Стейс Крамер - Необычайное похищение (СИ)

Для начала Ерема, Алексей и Аленушка, распределив между собой противников, быстро, тратя чуть больше секунды на каждый выстрел, выпустили в неприятеля по четыре стрелы. Сомме с удовлетворением наблюдал за слаженными действиями стрелков — ему лука не досталось. Впрочем, слаженно и эффективно действовали Аленушка и Ерема. Все их «подарки» попали в цель. Алексей отставал в скорости стрельбы и два раза промахнулся.

Поляки громко ругались, не понимая, что происходит.

— Много ругается тот, кто не может так двинуть, чтобы мало не показалось! — изрек Ерема и метко послал стрелу в недобитого «клиента» Алексея, да так удачно, что стрела застряла в правом глазу ляха.

— Вот это класс! — присвистнул Алексей, а маленький Робин Гуд снова выстрелил и опять попал.

— Пусть не ругаются! — сказал довольный Ерема.

— Самое острое словечко способно лишь притупить чувство досады от отсутствия деяний! — выдал Алексей. — Посмотри-ка на них. Хорошо получили. Впрочем, можно провести еще и атаку в сабельном бою.

Не все удары оказались смертельными. Кому-то попали в плечо, кому-то в руку.

Алексей с Аленушкой выскочили добивать неприятеля.

Сотников, срубая раненого ляха, пошутил:

— Зря вы ругались. Теперь наш парень будет знать нехорошие слова. Он все схватывает налету!

Аленушка, добивая последнюю жертву, заметила:

— Этот парень сам кого хочешь ругательствам научит!

Алексей приподнялся в седле, осмотрелся и добавил:

— Ругань без доказательств — что сокол, без крыльев: может царапнуть и не дает воспарить!

Аленушка рассмеялась:

— Вот, наш командир умеет говорить красиво и рубить непревзойденно!

Ростов заняли после короткой рубки. Основные силы интервентов покинули город до подхода войска Скопин-Шуйского, а местное население в большинстве своем стремились избавиться от присутствия ляхов. Затворить ворота и блокировать вход сторонники Лжедмитрия не успели.

Сам город был по меркам средневековья большой, с обилием каменных статуй и крупных церквей. Улицы извилистые, целые кварталы на окраинах состояли из нищих хижин. Много коров. Прямо в центре города можно было наткнуться на облепленную мухами коровью лепешку.

Священники почти сразу устроили молебен во славу победителей, а многочисленная детвора принялась убирать город от лепешек и грязи для удобства русских освободителей. Сдавшиеся в плен практически без сопротивления русские стрельцы заново приводились к присяге на верность царю Василию четвертому Шуйскому и его большому воеводе Михаилу.

Впрочем, и Алексей Сотников пользовался общим почетом. Слава о его гениальности и непревзойденном мастерстве рубки на мечах разносилась со скоростью торнадо.

Алексей не остался надолго в Ростове. Собрав свой конный отряд, он двинулся на Суздаль. С падением этого города можно было, не опасаясь Сапеги, идти на Москву и снять блокаду города еще до наступления холодов.

Сотников же по-прежнему стремился реализовывать Суворовский принцип: развивать успех пока враг не оправился.

Аленушка выразила согласие с подобной тактикой:

— Мы будем лупить неприятеля, не давая ему передышки.

Алексей подтвердил:

— Максимальная скорость, внезапность и ни секунды покоя!

Сотникову очень хотелось услышать от своей напарницы продолжение ее истории, но девушка предпенсионного по советским меркам возраста молчала. Алексею вспомнилось его далекое детство, поездка в Абхазию, не охваченную гражданской войной, но уже встревоженную растущими беспорядками в СССР. Алексей родился до Олимпиады, во времена застоя при правлении Леонида Брежнева. Он смутно помнил свое раннее детство, а вот Горбачева запомнил навсегда. Первые сознательные годы, когда еще не вышел из детства, но уже можешь самостоятельно соображать, анализировать и принимать решения, пришлись на времена перестройки.

Первоначально большие надежды вскоре переросли в нечто сопоставимое со смутным временем начала семнадцатого века. Конечно, тогда не лились реки крови как сейчас, во время интервенции, хотя в отдельных местах уже кипели страсти, а кое-где назревали настоящие войны.

В предпоследний год существования СССР Алексей Сотников отдыхал в городе Сухуми. Тогда Сотников увлекся блатной романтикой — это быстро входило в моду. И хотя, как прирожденный спортсмен, не тянулся к «косякам» и прочему, но похулиганить или даже стащить то, что плохо лежит, он мог. А богатых людей со всего СССР съезжалось в то время в Абхазию не мало.

Кооперативное движение набирало силу, для предпринимателей наступали золотые времена. Сотникова удивляло, почему некоторые республики хотят отделиться от страны, в которой теперь многое разрешено. Было странно, почему люди, которых вполне устраивал тоталитарный СССР, захотели вдруг выйти из более свободной, богатой ресурсами страны, в которой стало проще реализовывать свои возможности. Впрочем, есть в мышлении людей определенная парадоксальность: например, не вполне рационально объяснимая любовь к Ельцину, первому Российскому президенту, затем сменившаяся вполне понятной ненавистью к своему бывшему кумиру.

Во всяком случае, Алексей, тогда еще пацан, решил направиться в одну из местных подростковых банд. Чужака встретили настороженно, хотя русских парней в хулиганской абхазской стае было не меньше половины. Сотникову задали несколько вопросов и предложили подраться. Он охотно согласился.

Против худощавого невысокого Алексея выставили бугая, выше метра восьмидесяти ростом. Хотели показать чужаку где раки зимуют. Сотников, тренировавшийся с юных лет, страха не испытывал. Дома его прозвали Лешка-удар за любовь решать все проблемы дракой.

Переросток атаковал, размахивая кулаками, а Алексей, нырнув рыбкой под замах, дал бугаю в солнечное сплетение. Противник застонал, ловя ртом воздух. Сотников провел двойной удар кулаками по лицу, целя под глаза. Красиво налились сочные синяки. Бугай ревет, кидается. Но техника и скорость бьют массу. Алексей позволил противнику перейти в атаку и разбил ему локтем нос. Обильно потекла кровь. Конечно, можно было бы отключить незадачливого визами и закончить схватку, но Алексею нравилось бить соперника. Последовала боксерская тройка, затем еще и удары ногами. По корпусу, по лицу, чтобы пара зубов вылетела, а скула опухла.

Алексей тогда сильно избил оппонента, но его приняли в банду, предложили покурить. Сотников ради любопытства попробовал «косяка», но ничего не почувствовал, просто молча сплюнул горечь, а сам подумал, что наркотики — это мерзость и путь в могилу.