Все это время "ноль-третий" двигался прикрывшись бортом "Манчжурии" и о происходящем Звонарева информировал с его борта помощник капитана. Застопорил ход транспорт, застопорил и "ноль-третий", все еще не высовываясь из-за массивного корпуса. Объяснить почему он действовал именно так Сергей не мог и на все недоумевающие взгляды отвечал набычившись словно обиженный ребенок. Вот только что все было в полном порядке, все шло как по нотам. Дивизион крейсеров Дэвы остался с носом, оно конечно они и не знали, что должны были заполучить богатый приз, но он-то знал. Откуда взялся этот миноносец? Его не должно было быть здесь. Ведь после атаки оба дивизиона должны были уйти в Чемульпо, а русские были уже гораздо западнее их предполагаемого маршрута. Да, атака вышла разрозненной, да последние два миноносца проводили свою атаку уже в одиночестве, отстав от своего отряда, но маршрут отхода им был прекрасно известен. Да и времени уже прошло преизрядно, даже поврежденный "Оборо" должен был уже проковылять мимо этого места и значительно восточнее. Так какого черта!?
Нужно было уходить. Прикрывшись корпусом парохода, они вполне могли уйти за пределы огня японцев. Ну не вступать же в самом-то деле в единоборство с противником имея на борту из вооружения только два пулемета и два маузера, которые были у Фролова и Васюкова, эти с оружием не расставались, разве только когда выходили в город, да и то под пиджаками неизменно носили по нагану. Что поделать после восстания "боксеров" у них появилась какая-то фобия. Для чего он взял их с собой в этот раз Сергей даже и не знал. Узнали о выходе в море, поросились, а что отказывать, парням и так скучно, хоть развеются.
Вот же зараза. Ну нет, старая, не все так просто. На-кось, выкуси. Да, Звонарев хотел отсидеться в стороне, но вот что-то свербело внутри. Песчанин бился за своих погибших в прежней истории родных и за всех тех, кого погубит буря под названием Великая Октябрьская Социалистическая Революция. Гаврилов за то, что из великой державы, господа демократы превратили Россию в… в не пойми что и сбоку бантик. А ему-то за что биться? – А за Родину. И пусть сейчас она не права, пусть война эта с ее стороны несправедливая и захватническая, от этого она не перестает быть его Родиной, а ее как известно не выбирают, ее-либо любят,-либо предают и третьего не дано.
— Фролов! — Окликнул он мужчину стоящего на палубе и тихо разговаривающего с Васюковым.
— Я, Сергей Владимирович.
— Поднимись-ка на мостик.
— Вы что-то задумали, Сергей Владимирович?
— Ничего особенного, Андрей Андреевич. Ничего особенного.
Все было неправильно. С самого начала все пошло наперекосяк. Сначала крейсер налетел на эсминец "Акебоно", который выбыл из строя и был взят на буксир. А уж с того момента, как в ночи появились огни маяка на Лаотешане точно, все пошло как угодно, только не согласно разработанному плану. Два дивизиона эсминцев шли к Порт-Артуру двумя кильватерными колоннами. В это время вдали в небо взметнулся луч прожектора. Что это, гадать не приходилось, просто так в абсолютной черноте моря свет прожектора не появится. Наверняка русские миноносцы, идущие без ходовых огней, ни к чему они им, при несении охранной службы. Японские моряки отреагировали на это мгновенно, погасив кормовые огни и отвернув в сторону, вот тут-то это и произошло. Его корабль налетел на идущий впереди флагманский "Икадзучи", проклятый сигнальщик с его "кошачьим зрением". Флагман их дивизиона не пострадал, а вот у "Оборо", был поврежден форштевень. Ход упал до восьми узлов, больше давать было просто нельзя, вода захлестывала в пробоину.
Лейтенант Такемура слышал, как его товарищи навалились на русских, он слышал взрывы торпед, выстрелы русской артиллерии, по внешнему рейду заметались огни прожекторов. Наконец канонада начала затихать и тут вспыхнула с новой силой, еще один отряд достиг цели и начал свою атаку. Такемуро услышал еще один взрыв мины, проклятье опять кому-то повезло. Нет, не проклятье, "БАНЗАЙ!!!". Вот только мало было этих взрывов, он насчитал только три. Плохо. Он мог отвернуть и уйти, никто его не обвинил бы в неисполнении долга, как атаковать противника, если лишился основного своего преимущества, скорости. Но командир "Оборо" и не думал отворачивать. Атака будет завершена, даже если ему суждено погибнуть, разве не в этом долг моряка, офицера и самое главное самурая, этот дух в нем не умрет до самого последнего вздоха. Вперед!
Затихшая было канонада, разгорелась с новой силой. Вероятно кто-то из его товарищей отстал и самостоятельно атаковал русских. Молодец, истинный самурай никогда не отступает. Он, Такемура, ничем не уступит этому храбрецу.
