заселяется, но несколько свободных квартир там еще осталось, в том числе 3-комнатных. Так что Егор или его родители сами смогут выбрать одну из квартир. Вас сейчас проводят к заведующему жилищным сектором, там уже на месте будете решать. Александр Семенович, там в договоре есть пункт, что Егор должен три года минимум отыграть за клуб? Ну и хорошо, а то вдруг были у нас такие умники – сезон отыграли, квартиру получили – и навострили лыжи в другую команду. А по закону жилплощадь уже не отберешь.
– Вадим Степанович, я "Динамо" не изменю!
– Ну что ж, если так – молодец. Верю на слово. А теперь ступайте, у меня еще дела.
В общем, уже на следующий день мы с мамой и сестрой приехали по указанному адресу в Черемушках, где возле наполовину заселенной 5-этажки в четыре подъезда нас поджидал представитель жилищного сектора министерства, с которым я познакомился накануне. Он-то и устроил нам экскурсию по новостройке, в итоге мы остановили свой выбор на 3-комнатной квартире на третьем этаже. Окна выходили во двор, где уже строители подсуетились с детской площадкой.
Мама с Катькой осмотрели каждый закуток, и все приводило их в неописуемый восторг: паркетные полы, раздельный санузел, сантехника, просторная кухня, газовая плита… Я глядел на них со стороны, про себя улыбаясь. Еще несколько дней назад они – да и я тоже – и помыслить не могли об отдельном жилье, а сейчас уже получают ордер и ключи от новенькой квартиры, где не нужно будет занимать очередь в туалет или к газовой плите. Единственный минус – отсутствие телефона. Стоять в очереди, как на квартиру, можно было не один год. Но заведующий жилсектором заявил, что этот вопрос можно решить намного быстрее, если я поговорю с тренером, а тот, в свою очередь, с людьми из министерства, потому что свободные номера вроде бы имелись, а дом обещали телефонизировать уже в этом году.
Накануне переезда счел обязательным собрать товарищей и сводить их в кафе, накормив и напоив до отвала. Обошлись без спиртного, хотя если бы с нами был Бугор – наверняка в стакан вместо минералки или сока из-под полы налил водяры.
– Ты уж, Штырь, нас-то вспоминай иногда, – сказал на прощание Муха. – А то стал известной личностью, небось уже с Хрущевым за руку здороваешься.
– Пока еще нет, но видел Никиту Сергеевича вживую, вот как тебя. Не боись, звездиться не стану, я старых друзей не забываю.
Правильно говорится, что один пожар равен двум переездам. Даже с нанятыми грузчиками с меня сошло семь потов, тем более что в Москве стояла аномальная жара. Хорошо, что в училище каникулы, не знаю, как бы я все успевал. Как-никак в семье я единственный мужик, хотя вот Ильич не поленился, тоже помог с переездом, за что мы все были ему весьма признательны.
Первой, кстати, в квартиру запустили пойманную мною во дворе кошку, после чего выдали ей солидный кусок колбасы. Не той солянки из промокашки и таблицы Менделеева из будущего, а настоящей обезжиренной колбасы, сделанной по ГОСТу, и кошка все это сожрала в мгновение ока. А мы устроили небольшое застолье по поводу новоселья. Мы с моим бывшим тренером сбегали в магазин, купили все необходимое, включая бутылку вина дамам и нам по паре бутылочек пива.
Пока сидели, мама все фантазировала, какие купит занавески, какую мебель, куда поставим холодильник… Сестра ей в этих фантазиях помогала, уже прикинув, где будет ее кровать, где мамина, где моя. Мама собиралась обживать гостиную, а нам с Катькой досталось по небольшой комнатушке. Небольшой, но раза в два, если не в три больше моего предыдущего "пенала".
Что ж, теперь придется отрабатывать на тренировках, пахать до седьмого пота, чтобы как-то оправдать такой подарок.
– А что, Егор, не вступить ли вам в Союз композиторов?
– Вы это серьезно? Мне же всего 16…
– Ничего страшного, вон Гайдар в 16 лет полком командовал.
– Так то Гайдар!.. Да и время было другое.
– Эпохи не выбирают, а проявить себя можно и в военное, и в мирное время. У вас есть талант к музыке, правда, в основном эстрадной, но тем не менее. Скажу вам честно, что многие из членов Союза, даже являясь людьми преклонного возраста, не могут похвастаться вашими достижениями. Тот же Штогаренко за кантату "Украина моя" получил Сталинскую премию II степени. А кто ее помнит, эту кантату, кроме специалистов? Между нами – бездарнейшее произведение. Поверьте, это я не из какой-то там зависти говорю, у меня самого премия II степени, но ведь действительно, сколько таких композиторов, которые ничем по существу не прославились, а чуть что – тычут удостоверением члена Союза композиторов. А за вас я могу поручиться перед правлением, тем более что ваши песни поет вся страна. Меня уже Хренников, кстати, спрашивал, что за самородок такой объявился, пришлось рассказать вашу необычную биографию.
