- Товарищ капитан,- позвал погранец. - Уходить надо, замыкающие уже идут.
- Да идем,- и мы бросились догонять наших, пока, наконец, не догнали Карпова.
- Карпов, воды не одолжишь? Кровь с кобуры надо смыть,- мне уже надоело ремень на вытянутых руках нести. К сожалению, водоемы на пути не попадались, да и руки помыть надо.
- Вот товарищ капитан, возьмите мою,- протянул мне бледный Кульков, - почти полная.
- Спасибо, боец,- взяв фляжку, я отошел в сторону. Закончив отмываться, протер сначала руки, потом кобуру платком, найденным у меня в кармане гимнастерки, и застегнул ремень на поясе. Вложив парабеллум в кобуру, поспешил догонять Карпова. Он для меня уже стал как родной, погранец шел за мной как привязанный. Да, с оружием сразу ощущаешь себя другим человеком. Правду говорят, что человек с оружием становится увереннее. Догнав мои носилки, я вернул пустую фляжку Кулькову,
- Спасибо боец. Извини, вода закончилась.
- Ничего, товарищ капитан,- слабо улыбнулся боец.
Идя вслед за бойцами, задумался. Я спокойно обшаривал немецкого лейтенанта, не обращая внимания на кровь и остальное. Мне было безразлично. Я как будто смотрел сквозь призму эмоций Шведа, а не своих. Но я то не такой, меня всегда от одного вида и запаха крови мутило, а тут... Странно это все! Может наследие Шведа? Он то настоящий мясник. Ладно, нечего заморачиваться, увидим, что будет дальше. Пройдя еще около пяти километров, объявили привал. Бойцы опускали носилки, и падали кто, где стоял. Этот бросок вымотал и раненых, и бойцов, что их несли, некоторые отходили до ветру. Я же, отойдя в сторону, стянул сапоги и размотал портянки.
'Ууу! Ооо! Как хорошо!'- Шевеля пальцами ног кайфовал. Расстелив портянки, я оставил их сохнуть. Некоторые бойцы последовали моему примеру. Привалившись спиной к пеньку и прикрыв глаза, я стал делать вид, что подремываю. Сидя, я усиленно размышлял. Черт его знает, что делать. Решил, пусть пока все идет своим чередом, а дальше видно будет.
Тут, из ниоткуда проявился тот старшина-пограничник, уже с МП на плече.
- Товарищ капитан, вас товарищ майор госбезопасности видеть хочет. Следуйте за мной.
Я, подтянув портянки, которые почти высохли, быстро их намотал и одел сапоги. Тоже странно, раньше портянки в глаза не видел, не то что намотать, а и как это сделать не знал, а тут... руки сами все сделали без меня! Хорошо иметь чужую память! По крайней мере в некоторых ее проявлениях. Минут через десять подошли к группе командиров. Я быстро пробежал по ним взглядом. 11 человек: полковник, подполковник, 3 майора, 2 капитана, старший политрук и три командира НКВД, полковник и два старших лейтенанта. Один из них, знакомый мне, бросив задумчивый взгляд на кобуру с пистолетом, покосился на погранца, следовавшего за мной, как хвост. Козырнув, я сказал:
- Товарищ майор государственной безопасности, капитан Михайлов по вашему приказу явился,
- Это хорошо, что явился. У меня есть к вам несколько вопросов,- мы пошли за майором у которого были шпалы полковника, мы это я и знакомый лейтенант, второй остался.
....
- Ну-с, больной, очнулись?- донеслось до меня, как сквозь вату. С трудом открыв глаза, я увидел перед собой доктора.
- Что, простите?- хрипло выдохнул я. Перед глазами до сих пор была видна широкая спина майора. Я тряхнул головой, и все пришло в норму. Похоже, когда я вспоминал про 41-й, привалившись спиной к подушке, успел задремать,
- Как себя чувствуете, больной?- спросил доктор, взяв мою руку стал слушать пульс.
- Нормально я себя чувствую,- из-за спины доктора выглянула давешняя медсестра и сказала:
- Он сам очнулся, Эдуард Викторович. И встал!- сразу наябедничала медсестра, и добавила, - я еле его уложила.
Доктор, отпустив мою руку, сказал:
- Больной, встаньте. Только осторожно. Головокружения нет?- и, придерживая меня за локоть, помог подняться.
- Да нет, нормально я себя чувствую. А когда меня выпишут?
- О, какой торопыга! Обследуем, и если все нормально, то завтра выпишем. Галочка, через час больного ко мне в смотровую,- и он вышел из палаты.
- Больной...,- начала Галочка, но я ее перебил:
- Почему сразу больной? Меня Михаилом зовут, можно просто Миха, и, кстати, когда кормить будут?- Медичка только фыркнула.
- Обед уже был, ужин будет только через два часа. Там к вам сестра пришла, сейчас позову,- и выскочила из палаты. Я оглянулся, молчаливого соседа снова не было. И тут, отворив дверь, ворвалась Ленка, сходу спросив:
- Как ты?- она ощупала меня взглядом.
- Да нормально все, нормально,- и тут же задал волнующий меня вопрос, - У тебя поесть есть? А то есть охота, сил нет!
- Есть, есть. Знала, как очнешься, есть захочешь. Вот, принесла,- и она стала выкладывать продукты на стол. Я схватил банан, почистил и стал с урчанием его поедать. Сестренка с улыбкой за мной наблюдала. И вдруг я понял, что родителям она ничего не сообщала, боясь их потревожить. У отца слабое сердце. Не знаю, откуда взялись эти знания, но я это знал точно.
- Спасибо, что родителям не звонила,- Ленка с удивлением посмотрела на меня.
- А ты от куда знаешь, догадался?
Не в силах говорить я только кивнул, и взял второй банан.
- Афкафи со сега выло,- спросил я,
- Что? Ты сначала прожуй, а потом говори.
Я быстро пережевал.
- Расскажи, что вчера было,- повторил я. Ленка помрачнела
- Все у меня на глазах произошло, я тебя еще в маршрутке увидела, ты к Кольцу подходил .....
....
Лежа после обследования на кровати я обдумывал сегодняшний день. Завтра выписывают, сестренка ушла домой. После этого я позвонил родителям, успокоил их, почему не звонил, почему номер недоступен. Сказал только одно - 'Черная Дыра'. Вопросы сразу отпали. Сказал, что сессия закончилась и что я, погостив пару дней у сестры, приеду домой. Мама к моему приезду обещала сделать отбивные. Сглатывая слюну и подавив желание рвануть домой немедленно, я прикрыл глаза.
Начиная подремывать, я вдруг увидел себя со стороны. Вот я лежу на кровати, в палату заглядывает Галочка и говорит,
- Больной, время ужина. Столовая на втором этаже направо,- и улыбнувшись, удалилась. Вот я сажусь на кровати и, свесив ноги, пытаюсь нащупать тапки, и тут раздается стук за окном. Повернув голову, я увидел голубя. Балансируя на небольшом сугробе, он требовательно стучал в окно. Тут отворилась дверь, и в палату вошел Петр Семеныч, увидев голубя, улыбаясь, сказал:
-А, Михайло Викторович, прилетел! Вот я тебе припас,- и открыв окно, впустил голубя на подоконник. И тут я открыл глаза и сел, опустив ноги на пол, после чего огляделся, в палате кроме меня никого не было.
