— Нет, не попали в меня. Тот рыжий стрелял два раза, а длинного я сразу… Мы тем проулком пройдем, чтобы без патрулей, а дальше быстро, может, к восьми уже будем. Вы опирайтесь на меня, товарищ Сталин, я крепкий.
Надо же, рыжего заметил в такой темноте. Это он о рабочем, интеллигент точно был черным. Ладно, дальше надо помолчать, подготовиться к встрече в типографии. Вообще полезно больше молчать и слушать. Сойдешь за умного.
Пожалуй, первый этап мне ясен. Вопрос о моей борьбе с большевиками не стоит, удержать империю от падения в пропасть революции уже не удастся. Белое движение, Временное правительство, монархия — битые карты. Что-то я не помню, чтобы Сталин играл какую-то решающую роль во всем этом битье. Со мной или без меня, но большевики возьмут и удержат власть в стране, с историей не поспоришь, эти процессы запущены давно и надолго. Я должен перехватить власть у Ленина и удержать ее после его смерти, в этом залог будущих возможностей для восстановления державы. Обо всем остальном будем думать, если удастся это.
Моя цель прижаться к Ильичу, стать необходимым ему лично, и, при его поддержке, выйти на ведущие позиции в партии, получить рычаги в управлении ею и страной. Партия такой же инструмент власти, как и любой другой бюрократический аппарат, значит надо стараться, чтобы он креп и разрастался в своей мощи под моим руководством. Ну, коротко и ясно.
Ключ ко всему — Ленин, на него все внимание, надо искать его слабые стороны и использовать их. Для начала понаблюдать за этим человеком и приступить к его глубокому всестороннему изучению. Найдем что-нибудь. Мой образ — исполнительный и инициативный служака, преданный соратник, правая рука. Сначала всегда Владимир Ильич, потом то, что сделано при моем участии и под его руководством. Только благодаря ему и т. д. И помалкивать, аккуратнее, тщательнее. Никакой отсебятины, зубы сжать и терпеть. Придется параллельно выучить всякие труды и научиться смотреть на все происходящее с ленинским прищуром.
В общем — вживаться, вживаться и еще раз вживаться. Нужен Йоганн Вайс, не нужен и еще долго не будет нужен Александр Белов. Хороший был фильм.
Интересно, что мне было надо в типографии? Сразу после нее — в Смольный. Если не расстреляют.
— Товарищ Алексей, подбери мне еще десяток своих ребят, таких, за кого можешь поручиться. Подумай, люди нужны надежные, боевые.
Пару минут шагали молча, затем Алексей жалобно произнес:
— Я только за двоих поручиться могу.
— А ты подумай, реши задачу. У тебя час, пока мы в типографии будем. Перед выходом в Смольный доложишь, представишь людей. Связь с ними обдумай, надо будет по городу их посылать. И о нашей маленькой войне — никому, не надо, чтобы товарищи беспокоились.
Так и дошли.
В типографии было несложно, меня знали и ждали. Оказалось, что сегодня в газете "Рабочий путь", печатающейся здесь, должна выйти моя статья "Что нам нужно", для этого я и приперся, посмотреть гранки. Не удержался, чтобы не внести правку, забрался в какую-то комнатушку и начал менять историю по памяти. А как еще? Надо в ситуацию вникать, газеты читать и потихоньку осваивать перо. Мало ли что грузин, мне еще собрание сочинений писать.
Так что, для начала призвал в статье к свержению Временного правительства и передаче всей власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Типография, да еще перед мятежом, дело шумное. Но не настолько же! Стрелять-то зачем?! Дверь распахнулась, ударившись о стену, и в мою обитель почти ворвался офицер, подталкивая вперед мужчину, передавшего мне гранки.
— Господа, на основании распоряжения Временного правительства, я закрываю газету и вынужден здесь все опечатать. Прошу вас, как главного редактора, проявить понимание и… прикажите своим сотрудникам не оказывать сопротивления представителям законной власти. Это не поможет, со мной взвод юнкеров и у меня приказ.
Немая сцена. Протянув руку, получил постановление для ознакомления. Все по форме. Чего сказать-то такое героическое, ждут поди?
— Господа…
Не стоит, авторитет поплывет.
— Товарищи…
Ага, сразу по морде от вояк схлопочу, опять же, ждут, готовятся отрывать кричащее тело, цепляющееся за редакторский стол, и выносить на воздух.
— Все понятно. Позвольте, я пройду и прикажу людям не оказывать сопротивления. Через пять минут вы сможете приступить к опечатыванию помещений и оборудования.
Под пристальным взглядом офицера вышел, тут же сзади пристроились двое мальцов в солдатских шинелях. Дети еще, подраться хочется, один пихнул меня прикладом в спину, убыстрил, так сказать. Как-то тяжело встречают меня мои земляки после стольких лет, бьют постоянно, уже привыкать начинаю. Кончать это надо, все же бывший император, а тут за пару часов от прибытия так насовали, сколько за последние двадцать лет не было.
Выставив нас всех на дождик, офицер запустил в помещение типографии двух шпаков, назвавшихся комиссарами Временного правительства, оставил троих юнкеров им в охрану и, построив свой отряд, с чувством хорошо исполненного дела, гордо покинул нас, не попрощавшись. Народ стоял как оплеванный. Даже мой спаситель прятал глаза после моих капитулянтских демаршей.
— Товарищ Ефремов, надо быстро привести солдат из наших, не меньше роты. Сможешь? Найдешь? Ты возьми с собой тех двух ребят, за которых ручался, объясните там обстановку. Не меньше роты, запомни. Меньше не приводи, возможна еще одна попытка захвата типографии, так легко не отделаемся.
— Товарищ Сталин, я в Волынский полк, они рядом. Я быстро.
— Давай.
И повернулся к мокнущей толпе.
— Товарищи, придется подождать, помокнуть. Прошу проявить сознательность и никому не расходиться. Помощь будет, спокойно ждем.
Снова улыбнулся ободряюще. Черт его знает, наверно, в таких случаях митинг положено проводить — для бодрости и нескучного времяпровождения. Но мне чего-то временами это неохота, последние пять минут — точно. Суетиться, соответствовать правилам… Вот так включишься в жизнь, закрутишься, что и на сон времени не останется, а потом — раз! и двадцать лет прошло. И даже подумать, осмыслить происходящее, за весь срок ни разу не удосужишься, вертишься на автомате. У меня так с бизнесом было. Постою, помолчу, пусть между собой пока шуршат. А если Лехи до вечера не будет? М-мать…
Роту Алексей привел через полчаса, прямо — как ждали они вызова на объект. Поставил задачу их командиру, суровому окопному дядьке и, без лишних стенаний, разоружили юнкеров, заперли с комиссарами в кладовую. Посидят до вечера, так спокойнее. Вот посадил пару комиссаров в холодную — и что? Нет перспективы у белого движения. Против истории не попрешь, одна формальность. Хотя и весело.
