Штурм мог обойтись дорогой ценой. Массированная атака не представлялась возможной. Даже продвигаясь по самой широкой дороге, артиллеристам приходилось буквально прорубаться сквозь деревья, чтобы протащить пушки.
Скандинавы, правильно организовав оборону, могли не только задержать наше продвижение, но и положить при этом уйму народа, повторив подвиг спартанцев при Фермопилах. Другой вопрос, насколько были готовы к этому шведы, но пока что они чувствовали себя в безопасности. За их спинами стояла крепость, из которой в любой момент могли прислать подмогу, для чего неподалеку находились сразу две больших галеры. С их помощью неприятель мог получать подкрепление. На них же он мог, в случае неблагоприятного развития событий, покинуть урочище.
Ласси приказал флотским сделать все возможное и заставить галеры убраться подальше.
— Пущай свеи изнервничают, — сказал он.
Одно дело, когда у тебя есть надежда уйти от врага быстро и безопасным путем, и совсем другое — когда тебя этой возможности лишают. Гарнизон Мендолакса убедился в этом, когда русский отряд во главе с генерал-поручиком Бриллем вынудил галеры перебраться на другую позицию.
В отместку шведы попытались сделать вылазку на наши передовые позиции. Три сотни пехоты в сопровождении полуроты драгун налетели на отводные русские караулы с твердым намерением устроить хорошую трепку, но им навстречу выскочили спешенные гусары и так яростно вдарили, что вылазка закончилась стремительным драпом потомков викингов. В плен были взяты десять вражеских солдат и один офицер. Гусары потеряли убитыми двоих, еще сорок было ранено.
Неудачная вылазка ошеломила защитников Мендолакса. Других попыток они больше не предпринимали, ограничившись редкими ружейными обстрелами наших позиций. С артиллерией у шведов дело явно было швах. Я не услышал ни одного пушечного залпа. Даже тут сказалось общее пренебрежение к военной подготовке и переоценка своих возможностей.
Штаб русской армии расположился в финской деревушке Равайоки, в нескольких километрах от урочища. Туда гусары и доставили захваченных пленных.
Те сообщили важную информацию: во Фридрихсгам прибыл главнокомандующий всей армией фельдмаршал Левенгаупт, сосредоточивший в городе главные силы в количестве более двадцати тысяч человек. Похоже, это было все войско, которое мог выставить против нас противник, быстро исчерпавший свои резервы.
Но до него еще предстояло добраться. Видимо, шведы на что-то надеялись и выжидали.
Я бы не удивился, увидев на Балтике французский флот. От версальских молодчиков можно было ожидать любой пакости. Кто знает, вдруг они решатся и на прямое столкновение? Последнее, в котором был задействован французский десант, произошло в 1735 году, во время осады Данцига, то есть совсем недавно.
Ситуация могла повториться. Нас продолжали душить — пока руками ближайших соседей, а там, глядишь, вступили бы и основные силы.
В голову пришла маленькая хитрость. Я поделился мыслями с фельдмаршалом. Тот, поразмыслив, одобрил задумку.
У Ласси солдат было немногим больше, чем у Левенгаупта, однако мы постарались создать у шведов впечатление, что нас как минимум в два раза больше. С этой целью несколько подготовленных фузилеров и казаков ночью переметнулись к врагам, якобы дезертировав. Попав к шведскому командованию, они должны были наплести Левенгаупту, что у русских только в сухопутной армии не менее шестидесяти тысяч солдат, и это не считая полков, двигающихся по воде. Столь неприятное известие обязательно деморализовало бы противника.
Как только стемнело, «дезертиры» побежали к шведским позициям. Для придания большей достоверности вслед им прогремели выстрелы холостыми зарядами.
Какими бы самонадеянными ни были шведы, мы неплохо потрепали их в боях, порядком сбив спесь. Известие о том, что русские выставили огромную по всем меркам армию, могло охладить самые горячие головы.
Забегая вперед, скажу, что затея удалась на все сто, но пока на дороге русской армии появилось серьезное препятствие, представляющее собой смесь природных и искусственных преград.
Обойти засеку в Мендолаксе оказалось невозможно. С одной стороны она упиралось в море, с другой — в большое озеро, за которым начинались дремучие непролазные леса. Углубиться в такие — все равно что совершить добровольное самоубийство на радость врагу, а доставлять ему такое удовольствие я не собирался.
Оставалось одно, причем самое банальное — брать засеку приступом.
Особых козырей у нас не было. Пушечный обстрел ничем не помог, разве что разнес в щепки несколько деревянных щитов, быстро замененных на новые. Кавалерия для атак на подобные укрепления тоже не была приспособлена. По всему выходило, что опять подвернулась работенка для ее величества царицы полей — пехоты. И уж точно назвать эту работенку «непыльной» язык не поворачивался.
Ласси в сопровождении генералов, в число которых входил и я, тщательно осмотрел неприятельские позиции в поисках слабых мест, а после инспекции долго качал головой. Увы, природа и шведы поработали на славу.
И вот теперь я мрачно обозревал в подзорную трубу засеку, которую мне предстояло штурмовать в самом ближайшем времени. Сбоку, ожидая распоряжений, стояли Мюнхгаузен и получивший чин капитан-поручика Ивашов.
Ставшие моими ординарцами Чижиков и Михайлов покуривали трубочки, задумчиво выпуская кольца белесого дыма.
Так получилось, что «осназ» объединили с преображенцами и я теперь возглавлял сводный отряд. Гренадеры-измайловцы удачно дополнили лишившийся ударной силы Преображенский полк. Именно мой деташемент Ласси и решил бросить на штурм, дав понять, что ждет от нас только успеха:
— Я у тебя многого не прошу. Токмо сделай так, чтобы за тобой другие полки пройти сумели.
Я кивнул. От меня хотели сущего пустяка — обыкновенного чуда.
Чтобы помочь нам преодолеть ров, вся кавалерия была спешена и занималась в лесу изготовлением фашин. Также я мог рассчитывать на помощь артиллеристов и заранее подыскал удобное место для пушек. Если шведская батарея ответит, наши боги войны попытаются подавить вражеские расчеты.
Я с тоской понимал, что штурм будет тяжелым, и морально готовился к любому раскладу. Смерть давно уже не казалась мне чем-то пугающим и страшным, однако умирать в расцвете лет не хотелось, тем более дома ждала меня Настя. Я обещал ей вернуться и намеревался сдержать слово.
Недавно полковой священник отслужил молебен. В одном строю стояли православные, лютеране, кальвинисты. Крестились, принимали благословение батюшки и отпущение грехов. В такие минуты не важны догматы. Всего важней вера.
