Только Василий перевел эти слова, как Кеннеди обнял Хрущева, меня, Василия и брата. Потом что-то сказал и показал рукой — писать. Василий сказал:
— Президент спросил: «Меморандум будем подписывать?»
— Как хотите, — ответил Хрущев. — Мы, русские, больше верим слову!
Василий перевел эти слова. Кеннеди тут же подошел к Хрущеву, пожал ему руку и поднял большой палец руки вверх. Хрущев добавил, показывая на меня:
— Вот меморандум.
Все рассмеялись. Кеннеди подошел ко мне, пожал руку и, подозвав Василия, стал что-то ему говорить, показывая на меня. Василий говорит:
— Господин президент спрашивает, кто из ястребов США опасен для его жизни?
Я, не мешкая, ответил:
— Линдон Джонсон, Аллен Даллес, Гарри Трумэн, Голда Меир и Ицхак Шамир.
Мы опять обменялись рукопожатиями, потом все уселись к столу. Кеннеди старший взял бутылку водки, передал мне и что-то сказал. Василий перевел:
— Доверие мое к вам полнейшее. По ирландскому обычаю на дорожку наливает самый уважаемый человек.
Я наполнил рюмки до краев, все выпили за дружбу, закусили. Роберт Кеннеди обратился к Василию и что-то сказал. Василий перевел:
— Генерал хороший парень, ему надо быть дипломатом.
На этом мы и разошлись. Братья Кеннеди пошли вниз от ангаров, а мы с Никитой Сергеевичем пошли к проходу на выход. Часовые опять нам козырнули, я ответил им тем же. Когда мы появились в Гаване, то там был уже целый переполох: пропал Никита Сергеевич и генерал. Увидев нас, все успокоились. Ко мне подошел главный редактор газеты «Правда» и спросил:
— Ну как, успешно?
— По-другому не бывает, — говорю я.
Не успел улететь Никита Сергеевич, а американские самолеты уже перестали кружить над Кубой, и видно было, как начали разворачиваться боевые корабли США. Я ждал распоряжения Хрущева о демонтаже боеголовок, но Никита Сергеевич сам отдал указание, по-моему, Язову.
— Прекратить панику, войны не будет. Оставить здесь 1/3 всех войск, остальной личный состав подготовить к отправке водным путем.
Так 22 октября 1962 г. был сорван опаснейший план, не один год готовившийся ястребами, масонами и рядом агрессивных политических и националистических групп разного толка, по развязыванию войны общепланетарного масштаба.
Хрущев со своей свитой улетел 27 октября 1962 г. А я на военном самолете ТУ16 прилетел в Москву 4 ноября.
По прилете в Москву и встрече с Жуковым и Хрущевым мне показали указ о награждении Героями Советского Союза 6 человек, в их числе были Стальнов, Вершинин и я. Это была уже вторая моя звездочка. Все были повышены в звании, мне в кабинете Хрущева Жуков поменял погоны генерал-лейтенанта на погоны генерал-полковника. В этом звании, по капризам Брежнева, я пробыл до 1982 г. до прихода Андропова вместо Суслова.
2. БОРЬБА ЗА ДЖОНА КЕННЕДИ
Мирное урегулирование Карибского кризиса вызвало зубовный скрежет руководящей верхушки объединенной воинственно-разрушительной системы США и Израиля.
До 25 октября 1962 г. было полное оцепенение ястребов США и Израиля от неожиданного распоряжения президента США Джона Кеннеди о прекращении военного психоза вокруг Кубы.
Не успел я прилететь в Москву, 27 октября Стальнов передал перехваченную переписку (копию письма Шамира к Даллесу), где Шамир предлагал Даллесу провести встречу у Англии, не позднее 1 ноября, для выработки общего решения по стратегии дальнейших действий. Англия, хоть небольшая страна, но, где встретятся эти изверги рода человеческого, требовалось уточнить, что я и передал Стальнову и Тихонову. Эту первую «ласточку» после перемирия мы обсудили с Г.К. Жуковым и Н.С. Хрущевым и приняли решение, что на этом объявленном совещании-встрече необходимо присутствие нашего человека. Перебрали все кандидатуры, кого бы туда направить, без ущерба этого поручения для основной «работы» того или иного товарища. Решение было общим: поручить присутствие на этой встрече Сергею Тихонову, так как он тоже был «обижен Кеннеди» вместе с Даллесом, а с Даллесом их связывала старая «дружба» еще с 1942 года.
