— Мы еще раз задействуем наш источник, — решил посол. — У него до сих пор хорошие связи в мэрии… Хоть и жадная тварь, но ради такого дела заплатим, сколько захочет. Не обеднеем.
Дорман молча кивнул и опять погрузился в непростые размышления. Теперь он знает намного больше, чем час назад, но стало ли от этого легче? Русские явно что-то нашли, но что это может быть? Зачем экспертная система и проекторы? Зачем такой космический рывок и метеоритный дождь из денег? Зачем русским дополнительная наземная и орбитальная инфраструктура?
Оставалась надежда, что Ник и его источник помогут найти этого липового журналиста огромного роста, а вслед за ним — и самого Ивана Родина. Мельников, скорее всего, тоже жив и даже вполне здоров. И теперь два этих секретных старца, доживая свои дни в одном из кремлевских бункеров, пытаются завершить какой-то проект, над которым в тайне работали всю жизнь. И этот проект, если удастся, может обеспечить русским рывок в технологиях, которого допустить нельзя! Точнее, даже не так. На этот рывок возрождающаяся Америка должна ответить достойно и симметрично, и пусть прогресс идет своим чередом!
Завод ОКБ-1, Калининград-6, май 1958 года
Сергей Королев не спеша шел по цеху, сопровождаемый местным начальством, и разглядывал стапеля, на которых уже высились удивительные формы первых «Востоков». Рядом с ним шагал Феоктистов, главный проектировщик. Константин Петрович редко бывал в хорошем настроении, но сейчас его состояние было почти эйфоричным.
Давно уже забылись обиды и недоумение, охватившие проектировщиков в конце лета прошлого года, когда Королев внезапно прекратил преждевременную, на его взгляд, разработку крылатого обитаемого корабля, проводимого группой Максимова.[39] Это было тем более странно, потому что такой аппарат сочетал в себе ракету и планер, два типа летательных машин, к которым Главный был неравнодушен.
Была сформирована особая группа, которую возглавил Константин Феоктистов, перешедший из НИИ-4. Королев буквально за уши оттащил проектировщиков от крылатой схемы и заявил, что первый обитаемый корабль должен выглядеть совершенно иначе. На вопрос, как именно он должен выглядеть, Главный усмехнулся и выложил на стол папку, которая тут же пошла по рукам.
И посыпались вопросы. Почему такая «фара», а не, к примеру, сфера или цилиндр? А чтобы управлять при спуске и иметь меньшие перегрузки. Из чего сделать теплозащиту? Думайте сами! Пластик, эпоксидные смолы, кварцевые или графитовые волокна. Есть модный материал — нейлон, можно сделать соты и укрепить фенольной смолой. Думайте, за вас никто это изобретать не будет! А какой двигатель? Две дублирующих двигательных установки с общими баками, топливо самовоспламеняющееся, там все нарисовано. Управление? Будет компактная бортовая ЭВМ. Да, Константин Петрович, это будет надежное и проверенное решение. Ручное управление обязательно, разные нехорошие случаи непременно будут…
Шумели долго, но закончилось все приливом энтузиазма. Почти никто не спорил с концепцией в целом, только кто-то из молодых посетовал, что, мол, будем строить бочку, а не настоящий корабль для космоса. Королев улыбнулся и просто сказал — постройте сначала эту «бочку», научите ее летать, а там посмотрим, какой звездолет у вас получится в следующий раз.
Наконец, кто-то обратил внимание на размашистую надпись на папке: ТЕМА 1К («ВОСТОК»). Почему «Восток», спросил молодой инженер из группы Лебедева.
— Потому что, товарищ Молодцов, ветер с Востока преобладает над ветром с Запада, — серьезно ответил Главный и вышел, оставив после себя немую сцену.[40]
Теперь, спустя несколько коротких месяцев, на стапелях опытного завода уже формировались первые серийные «фары» спускаемых аппаратов и цилиндры приборных отсеков. Два первых экземпляра, изготовленные полукустарным способом, набитые регистрирующей аппаратурой вместо штатной начинки, уже успели слетать по суборбитальной траектории на испытание теплозащиты. Первая капсула разбилась, не вышел парашют, но вторую удалось спасти вместе с бесценными данными…
Новым, полноценным машинам до окончательной сборки было еще далеко, поэтому у аппаратов был слегка «растерзанный» вид. Ранний прототип управляющей ЭВМ, присланный Старосом, не помещался в свой штатный «закуток» и поэтому был подключен к системам корабля извне, но на начальном этапе это было даже удобно. Толстые и не очень кабели тянулись повсюду, везде стояли стремянки, стропила и стрелы, а люди в белых халатах лихо ползали по ним, иногда будто бы даже нарушая законы всемирного тяготения.
Королев не выдержал, подошел поближе. С интересом обошел вокруг ящика с ЭВМ, коснулся ладонью панели, на которой ярко горели в ряд не очень понятные цифры, словно в фантастическом кино о будущем. С улыбкой пожал руку подошедшему Олегу Макарову.
— Как вам новая техника, Олег Григорьевич? — поинтересовался Королев. — Не подведет?
— Чудеса, Сергей Павлович, — скромно улыбнулся в ответ совсем еще молодой Макаров. — Техника волшебная. Были у нас сомнения, но теперь я даже не представляю, как бы мы делали все по-старинке.
— Вот поэтому вас, самых молодых, и привлекаем, — веско подтвердил Королев. — У вас мозги свежие, пластичные. Те, кто постарше, пусть делают более привычные вещи. Они не поймут вашей специфики, или поймут не сразу.
— Тут вы правы, — чуть погрустнел Макаров. — Мы с чистого листа все изучаем, кадров нет. Передний край… Если бы не Филипп Георгиевич и его «старосята»…
— Ничего! — подбодрил его Главный. — Скоро у нас эти машины во всех институтах изучать будут, а чуть позже и в школах. Будет у вас смена. Но вам самое трудное предстоит — быть первыми. Что у вас сейчас происходит?
Макаров явно с огромным энтузиазмом пустился в объяснения.
— У нас впервые заработало сопряжение систем корабля и нашей машины, — гордо начал он, но потом чуть замялся. — АЦП работают, сигналы по шине проходят. Но у нас пока нет полностью рабочих систем, поэтому для пробы мы подключили… временно… освещение.
— Тут без ЭВМ никак! — Королев не удержался и одобрительно захохотал. — Но суть вашего эксперимента понятна. Покажете, как работает?
— Конечно, — Макаров снова был в своей стихии. — Вот, посмотрите на пульт…
Королев увидел, как Макаров уверенно надавил грубоватого вида клавишу, рядом с которой прямо на железный бок ящика был наклеен кусочек пластыря с рукописными буквами «ПРГ». Увы, присланный Старосом прототип был далек от промышленных стандартов. Потом молодой инженер нажал несколько цифровых клавиш, и на верхнем индикаторе под такой же наклейкой «ПРГ» выстроились в четкий ряд ярко-зеленые цифры «101». Завершило процедуру нажатие клавиши «ДА».
