Тогда Глеб ничего не знал о других способах решения проблемы. До марша несогласных и Особого постановления оставалась пара лет свободы. Закончились они с появлением Седого.
В Глебовой голове эти два события - визит и постановление - связались прочно, как цепочки ДНК на эмблеме черносотенцев.
Седой возник в третьем часу ночи, вежливо постучал и, зная, что дверь не заперта, вошел.
- Надеюсь, вы не против? - спросил он, и Глебов напарник, к тому времени изрядно набравшийся, мотнул головой. Он хотел что-то сказать, но отрыжка помешала. А Седой вдруг перетек за спину напарнику и легонько ткнул пальцем в бритый затылок.
Глаза его закатились, а изо рта поползла нитка слюны.
- Свидетели нам ни к чему, - сказал гость, укладывая тело на пол. И Глеб с тоской вспомнил про пистолет, оставшийся на кухне. Он лежал между открытой банкой консервов "Килька в томате" и кастрюлей с пригоревшими макаронами.
А еще решил, что Седой - явно СБ-шник анклавовский. И если так, то лучше вести себя аккуратненько, с СБ шуточки плохи. А Седой, опережая Глебовы мысли, сказал:
- Не стоит нервничать, я не собираюсь причинять вам вред. С этим вы вполне успешно справляетесь сами.
- Вы кто?
- Визитер. Возможно, если мы сумеем найти общий язык, ваш друг и спаситель.
Слегка за пятьдесят. Богат. И к богатству привычен. Самонадеян. Самоуверен. И насмешлив.
Из-за таких Наташка и погибла.
Еще из-за андроидов и девушки с голубыми волосами, которая предложила сделку, и Глеб согласился.
- Быть может, все-таки пригласите войти? - произнес Седой, доставая из кармана пальто трубку. - Все-таки разговаривать лучше в обстановке более подходящей для беседы.
В комнате он первым делом включил телевизор и, пролистав каналы, остановился на местном. Розовощекая ведущая в мятом свитере лениво цедила слова в камеру:
-...выражают протест и требуют суда над линчевателями и проведения независимого расследования взрывов...
За спиной ведущей растянулась жидкая цепь манифестантов. В руках некоторых виднелись плакаты: "Нет геноциду!"
- Видите, не все согласны с вами, - сказал Седой, устраиваясь в кресле. Из второго кармана он извлек кожаную коробочку с табаком и принялся неспешно набивать трубку. - Некоторым кажется, что люди и андроиды способны к мирному сосуществованию.
- Ерунда, - Глеб присел. - Они не понимают, что мы - конкуренты!
Тем временем ведущую сменил тип в зеленом пиджаке. Высокий лоб его пересекали складки, лохматые брови сходились над переносицей, а горбатый нос в очертаниях своих хранил следы переломов.
-...вопиющая бесправность андроидов позволяет так называемым линчевателям оставаться безнаказанными. Ведь даже в случае ареста на месте преступления черносотенцам вменяют в вину не убийство, а порчу имущества! Вы только подумайте! Порчу имущества! - тип потряс тощими кулачками. - И пусть черносотенцы твердят о благородстве мотивов, но это никак не компенсирует мерзости используемых ими методов! И это еще большой вопрос, кто действительно устроил взрывы в метро, и кто вывел стрелков на улицы города
Тип был убог, но Седой слушал его с показным вниманием.
Глеба это злило, как злила и необходимость объяснять очевидные вещи:
- Андроиды более совершенны. Их число растет. А контроль над ними слабеет. И однажды они восстанут.
- Ну да, восстание машин, - неопределенно ответил Седой, прикуривая трубку. - Известный сюжет. А потом придет спаситель. И знаете, молодой человек, я допускаю мысль, что вы правы. Скорее всего, вы правы, однако нынешний мир поздно менять. Апокалипсис уже случился, и вопрос лишь в том, кто возьмется разгребать его последствия.
Седой замолчал. Он курил, дым вонял, а картинка на экране сменилась. Теперь с микрофоном стоял мускулистый мужик в камуфляжном костюме, а за спиной его ярилась толпа. Она то отползала до крайних домов, обнажая розовую плитку, то вновь устремлялась к Дому Правительства, чтобы разбиться о вал милицейских щитов. Над толпой реяли бело-красно-белые флаги, и скачущий всадник на щитах бодро сек головы механическому змею.
Перекрывая гул, звенели колокола Борисоглебской церкви. И диссонансом врезался сухой голос диктора.
- ...волнения вызваны слухами об отказе Думы принять к рассмотрению проект об ограничении жизнедеятельности лиц неестественного происхождения. Данный проект, более известный как Особое постановление был разработан инициативной группой "Черных сотен" и, несмотря на радикализм, уже получил широкую поддержку населения...
- Они примут это постановление. Ева просила передать, что она сдержала слово. Вы получили всех андроидов анклава. Точнее вот-вот получите, что не существенно. Вы в расчете.
Ева? Да при чем здесь Ева?! Это люди сказали слово. Люди открыли глаза, увидели, в каком мире живут, и захотели его изменить. И ничто не в силах устоять пред волной народного гнева. И потому молчит "Формика", не пытаясь защитить свое имущество.
- Интересная точка зрения, - сказал Седой, когда Глеб закончил тираду. - Изложена весьма вдохновенно. Полагаю, вы сами верите в этом. Ну да идейная глупость ничем не хуже любой иной глупости.
Седой снял с подлокотника ожерелье напарника и, подняв, тряхнул. Шестерни зазвенели.
- Вот цена одной глупости. Сколько здесь? Десятка полтора? Итого, глупость вашего приятеля стоила "Формике" полтора десятка андроидов. Ваша - обойдется где-то в полмиллиона. К слову, а эти шестеренки как станете делить? Или сейчас на всех хватит? Вот, - Седой протянул телефон. - Вы еще успеете сделать звонок. Скажите Еве, что передумали.
Глеб оглянулся на телевизор. Толпа бушевала. Диктор говорил:
-...еще свежи воспоминания о взрывах на Витебском вокзале и в Минском метро, а списки жертв уже пополнены "дикими стрелка?ми". Активная пропаганда реакционеров "Черной сотни" при молчаливой поддержке правящих кругов привела к доминированию в обществе взглядов резко...
Седой ждал. В одной руке трубка, во второй - аппарат. На шее, поверх бледно-голубого галстука, ожерелье из шестеренок. Надо будет сказать напарнику, что идея-то про шестереночки беспонтовая.
А ведь и вправду все еще можно остановить, но... разве Глеб причастен к происходящему?
Причастен. Он заключил сделку с Евой и Ева сдержала слово. Все правильно.
- Я вас не понимаю, - сказал Глеб. - Я к этому никаким боком. Люди сами...