В общем, работы было много и в Москве, и в Киеве, но не меньше ее было и в Средней Азии, куда я вылетел 28 октября 1962 г. Как Хрущев, так и Жуков меня уговаривали, чтобы я не переодевался в гражданское, а вылетел из Москвы в форме генерал-полковника и при всех наградах. Но не потому, что мне не хотелось последовать их совету и прилететь человеком военным при всех наградах и регалиях в 30 лет (все это было заработано с риском для жизни и неоднократно), но я уже полностью сжился со своим двойным состоянием и не мог себе представить другого положения. Мне казалось, что мне придется к этому привыкать, а значит, терять время на что-то необязательное. Все это моментально взвесив, я отказался. Мы сфотографировались в кабинете Н.С. Хрущева, и я уехал в аэропорт. В 17.00 местного, ташкентского, времени я уже был дома. 30 октября 1962 года я поехал к Сабиру Беляловичу — первому секретарю Южно-Казахстанского крайкома партии. Мне повезло вдвойне, у него находился Исмаил Юсупович Юсупов, они уже знали о моем успехе по Кубе, горячо поздравили меня с наградой и повышением в звании, а главное, с большим дипломатическим успехом по ликвидации болезненного нерва для всего мира — по мирному урегулированию Карибского кризиса. Связались с Никитой Сергеевичем, поздоровались, он сообщил, что Г.К. Жуков сегодня вылетает в Киев и Кишинев. Потом они стали говорить с Юсупо вым, я почувствовал, что речь идет обо мне и, именно, о моем отдыхе. «Хорошо, Никита Сергеевич, такой он уж есть, хорошо, попробуем все сделать, что от нас зависит, до свидания».
Юсупов не стал скрывать, о чем они говорили с Хрущевым, и сразу сказал: «Никита Сергеевич обеспокоен твоим здоровьем и просил нас, чтобы мы сагитировали тебя с месяцок отдохнуть, путевку в любой санаторий по личному желанию сегодня полу¬ чим».
— Это очень здорово! — ответил я. Однако вы без меня меня женили, я же числюсь на другой работе, а потому надобно туда проехать посмотреть, перевести семью, разобраться с кадрами. На все это уйдет не менее двух недель — вот мне и отдых. Если же все пойдет хорошо в должности управляющего Ленинского МРО «Казсельхозтехники», куда вы меня теперь назначили, тогда можно будет куда-то и поехать, а поехать есть куда. Первая поездка будет в КНР, потом по Средней Азии, Тюротам, Полигон — теперь это попутно по гражданской работе, так что все будет нормально. Если есть желание отдохнуть, то поехать куда-то по путевке будет никогда не поздно. Работа управляющего Ленинским межрайобъединением «Казахсельхозтехника» вполне позволит ездить попутно по основным делам. Мне сообщил Г.К. Жуков, что госэкзамен в «Ленинке» мною сдан на 5.
Карибский кризис — это была одна из миллионов зацепок воинственно-разрушительной агрессивной системы США. Она, эта зацепка, как и многие другие предлоги и причины, высосаны из больного воображения служителей истории мирового господства, откопаны в древних письменах каббалистами или иными фанатиками, давно потерявшими человеческий разум. Эти предлоги и зацепки являются только пугалом, чтобы держать все человечество на земле в напряжении, и не более того. Пока не исчезнут такие ястребы с планеты, как: Линдон Джонсон, Ицхак Шамир, Аллен Даллес, Гарри Трумэн, Голда Меир, Дуайт Эйзенхауэр, Збигнев Бжезинский, Кароль Войтыло и им подобные, — покоя на земле не будет. А потому нам и нашей контрразведке предстоит каждому работать за себя и за того парня.
Все вместе мы, то есть Исмаил Юсупович, Сабир Белялович и я, проехали на мое новое место работы, бывшую Георгиевскую МТС, она за время передачи из одного ведомства в другое здорово обветшала, как производственный, так и складские корпуса. Не в лучшем состоянии находились и жилые дома.
Осмотрев все, я попросил их использовать свои высокие партийные посты, подтолкнуть кого следует в оказании помощи в строительных работах. Потом проехали на Мошат в Дом отдыха Чимкентского обкома и Ю.Каз. крайкома, потрапезничали там и, распрощавшись, разъехались в разные стороны по своим делам.
До 10 ноября я никуда далеко не уезжал, налаживал работу межрайонного объединения, знакомился с людьми, подбирал дополнительно кадры по профессиям и способностям. За это время без санаториев хорошо отдохнул и отоспался.
Работа более или менее пошла, тогда я, под видом поездки в санаторий, 11 ноября 1962 года вылетел в Киев для встречи с Г.К. Жуковым. Побыли мы с ним на знаменитом нашем заводе ракетостроения Южмаше в Днепропетровской области и в самом Днепропетровске. Из Днепропетровска мы вылетели в ТуркВО, где пока еще оставалась наша группа товарищей из СВПК. Побеседовав с ними, мы решили всех их проводить по основным местам службы стран Востока. Связавшись с КНР и лично с Мао Цзе Дуном, мы с Г.К. Жуковым, С.Д. Ахромеевым, С.Ф. Толубко вылетели в КНР. 20 ноября 1962 г. мы были приняты Мао Цзе Дуном и Чжоу Энь Лаем. Я подробно рассказал о положении на Кубе и вокруг нее, о переговорах Хрущева и Кеннеди. Мао Цзе Дун попросил получше охарактеризовать Джона Кеннеди как личность и государственного руководителя, что я с превеликим удовольствием и сделал.
