Уныло съев тарелку остывшей каши, я перешел к чайной процедуре. Слава богу, чай был заварен индийский, со слонами. В том времени я давно забыл его вкус. То, что продавали в наших магазинах будущего, чаем называть было трудно.
Открыв гардероб начал думать, что одеть. Увы, костюм, купленный два года назад для походов на танцы, оказался катастрофически мал. Пришлось комбинировать. Оставил брюки от парадного мундира и рубашку, поверх нее одел джемпер. Получилось вроде ничего. Собрав документы в портфель и, положив туда же рабочий комбинезон, завернутый в газету, я отправился в военкомат.
Там меня живо поставили на учет, и как в прошлой жизни нарисовали в военном билете номер ВУСа — командир зенитного орудия. Тогда мне было все равно, поставили номер и хорошо. Да и сейчас, в общем, не очень интересовало. Но все же не преминул спросить, почему мне ставят такую учетную специальность, хотя я за время службы зенитного орудия даже не видел.
В ответ, женщина, сидевшая за окошечком недовольно сообщила, что это не мое дело, начальство лучше знает. Ну, лучше, так лучше, у меня даже мысли не было доискиваться истины и, я отправился в паспортный стол. Очередь там тоже отсутствовала, как класс, поэтому мои документы сразу приняли и пообещали через три дня выдать новый молоткастый и серпастый.
Перед уходом из дома я тщательно пересчитал свою наличность. По убытию из части в моих карманах оставалось сорок три рубля. Пять рублей я потратил, и сейчас их оставалось всего тридцать восемь. Ну, что, в нынешнее время — это деньги, прожить месяц на них можно было без проблем, и даже не экономить на желудке. Но вот на все остальные планы, явно не хватало.
Конечно, мама призналась, что скопила энную сумму к моему приезду, какую, правда, не уточнила. Но на женитьбу сына она явно не рассчитывала.
Поэтому я сел в троллейбус и отправился за деньгами на плодоовощную базу, на которой в прошлой жизни не раз разгружал вагоны.
Взятый на удачу комбинезон, пригодился. Буквально перед моим появлением на базу доставили вагон с вином. Поэтому рядом с ним было не протолкнуться, все местные алкаши, желали попасть в грузчики, чего в обычные дни не бывало.
Пользуясь послезнанием, я подошел к толстой тетке, распоряжавшейся приемкой
— Наталья Ивановна, обратился яней, — возьмете студента на разгрузку?
Приемщица зорким глазом отметила мою чистую одежду и аккуратную короткую стрижку.
— Паспорт с собой? — спросила она
— Нет, отдан на прописку, вот военный билет есть, — сообщил я, протягивая военник.
Тетка коротко, для проформы, глянула в него и отдала назад.
— Оплата, как всегда, сразу после выгрузки, на руки, — сказала она и кивком отправила меня к собранной бригаде. Четверо крепких парней без особого удовольствия встретили мое появление. Конечно, восемьдесят рублей, деленное на пять человек совсем не то, что деленное на четыре.
— Откуда ты такой проныра взялся, — недовольно сказал невысокий крепыш, остальные промолчали, и правильно сделали. Наталья Ивановна была хорошо известна своим вздорным характером и могла в случае чего быстро найти нам замену, а нас послать в неизвестный в это время в нашей стране перуанский поселок.
Вообще, от такой работы мой организм явно отвык. Через три часа непрерывной носки ящиков меня стало слегка покачивать. Тем более что битых бутылок с вином хватало, и в вагоне стояло густое амбре, какое только может быть от красного вермута.
Мы таскали ящики из вагона по помосту в грузовик, а с обеих сторон помоста плотными рядами стояли алкаши, умолявшие кинуть им разбитую бутылку с остатками вина. Мент, охранявший ящики от покушения алкоголиков, уже сложил несколько бутылок в свою сумку и был настроен благодушно, бичей не колотил, но, тем не менее, оттаскивал за шкирки самых активных. В короткие перерывы, когда грузовик уезжал на склад, мы садились на ящики в вагоне, и болтали о всякой ерунде, изредка парни прикладывались к бутылке, но без фанатизма, Я не пил, а, вытянув ноги и расслабившись, пытался отдохнуть. Но все когда-нибудь заканчивается, так закончились ящики в вагоне.
