Дешевая маховичная самодвижущаяся мина, гордость адмирала Пилкина, себя изжила. Увеличивая маховик и его обороты, невозможно достичь роста дальности больше чем на полкабельтова, а это крайне прискорбно. В считаные секунды, когда субмарина рискует высунуть перископ, дистанцию точно не выверить. Поэтому «Катран» стрелял не с двух, а одного-полутора кабельтовых, продолжая после пуска двигаться в сторону цели. Просто поразительно, как он не погиб.
Поэтому будущее за более мощными снарядами, тем более что флоты иностранных государств охотнее берут мины Уайтхеда. Есть эскизный проект, где высокое давление в цилиндры подается не из баллона со сжатым воздухом, а из камеры, где сгорают химические составляющие. Маховичный опыт позволил создать самодействующий регулятор не только глубины, но и направления. Однако до принятия в выделку и на вооружение — не менее года. После обсуждения проблемы в присутствии Макарова и бутылок новорожденный контр-адмирал решил строить лодки под старые гироскопические торпеды с оставлением места на переделку под будущие шестнадцатидюймовые газовые.
Ту стеклотару следовало сохранить. Выпитое повлияло на судьбу российского флота не меньше, чем ботик Петра Первого.
По мере спуска на воду четырех последних лодок водоизмещением пятьсот тонн с шестью внешними торпедными установками произошла закладка шести семисоттонных кораблей. Увеличенный объем позволяет принять четыре торпеды в трубчатые подводные аппараты и четыре запасные, с надеждой замены пусковых труб на шестнадцатидюймовый калибр. К сожалению, эти лодки остались пригодными только для войны во внутренних морях и операций у близких берегов. Запасы топлива на дальние походы, посты для большего экипажа, провизию и воду к длительному плаванию без захода в порт разместить негде. Уравнительная систерна и новая, назначенная к мгновенному заполнению после пуска торпед, стали на время движения к месту боя мазутными, из которых протянулись постоянные трубопроводы к топливным насосам.
В южной части пролива Дарданеллы в Седулбахире началась засыпка мола. Сюда переносилась база подводных лодок из Балаклавы. Звучит громко, но лодок всего две. Починенный «Катран» дополнился «Терпугой» того же класса. По традиции, погибшие корабли с боевой биографией давали имя следующим. В Балаклаве осталась лишь трофейная субмарина, после переделки обращенная в учебную, названную «Казачка» — по имени бухты, где ее турецкий экипаж попал в плен. Капитан второго ранга Конрад Ланге, командир субмарин Южного флота, ожидал третий корабль пятисоттонного класса — «Кракен». Его части двигались в Николаев без предварительной сборки на Балтике: Берг счел, что Николаевская верфь справится.
В Финском заливе ферзь выдвинулся к пешкам. Скромная по размерам бухточка огораживалась у скал Гохланда. Здесь субмарины могут пополнить топливо, торпеды и продукты, не возвращаясь в Кронштадт. Адмиралтейство решилось провести линию обороны по меридиану этого острова, приготовив густое минирование фарватеров вокруг него, надеясь при этом не впустить врага дальше линии Ревель — Гельсингфорс.
Западное побережье — земли Курляндии и Эстляндии — защищено куда хуже, хотя бы в силу географических причин. Ботническое побережье Финского княжества решено было не оборонять вовсе. Высади враг там десант, чащи и болота унесут больше жизней, чем форты.
К осени международное положение России стало тяжким. Англия набралась сил усомниться, что гибель эскадры в Дарданеллах случилась от нечаянных турецких мин, ее поддержала Австро-Венгрия. Германская империя заявила нейтралитет, намекнув, что не видит горя в поражении австрийского флота, но она против людских и земельных потерь на суше. Разорившаяся Турция, упорно продолжающая считать себя империей, продолжала сочувствовать любым антирусским делам, однако вяло. Британское покровительство в последних войнах слишком дорого обошлось Порте. К тому же русские гяуры подкинули денег как ничтожную плату за территории; наступающие с Африки англичане не платили вовсе. Русский продовольственный кредит умерил голодные бунты, вспыхнувшие после войны. После очередного государственного переворота и свержения Абдула-Хамида Второго власть захватила новая партия, а на трон сел Мехмед Пятый. Тридцать пятый султан Османской империи оказался первым, озвучившим невероятную, еретическую и совершенно революционную для мусульман мысль: выживание страны зависит от мирного сосуществования с Россией.