"Оборо" наконец достиг внешнего рейда Артура и атаковал русский крейсер "Баян. Не повезло. Мина прошла мимо. Но видит богиня Аматерасу, он сделал все что мог. Теперь оставалось только уходить в Чемульпо, а по пути хоть как-то отремонтироваться. Уже на отходе в миноносец попал русский снаряд, ранив самого Такемуро и матроса-рулевого. Но это ничего. Раны они приличествуют настоящему воину и самураю, а вот то, что разбило компас, это уже хуже. При столкновении один из компасов уже был поврежден и вот новая напасть. Можно бы остаться в виду берега, а потом как-нибудь сориентироваться, но нельзя, война уже началась, а остаться в русских водах, обречь эсминец и экипаж на гибель. Остается только выйти в открытое море, и днем сориентировавшись по дымам, выйти-либо на свою эскадру,-либо пристроиться к какому-нибудь судну.
Но, как видно, Аматерасу решила вознаградить его за крепкий самурайский дух, благодаря которому, несмотря на потерянный ход и повреждения он все же провел атаку русских кораблей. Мина не достигла цели и вот, вознаграждая его, она посылает сразу два русских парохода. Приказ остановиться, выстрел по курсу.
Они пытаются уйти, разделившись и выжимая все на что способны их машины, за двумя зайцами не угнаться, нужно выбирать. Понятное дело, что он выбрал больший из транспортов, а то, что это военные транспорты он уже знает, едва ему удается разобрать название и свериться со справочником. Пробоину худо-бедно с рассветом заделали, так что хотя это и опасно, но "Оборо" увеличивает ход и капитан транспорта, поняв, что ему не уйти стопорит ход. Давно бы так. Жаль, что второй транспорт уходит, но как говорится: нельзя получить все и сразу. "Оборо" приблизился практически вплотную к транспорту и лег в дрейф.
— Лег в дрейф, дистанция около четверти кабельтова, встал параллельно нам, орудия изготовлены к бою и наведены на нас. Спускают ял.
— Благодарю. Помните, Петр Федорович, как только мы обогнем ваш форштевень, сразу даете полный ход, о нас не думайте. С богом, — Сергей убрал рупор, больше он ему не понадобится, а Миронов мужик вроде с понятием, не подведет. Самим бы не опростоволоситься. — Фролов, Васюков?
— Готовы, Сергей Владимирович. — Оба бойца, а кто же еще-то, замерли у пулеметов, установленных на турелях, сосредоточенные, но ни страха, ни волнения, боевой опыт это дело такое… Вон и голос Николая звучит ровно, словно на учениях.
— Роман Викторович?
— Не волнуйтесь, мы не подведем, — Зимов замер у правого борта, вернее у лееров, вместе с четырьмя матросами, удерживающими два брансбойта. Все с бледными лицами, но вид решительный. Как говорится: На войне, как на войне.
— Андрей Андреевич?
— Чего уж там, — Панин нервным движением погасил папиросу. — Поехали, — и в телефонную трубку, — машина, самый полный. Пошли славяне! — Это уже в полный голос, и не поймешь кого подбадривает, себя или команду.
Вода за кормой вспенилась, словно в кипящем котле. Ноль третий дернулся, а затем начал плавно набирать ход. Проклятье, корпус "Манчжурии" не такой уж и большой, особо не разогнаться, ну да за неимением гербовой… Звонарев бросает взгляд на трубы. Дым есть, жидкий, но есть, с другой стороны на фоне транспорта с его черными клубами, так себе дымок, не разглядят его японцы, мачта завалена, так что об их существовании они даже не догадываются. Боже, неужели это делает он!? Звонарев вцепился правой рукой в ребристую рукоять маузера, позаимствованного у Васюкова. Бой предстоит накоротке, так что лишним всяко-разно не будет. Кобура уже пристегнута, из этой дуры просто так и не стрельнешь, так сподручнее. Второй маузер на всякий случай свисает с плеча Панина. Случись, им предстоит помогать пулеметчикам отсюда с ходового мостика.
Как и предполагали, набрать большую скорость не удалось, но тем не менее, когда огибали высокий нос парохода, все же они на его фоне как-то не смотрелись, эдакие Штепсель и Тарапунька, если не сказать больше, получился изрядный крен на правый борт. Звонарев даже бросил обеспокоенный взгляд на Зимова, все же Роман Викторович совсем не моряк, но ничего, вцепился в леера так, что костяшки побелели, но за борт вываливаться даже не думает. Взгляд на пулеметчиков, тоже люди сугубо сухопутные. Туристы, блин. Лиц не видно, но по позам видно, что если и бурлит в них адреналин, то дрожи ни в ногах, ни в руках. Ну, да кто бы сомневался.
