- Довольно, Дени. Из Вашей речи понятно, что в ближайшее время пятого тома нам не видать. И повинны в том господа Гольбах и д, Аламбер, не способные найти консенсус. Что Вы по этому поводу можете сказать, Анри?
- Мсье д, Аламбер - человек добрый по натуре и не желает обижать церковных пиявок, паразитирующих на давнем заблуждении человечества, называемом религией. Но истина, Жан, одна: Бог либо есть, либо его нет. Пора бы Вам уже выбрать одно из двух и тогда продолжить нашу энциклопедию или уйти в раковину "чистой" науки.
- Что Вы можете сказать в свою защиту, Жан?
- Моя доброта здесь не причем. Мсье Гольбах не желает понимать, в каком мире мы живем, кто этим миром правит. Правят же короли и клерикалы, которые способны прекратить издание Энциклопедии в любой момент. Не понимаю, как Анри этого не понимает.
- Да, противоречие трудно разрешимое: истину сказать нельзя, хотя она, как сказал Дон Кихот, дороже.
- Позвольте мне высказаться на этот счет, - вдруг встрял неожиданно для всех Сашка.
Мадам Жоффрен с невыразимым любопытством посмотрела на "новика" и кивнула без слов.
- Я хочу возразить герру Гольбаху в связи с его утверждением о том, что Бога нет и не было. Вы на этой формулировке настаиваете? Хорошо. Так вот, я готов согласиться с тем, что Бога в настоящее время в мире нет. И все завывания церковников и мольбы людей обращены в пустоту. Но вполне вероятно, что давным-давно наш мир был все-таки сотворен Богом. Или каким-то предшествующим человечеством, которое в процессе своего развития зашло так далеко, что смогло управлять процессами созидания звезд, Солнца, планет и жизни на этих планетах. Иначе без управляемого вмешательства такого Разума трудно объяснить некоторые природные явления.
- Какие именно? - взвился Гольбах.
- Например, существование возле Земли Луны. Этот спутник, если посмотреть на него в телескоп, сплошь изъязвлен огромными кратерами, но никакой вулканической активности на нем не видно. Похоже, что все кратеры Луны имеют метеоритное, то есть ударное происхождение. Значит, если бы Луны-защитницы не было, все эти каменно-железные глыбы падали бы на Землю и тогда о цветущей жизни здесь можно было бы забыть. Случайно ли Луна оказалась возле Земли? Все может быть, но мне хочется думать, что ее поместили здесь когда-то всемогущие разумные существа.
- Но куда они подевались, - спросила мадам Жоффрен.
- Кто знает. Вселенная велика: может быть, помогают сейчас выжить какой-то другой, внеземной цивилизации?
- Что значит велика? - встряла молодая дама с мелкими чертами лица, сидевшая возле хозяйки. - Разве не Солнце является ее центром?
Вышел Сашка от мадам Жоффрен в окружении нескольких его новых почитателей, в числе которых оказалась и Жюли де Леспинас (та самая задира). Сначала компания проводила мадемуазель к ее квартире в стенах монастыря Сен-Жозеф (где другой известный салон держала мадам дю Деффан, ее тетя), а затем поехали к Гольбаху - ужинать и продолжать интересные дебаты. "Как я вам завидую, мужчины! - сетовала Жюли. - Вы вправе продолжать вечер, а я нет". Что касается Гольбаха, то он хоть и был узколобый немецкий атеист, но своих друзей привечал как истый француз, чем они, признаться, и злоупотребляли - но ведь ни у кого из них не было такого наследства, как у Анри....
Уже поздно вечером Сашка повез д, Аламбера на улицу Сент-Антуан, и по дороге подвыпивший ученый поведал новообретенному другу Алексу про свою влюбленность в мадемауазель де Леспинас. Только из-за нее он часто бывает в салоне мадам дю Деффан и там любуется ее грацией и наслаждается ее остроумием. "Что там за грация и какое остроумие, - недоумевал Сашка. - А уж верность в ее добродетели точно не входит: я-то знаю, что означает, когда эти бэби начинают смотреть снизу вверх воловьими глазами....". Впрочем, Жан пока в число ее возлюбленных не входил. "И не надо, все равно она его бросит: ботан во все времена ботан. С другой стороны он так ведь и не отведает, что это за штука такая: любовь....".
Глава пятая. Артистический салон
В пятницу Сашка вновь засобирался в салон мадам Жоффрен: она пригласила его на этот раз на свой ужин, проходивший в артистическом кругу. "Отчего Вы не идете?", - спросил Алекс у друга Жана. "Я иду сегодня к мадам дю Деффан, где будет и мадемуазель де Леспинас. Вы - другое дело: мне кажется, что и в Версале Вы бы не спасовали". В итоге Алекс оказался на ужине без знакомцев - если не считать мадам Жоффрен. Но тем эта мадам и была хороша, что если бралась патронировать очередного любимца, то делала это от всей души.
Таких любимцев на данный момент оказалось два: новоявленный мсье Чихачев и уже постоянный Станислав Понятовский - молодой красавец среднего роста (около 170) с выразительными карими глазами и породистым носом с горбинкой. Всем он был хорош, но рядом с Алексом становиться избегал - сразу было заметно, что он мельче нового фаворита. Прочие господа были постарше: от 30 до 50 лет, а двое уже сильно за 60. Во время ужина Сашка пронаблюдал за каждым присутствующим и стал их различать. Присутствовало также 6 дам, одна из которых (лет за 30) была похожа на мадам Жоффрен. Позже выяснилось, что это ее замужняя дочь, маркиза Ля Ферте-Эмбо, которая тоже держала в Париже салон, причем исключительно для аристократов. "Эффектна, что там говорить, - признал Сашка. - В моем вкусе. Чего я так тащусь на этих теток? Видимо, зацепил меня Эдипов комплекс...."
Тем временем все переместились в гостиную, где мадам Жоффрен вновь стала назначать выступающих:
- Мсье Мармонтель, не расскажете ли обществу, что нас ожидает в Гранд-опера в ближайшее время?
С кресла ловко встал человек лет 30 с улыбчивым лицом и начал рассказ о закулисной жизни театра, где он, оказывается, был почти штатным либреттистом. Выяснилось, что война буффонов в Гранд-опера продолжается: сторонники аристократизма не желают пускать в театр комические оперы, а их противники указывают на то, что времена переменились, и оперы на мифологические темы всем приелись. В итоге ничего нового в ближайший год ожидать не стоит, будут пока идти старые постановки итальянских опер и балетов.
- Что ж, мадам и мсье, кто желает на эту тему высказаться? Нет желающих? Тогда я буду назначать. Начни, Станислав.
Понятовский тоже встал ("Они на уроках что ли?" - удивился Сашка), помялся и признал, что с удовольствием посмотрел бы снова "Служанку-госпожу".
- Устами младенца глаголет истина, - удовлетворенно кивнула Жоффрен. - Но у нас есть новый гость, мсье Чихачев: что-то он нам скажет?
- "Служанку" и я посмотрел с удовольствием, хоть и в Берлинской опере, - сказал Сашка. - В отличие от "Цезаря и Клеопатры" композитора Грауна. Но вообще-то я мало опер видел - значит, и судить мне рано.