Дания и Швеция внутренне на стороне русских, но к борьбе с Британией не готовы. Посему британский флот, как и в Крымскую войну, беспрепятственно проследует в Балтику. Франция в антирусскую коалицию не вошла, но согласилась строить англичанам и австрийцам подводные лодки.
Румыния, Сербия и Болгария, естественные противники Австрии, могли поддержать Россию лишь участливыми взглядами и запретом на прохождение войск через свою территорию. Деятельно ввязаться в войну они могли лишь, если бы русские войска подступили к Вене.
Неожиданно резко Австро-Венгрию поддержало греческое правительство. «Король эллинов» с простецким именем Кристиан-Вильгельм-Фердинанд-Адольф-Георг Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургский, или для краткости Георг Первый, прекрасно относился к России. Его родная сестра, опустим ее полное величание, в православии Александра Федоровна, вышла замуж за наследника престола великого князя Александра Александровича. Но действительная власть короля оказалась невелика. Греков бесили вещи, датскому принцу недоступные. Они считали территории бывшей Византийской империи эллинскими землями, включая Анатолию, оккупированными мусульманскими варварами. Сиречь с кровью отвоеванную полосу вдоль Босфора, Дарданелл и Мраморного моря Россия должна была по справедливости отдать славянским братьям. За спасибо.
По итогам войны 1877 года и Царьградского мирного соглашения Греция получила несколько островов в Эгейском море, ранее османских. Показалось — недостаточно. Греки всегда желали большего, стараясь палец о палец не стукнуть: национальная черта.
Русские императоры считают себя прямыми преемниками Византийского престола, а Русскую православную церковь — главной наследницей Константинопольского восточного православия. Камнем преткновения и зримым знаком раздора стал Софийский собор. Хотя грекам позволили часть времени вести в нем богослужения, также как разные христианские конфессии по очереди делят храм Гроба Господня в Иерусалиме, им оказалось этого мало. Собор должен отойти греческому Константинопольскому патриарху и точка. Государь Император, коему вообще-то не пристало вмешиваться в дела церковные и духовные, предложил греческой церкви слиться с Русской православной, перенеся в Царьград патриархию, но получил отказ. Греческие попы жаждали самостоятельности и верховенства.
К осени 1878 года обычно не слишком дружественные Британская и Австро-Венгерская империи объединились под знаменем неприязни к общему врагу, Греция позволила им использовать свои острова как базы в Эгейском море. Новоиспеченные союзники понимали, что до марта следующего года они вряд ли что-то предпримут на Балтике, тем более что австро-венгерские флотоводцы туда не рвались. Южный фланг доступен для кровопролития круглый год.
Трезво рассчитывая силы, англо-австрийский блок не ставил целью отвоевать у России большие территории. Нет, только отобрать европейский берег Босфора и Дарданелл. Потому к задаче подошли вдумчиво и тщательно, не стали торопиться с нападением с юга. В Галиции копились пехотные, конные и артиллерийские части, на греческих островах сооружались базы. В Привисленскую область и Малороссию навстречу выдвинулась русская армия. Царская дипломатия суетилась изо всех силенок, но предотвратить сползание Европы к войне не смогла.
В тревожном ожидании новой войны наступил 1879 год.
Галлиполийский полуостров считается территорией Восточной Фракии. Это узкая полоса плодородной земли и голых скал, протянувшаяся вдоль азиатской Анатолии. Словно Господь исполинским молом прикрыл Мраморное море от бурь Средиземноморья. Узкий фарватер Дарданелл, отделивших Галлиполи от Азии, представляет собой исключительное в стратегическом плане место, как и Босфор. Его не сложно перекрыть, тогда Черное и Азовское моря оказываются отрезанными от мирового океана. Не только причерноморские области, но и районы речной дельты Дуная, Днепра и Дона в таком случае лишены самого дешевого способа получать и доставлять грузы, замкнувшись на местном рынке. Потому право Османской империи перекрывать фарватеры, существовавшее столетиями, безмерно раздражало русских императоров, гораздо больше, чем взимание Данией некоторой пошлины за проход в Балтику через Зондский пролив.