К вечеру я стал богаче на шестнадцать рублей и с сознанием выполненного долга отправился домой, перед этим посетив, гастроном и договорившись с парнями о работе на завтра. За день они сменили гнев на милость, убедившись, что я не сачкую и работаю с ними наравне, так, что расстались мы, если не друзьями, то хорошими знакомыми.
Дома меня уже заждались, тем более что у нас были гости. Мамина подруга явилась посмотреть на бойца, вернувшегося из армии, но пришла не одна, ее дочка, Наташа, Пашкина однокурсница и бывшая одноклассница также явилась, не запылилась. Паша крутился вокруг нее, как бойцовый петух вокруг кур на птичьем дворе. Но я то сразу понял, в чем дело.
Маман пустила в ход тяжелую артиллерию.
Синельниковы жили в соседнем подъезде, поэтому Наташку я знал с раннего детства. Никогда не понимал, чем уж я так ей понравился, но летом во дворе она всегда таскалась за мной хвостиком и лишь классе в шестом перестала меня преследовать, и играла с девчонками, но и тогда ухитрялась наблюдать за мной печальными светло-голубыми глазами. Очень хорошо запомнился мне Новогодний вечер в десятом классе. Восьмиклассникам разрешили его праздновать с нами. И, как только объявили белый танец, Наташка подлетела ко мне.
Что тогда на меня нашло, не знаю. Забыв об одноклассницах, я танцевал с ней весь вечер, а потом мы еще час торчали в ее подъезде и целовались. Набравшись смелости, я храбро расстегнул ей пальто и рукой залез под блузку, в чем мне совершенно не препятствовали, даже поворачивались, чтобы удобней было расстегивать пуговицы. А когда добрался до цели и обнаружил под плотным объемным бюстгальтером крохотные холмики, Наташка смущенно призналась, что стесняется своей маленькой груди, то начал горячо уверять, что грудки у нее очень даже хорошенькие, особенно на ощупь, и они, однозначно, еще вырастут.
На следующий день приятели меня раскритиковали, заметив, что у мелкой Наташки нет ни сиськи, ни письки, поэтому стыдно ходить с такой плоскодонкой, когда у нас в классе имеется целая плеяда выдающихся сисек. На мои робкие возражения, что кое-какие сисечки у Наташки имеются, друганы скептически посмеялись. На этом мои похождения с Синельниковой завершились. Хотя в школе я иногда замечал тоскливые взгляды белокурой девушки, бросаемые на меня, но делал вид, что ничего не вижу.
Мама, не была бы мамой, если бы не заметила интерес соседской девочки к своему сыну. Поэтому, когда я, уже после школы, расставался с очередной пассией, она заводила старую песенку:
— Саша, обрати внимание на Наташу Синельникову, такая хорошая девочка, отличница, красавица. Мама, у нее очень приятная женщина, а папа работает в Совете Министров.
Когда я зашел в комнату, все уже сидели за столом и пили чай с эклерами. Наташа сидела напротив двери и приветливо улыбнулась мне.
Мда, сейчас бы никто из моих школьных друзей не сказал плохого слова об ее фигуре. Все было в наличии. Особенно грудь третьего размера, казавшаяся еще больше из-за тонкой талии. Недаром Пашка подпрыгивал петухом, а при моем появлении скорчил недовольную гримасу. Он тоже прекрасно понимал, из-за кого появилась Наташка. Но, зная, о моей предполагаемой женитьбе, распушил перья в надежде на лучшее.
Увы, я то понимал, что ему ничего не обломится. В той жизни Наташа вышла замуж совсем за другого однокурсника. Работали мы в одной больнице, поэтому я знал, что у них в семье все отлично.
— Соблаговолил придти, наконец, гулена, — упреками встретила меня мама.
— Добрый вечер, Лидия Дмитриевна, добрый вечер Наташа, — устало поздоровался я с гостями.
Вообще, больше всего на свете мне хотелось помыться и нырнуть в постель. Но меня ожидало еще одно запланированное дело, изгнание клопов и незапланированное, разговор с гостями.
— Добрый вечер, Сашок, — ласково пропела Лидия Дмитриевна. — А ты повзрослел, возмужал, вот, что значит армия. Прямо вылитый отец сейчас, так похож!
