– А то! – произнес Чуб, повинуясь шевелению княжьего пальца. – А то! Сказано ведь в циркуляре: вера у нас дикая, поганая, какой ни в Азиях, ни в Европах более нет. Тешем идолищ из дерева, ставим под открытым небом, мажем лики их непотребные салом и кровью. Волхвы на капищах пляшут голышом, девки в лес бегают леших ублажать, покойных хороним без песнопений и печальной музыки… Срамота! Позор перед цивилизованными странами! Опять же святой книги у нас нет, только всякие побасенки да шутки-прибаутки. Вот у латынян – сказания о богах и героях, у иудеев – Тора, у египетского люда – Книга Мертвых, а у степных монгол, что на восходе живут, – Яса Чингисхана. У нас – хоть шаром покати! А ведь в святых книгах великая сила! Сказано в них, что власть государева от бога, а потому бунт против князя или там фараонского величества – дело не богоугодное. Еще законы в них прописаны, как женить и хоронить, казнить и миловать, что платить богам и кесарю, какие молитвы читать и как уберечься от воровства и нечестия. И не все это еще, не все! В книгах тех говорится, какой бог за что в ответе и кто меж ними главный, точно князь среди бояр. А как нам без этого? Никак!
– Никак, – дипломатично согласился Лавруха.
– Полезные книги, – поддержал его Кудря, казначей и сборщик податей. – Я хоть в какую веру перейду, лишь бы налог платили сполна и без скандала. И чтобы с купчишек новорусских тоже пошлины снимать! Обнаглели, князь-батюшка! Ведь богатеют, а в казенных сундуках – вошь на аркане!
– Вошь, – уточнил Смирняга, – едина вошь, ибо аркан давно уворовали и пропили. И мыслю я, к какой вере ни склонись, все одно уворуют и пропьют. Так к чему бросать пришедшее от пращуров? Какая в том польза-выгода?
– Польза будет, – пообещал Близнята Чуб. – Как прорубим окно в Европу и войдем в приличную конфессию, так и признают нас за своих. Будем не в дикарях ходить, а в единоверцах, как вон хазары с иудеями. Будут у нас не князья, а цезари, и станут рексы и дуксы из западных стран слать принцесс им в жены. Опять же торговлишка наладится и просвещение…
– А вот энто ни к чему, – сказал Смирняга. – Совсем ни к чему, ваши степенства! Прынцески и торговлишка еще куда ни шло, а прочее пусть за тем оконцем оставят. Без того развелось в державе инородцев, инда тараканов за печкой.
– Без них нельзя, – строго возразил боярин Лавруха, глава Посольского приказа. – Ежели новую веру примем, надо храмы ставить благолепные вместо нечестивых капищ, вытесать из мрамора статуи богов, украсить святилища картинами, играть в них музыку пристойную и петь божественные гимны. Кто сие исполнит, кроме латынян? Или германцев, или там иудеев?
Князь Владимир прочистил горло, расправил усы и сказал:
– Чарку мне!
Примчался резвый слуга с подносом. В благоговейном молчании Близнята Чуб и четверо бояр смотрели, как пьет князь-батюшка. Видом он походил на старого льва: лоб выпуклый, взор грозный, седая грива струится по плечам. Он и правда был львиной породы: пил, гулял, плодил байстрюков и воевал всю жизнь. Лев, истинный лев! – подумалось Чубу. Жаль, что львы державным умом не богаты…
Сунув чарку слуге и закусив лимоном, князь обратил к сыскному боярину слегка помутневший взгляд.
– Ближе к делу, Чуб.
– Как изволишь, государь-надежа! – Близнята поклонился. – Значит, так, братие: порешил князь-батюшка привести честной народ к истинной вере, и обсуждать его решение мы не будем. Вопрос у нас иной: какая вера истинна? Верить ли нам как латыняне либо иудеи? Или египетский обряд принять? Или, положим, китайский?
– Китайский не годится, твоя милость, – сказал глава Посольского приказа. – Далековат Китай и к тому же не в Европах. Если уж рубить оконце, так в правильную сторону.
– Ехипет энтот тоже не в Европах, – буркнул Смирняга.
– Но путь к нему через Европы лежит, – возразил Близнята Чуб. – Через полячишек, венгерцев и грецкую державу. Если веру ту примем, глубоко загребем! До самых Африк!
– В сомнениях я, – веско произнес воевода Муромец. – Слышал, в ехипетской вере почитают крокодилов. А где у нас в Днепре крокодилы? Карасей и тех уже нет, сожрали! Рыбу с Волги возим!
– Крокодилов завести дело не хитрое, – успокоил воеводу Близнята. – Если согласимся на египетский обряд, будут у нас крокодилы, и в Днепре будут, и в Волге. Доставим небольших, а после откормим до нужной кондиции.
– Я за латынскую веру стою, – сказал Лавруха. – Нынче Рим – первая держава в Европах. Колонии у них, и войско знатное, и дороги вельми хороши. Карфуген утеснили, за океаны плавают! Опять же романцы сочиняют дюже завлекательные. Взять хотя «Кот да Винчи» Дениски Браунса!
– Не худо бы и с иудеями сдружиться, ваши степенства, – молвил боярин Кудря. – Перво-наперво у них святая книга есть, настоящая святая, а не Денискины романцы. А на второе, именитые они банкиры и купцы. Наедут к нам, новорусских живо похерят и налоги станут платить по-честному. Тут мы и забогатеем!
– Дельная мысль, – одобрил Близнята. – Вон хазары пришли в их веру и сразу приподнялись. А ведь какая голытьба была! Какие оглоеды! Кумыс пили, кониной заедали!
Илья Муромец грохнул шашкой об пол.
– Че-то я не понял, брате Чуб! А добро ли нам быть в единой вере с хазарскими псами? Этак мы и воевать с ними не сможем!
– Не их эта вера, а иудейская, – напомнил Близнята. – А что до войны, так единоверие ей не помеха. Желаешь резать хазар – режь в свое удовольствие.
– Гррм! Тогда ничего, – произнес воевода, успокоившись и лязгнув саблей.
– Однако войти в союз с латынянами сподручнее, – заметил боярин Лавруха. – Полячишки, венгерцы, германцы – все станут меж нами и Римом. Захотим их прижать, нагрянем с востока, а легионы римские – с запада. И будет супостатам карачун!
– Верный стратегический расчет, – кивнул Близнята. – Но если с Египтом сдружиться, так мы карачун Риму сделаем, а заодно и ассирам.
– Энто что ж такое? – изумился Смирняга, изрядное время молчавший с угрюмым видом. – Ассиры-то нам к чему? Не хазары ведь, не германцы… Чем не угодили?
– Гордецы, высокомерцы, – пояснил боярин Лавруха. – Послов к нам не шлют, дары не приносят и денег взаймы не дают. Государей киевских ни разу не уважили! Ни Олега, ни Игоря, ни Святослава! Ни нашего владыку! – Тут он поклонился князю.
– Поганцы, словом! – рявкнул воевода. – Послать бы казаков, проучить!
– Далековато, – с сожалением произнес казначей Кудря. – Далеко и денег требует. Больших! А казна, как я докладывал, пуста. Свежих осетров с Волги не можем выписать!
Князь бросил взгляд в окно, на капище, поморщился и сказал:
– Чарку мне!
– Да и нам не худо горло промочить, – поддержал его Илья Муромец.
