На принятие решения оставались какие-то секунды и полковник успел их использовать. Цепко ухватив рукой за узенькие плечи француза, он стремительно нагнул его к полу и оттуда крикнул шоферу: — Гони!
Петров очень рассчитывал на своего водителя и не ошибся. Василий Княжко воевал третий год и потому он сначала выполнил приказ полковника и только потом захотел поинтересоваться, но пуля, что пролетела рядом с его ухом и разбившая ветровое стекло, все объяснило без слов.
Отпихнув завалившегося на него Правдюка, Княжко на всем ходу вывернул вправо, стремясь укрыться от пуль врагов за кирпичным фасадом высокого дома. Его маневр оказался как нельзя кстати. Выпущенный вслед петровскому «виллису» из гранатомета заряд пролетел мимо и угодил в чугунную тротуарную тумбу. Град осколков разлетелся в разные стороны, но ни один из них не попал в машину и её пассажиров.
Петляя как загнанный заяц «виллис» проехал несколько кварталов и только когда полковник Петров убедился, что погони нет, он остановился.
В результате нападения неизвестных лиц пал смертью храбрых переводчик советской миссии Правдюк. Выпущенные врагами пули буквально изрешетили его, не оставляя ему ни одного шанса на спасение. Также пострадал от огня тайных врагов и сам полковник Петров. Пригибая к полу машины генерала Серизи, он получил касательное ранение правой руки, что впрочем не помешало ему нанести запланированный визит к генералу де Голлю.
Его мужество и отвага так потрясли лидера Франции, что он тут же, по горячим следам наградил полковника орденом Почетного легиона. Осторожно пожимая забинтованную руку героя, он торжественно заявил, что Франция счастлива иметь такого боевого союзника как господин Петров.
— Благодарю вас, господин генерал. Французская республика всегда может рассчитывать на помощь со стороны советской дивизии и её командира — ответил с сильным акцентом, но все же по-французски, полковник Петров, чем привел в новый восторг де Голля.
Визит затянулся до глубокой ночи, после которого под усиленным эскортом, полковник отбыл к себе в часть. Принимая похвалу и высокую награду из рук французского лидера, сердце полковника Петрова билось ровно, не испытывая ни малейшего угрызения совести по поводу гибели Правдюка.
Обнаружив засаду и приняв решение спасти Серизи, Петров мог крикнуть Правдюку «Ложись!» и тем самым дать ему шанс на спасение. пусть минимальный, но все же шанс. Однако полковник не стал этого делать. Судьба предоставила ему возможность обрубить «зловредный хвост» и он ей удачно воспользовался.
Никто не посмел усомниться в правильности действий полковника Петрова, даже член Военного совета Субботин. Один только особист Шалашов, поздравляя полковника с наградой, проницательно прищурился и сказал сакраментальную фразу русского офицерского корпуса: — Судьба индейка, а жизнь копейка.
Глава X.
В шорохе мышином, в скрипе половиц.
Как каждая уважающая себя нация, Америка зиждилась на трех китах, трех идеологических основах оправдывающих её существование в этом мире. И если у немцев это неизменно были «один народ, одна страна, один вождь», у русских «за Веру, Царя и Отечество», у англичан «Англия, король и британские интересы», то у прогрессивных американцев они звучали совершенно по иному. С младых ногтей, американцев приучали самозабвенно любить Америку и её флаг, верить в возможность реализации проекта под названием «американская мечта», а также быть преданными ценностям демократии, в виде Конституции и 21 поправок к ней.
Все это так основательно вдалбливалось в головы американских обывателей, что большинство из них свято в верили во все это. В разговоре с иностранцами каждый американец неизменно подчеркивал, что он свободный человек наделенный всеми демократическими правами. Что он может высказывать свое мнение, обладает правом выбора президента Соединенных Штатов и может быть избран на эту должность.
Последний постулат был очень важен для простых американцев. Будучи в своей основе деловыми прагматиками они прекрасно понимали, что имеют чисто иллюзорные шансы стать президентом страны, однако то, что именно они выбирают президента — это было святое. Да, отцы основатели несколько перемудрили отказавшись от прямых выборов президента, заменив их голосованием выборщиков. Но зато любой претендент на президентское кресло от той или иной партии, не один раз приедет в каждый из штатов, независимо будь это Калифорнией, Техасом, Флоридой или малюсенький Нью-Гемпшир и Род-Айленд.
Каждый из них, отчаянно доказывал собравшемуся люду, что он именно тот человек который им нужен на очередные четыре года. Крепко жал протянутые руки, заглядывал в глаза, хлопал по плечам, организовывал различные бесплатные развлечения, а также внимательно слушал все их наказы.
Это были моментом великого торжества, когда обступив сцену с очередным говоруном, простые работяги кричали ему: «Тедди, Эдди, Билли — мы хотим, чтобы ты сделал нам то-то и то-то!». И соискатель высокого кресла, с видом своего в доску парня, понимающе вскидывал руку, кивал головой и клятвенно обещал все исполнить.
Конечно многие понимали, что у нового президента после его избрания может оказаться множество причин, что не позволят ему исполнить данные избирателям обещания. Жизнь есть жизнь, но возможность общения с возможным правителем страны, затмевало все эти досадные неурядицы.
— Я сказал ему Боб, нам нужна больница, школа, дорога и он слушал меня и обещал постараться! — важно говорил простой фермер своим собеседникам и при этом возвышался до небес, чувствуя себя почти что на короткой ноге с будущим президентом. Это эфемерное единение столпов власти и права с простым избирателем, было неким сакральным обрядом. Не соблюсти и нарушить его было откровенным святотатством, которое американцы никому бы не простили.
Каждый избиратель свято верил в свое избирательное право и при этом жестоко ошибался. Из всех претендентов, что так лихо плясали завлекательную джигу перед избирательским электоратом, президентом становился тот за кого отдавали свой голос большие деньги. Так было с времен отцов основателей и с каждым новым десятилетием американской истории, их голос становился все весомее и значимее в деле избрания нового президента.
До начала двадцатого века большие деньги не имели собственного имени и только обозначали свое присутствие на политической сцене. Но с декабря 1913 года они вышли на божий свет из-за кулис и стали именоваться Федеральной резервной системой.
Значимость внезапно созданной организации была очень высока. Она получила право печатать американскую валюту, которое федеральное правительство у неё покупало за 70 центов и никакие другие деньги на территории Штатов не имели права существования.
