Не обращая внимания на загадочные смешочки парней в плащах, Вадим ответил:
— В начале июня сорок первого к городу подступила танковая группа генерала Клейста. Засевший в замке сводный отряд красноармейцев, ополченцев и бойцов НКВД под командованием подполковника Ходынцева оборонялся три дня, позволив стрелковому корпусу Дунаева переправиться через реку и занять оборону.
— Ходынцев Иван Митрофанович, в тридцать девятом был майором, командир батальона… — майор кивнул. — А ты, братишка, как в органы попал?
— Как обычно. Пока учился в пединституте, выполнял кое-какие задания. Потом отслужил два года командиром взвода во внутренних войсках. После дембеля отучился год в Минской школе и был направлен в родной город… Ну вот, мы пришли.
— Погоди-ка. — Майор показал пальцем на противоположную сторону площади. — Магазин «Военная книга» нам тоже пригодится.
Еще он сказал: дескать, книжек они много накупят, не тащить же через полгорода под мышкой, тем более — дождь опять начинается. Вадим предложил купить спортивную сумку на «молнии» в ларьке у грузина-кооператора. Леонид Федорович одобрительно заметил, что коллега верно мыслит, и приобрел сразу две сумки. Понятное дело, в кои-то веки книголюб из глухомани в большой город выбрался.
Заведовал магазином Ефим Евсеич Мозырский — внук нэпмана, раскулаченного в начале 30-х. А дочка завмага Маня Мозырская училась в одном классе с Вадимом, пару лет назад уехала к брайтонской тете и уже которую неделю не отвечала на письма.
Именно с нее начал разговор Вадим, игнорируя нетерпеливое покашливание спутников. Выяснив, что старик тоже ничего не знает о дочери и тоже места себе не находит, старший лейтенант плавно перевел разговор на вчерашних немцев.
— Заходили вчера двое, — подтвердил Ефим Евсеич. — Перед самым закрытием. Сумка «Адидас» у них была — точно, как у вас. Одеты были несуразно — я такой фасон только в старых фильмах видел. Английские охотники в джунглях. Только пробковых шлемов не хватало. Бриджи, гетры, френчи. И плащи какие-то старомодные. Один в круглых очках, другой — в пенсне.
— В пенсне — это Август Хельвиг, — прокомментировал товарищ Маузер. — Так чем же они отоварились?
Завмаг по памяти перечислил все приобретения поздних посетителей.
Пять книг на немецком языке, изданные в Берлине и Дрездене: «Освобождение Германии войсками Красной Армии», «Блицкриг — дорога в катастрофу», «Красная капелла», «Танковые войска Третьего Рейха» и «Ракеты и атомная бомба — главная ошибка Гитлера». Кроме того, они взяли варшавское издание на польском языке о предыстории Второй мировой войны и смешную книгу перебежчика Лузенко про агрессивные советские замыслы против Германии.
— Берем, — сказал Леонид Федорович. — Любопытно, что они там вычитали… Не заметили, куда немцы потом направились?
— У них, по-моему, на такси денег не оставалось, — сообщил Мозырский. — Спросили, где остановка третьего трамвая.
Понимающе поурчав, майор прогулялся мимо полок, где стояли книги братских социалистических стран, перелистал мемуары французского президента. Вадим тактично подсказал провинциалу:
— В магазине напротив эти книги можно купить на русском языке. А лучше — в Интернете поискать.
— Далеко туда ехать? — невпопад ответил майор и махнул рукой. — Да ну его, времени нет искать. Пошли в «Военную книгу».
Он прислушался к приглушенным голосам из радиодинамика — председатель Совета Союза как раз объявлял очередного выступающего и предложил, закончив прения, приступать к голосованию. Лица прикомандированных коллег выражали горячее неодобрение, а Леонид Федорович проворчал: дескать, несколько партий — это неправильно.
— Привыкли за десять лет, — сказал Вадим, выходя из магазина под накрапывающую сырость. — Многопартийность, плюрализм и демократия.
— Ну да, плутократия, — фыркнул Петрович. — А это как — тоже плутократия?
Коллега показал на плакат, с которого Владимир Шевелев призывал отречься от кровавых преступлений сталинизма. Сокрушенно покачав головой, Леонид Федорович припомнил Матвея Иваныча Шевелева, который в тридцатые годы был секретарем Пролетарского райкома, а потом возглавил обком партии.
— Вовка — его правнук, — объяснил Вадим. — Сделал карьеру, спекулируя на памяти дедушки, который пал жертвой необоснованных репрессий.
Непроницаемый, как статуя Будды, товарищ Вася Маузер нервно захохотал, однако взгляд его стал свирепо-злобным.
— Ну да, конечно, — майор вздохнул. — Необоснованные репрессии. Хорошо сказано…
Сверкнула молния, в небе раскатисто ударил гром. Ускорив шаг, они перебежали площадь и нырнули в книжный Военторг.
Здесь гости разделились. Молодые отправились шептаться с кассиршей и продавщицами, а начальник, расстегнув кожанку, двинулся вдоль книжных полок Вадим держался в паре шагов за спиной приезжего и чувствовал, что гость из глубинки растерялся при виде сотен обложек и корешков.
— Вы бы сказали, что конкретно вас интересует, — деликатно намекнул старший лейтенант.
— Да-да, ты же историк… — пробормотал майор. — Подбери книжек про то, как мы с немцами воевали. Особенно про самое начало войны. Хорошие книжки нужны, чтобы там не общие слова про руководящую роль партии, а про главное — кто наступал, где, какими силами. Ваш начальник говорил, что многие книги сейчас неправду пишут…
Он растерянно вертел в руках найденные на прилавке «Прорыв московской блокады» и «Рязанскую битву 1942 г.».
— Ну да, пошла волна фальсификаций, — признал Вадим. — Кто попало берется историю переписывать, а в нашем деле нужны грамотные специалисты.
— В _нашем_ деле — это ты верно сказал, — усмехнулся Леонид Федорович.
Поулыбавшись, Вадим предложил гостю «Приграничное сражение» — капитальный труд Академии Генерального штаба, «Краткую историю Великой Отечественной войны 1941–1946 гг.», мемуары маршалов Жукова, Рокоссовского и Потапова, добавил гудериановские «Воспоминания генерала», «Ускользнувшую победу» Манштейна, пятитомный «Военный дневник» Гальдера, «Вторую мировую войну» Лиддел-Гарта и «Протоколы допроса главарей нацизма». Поняв принцип, провинциал отобрал вдобавок книги конструктора Грабина, адмирала Кузнецова, генералов Судоплатова и Меркулова из серии «Великая победа».
Вернувшийся от кассы товарищ Василий Маузер доложил, что в этом магазине те немцы не появлялись, а потом добавил:
— Может, про оружие книг прихватим?
— Доброе дело, железная твоя душа, — согласился майор. — Только про самое лучшее оружие, какое тогда было.
