Комендант онемел. Перспектива быть заколотым всего лишь за любопытный взгляд, брошенный на каких-то путешественников, ему явно не улыбалась.
– О… – пробормотал он спустя несколько мгновений. – Понимаю… Коли так… – И растерянно пожал плечами.
Я предложил:
– Пусть ваш чудесный кулинар приготовит для моих подопечных обед на три персоны и сложит все кушанья в корзину. Мой слуга отнесет им. Таким образом, мы избежим нежелательных событий. В то же время совесть моя будет чиста, и я смогу по достоинству оценить искусство вашего Гийома и насладиться вашим обществом.
– Превосходно! – вскричал комендант облегченно. – Прекрасная идея, господин Портос! Я немедленно дам указания Гийому, а вы, милостиво прошу, отведайте пока этого замечательного вина!
Он усадил меня в огромное кресло, которое, очевидно, попало сюда из замка Гаргантюа, и во все время, пока повар где-то в глубине дома колдовал над котлами и кастрюлями, я наслаждался вином коменданта. Вино оказалось действительно превосходным, хотя и незнакомым.
Вскоре появился и Гийом – на удивление малорослый и щуплый человечек с живым приветливым лицом. Несмотря на соблазнительные ароматы кухни, ворвавшиеся вслед за ним, одежда его, включая огромный фартук, выглядела столь опрятно, будто он не приближался к печи ближе чем на милю. И это сразу же вызвало у меня большое к нему уважение.
В руках повар держал внушительных размеров корзину, прикрытую плетеной крышкой.
– Ага! – воскликнул комендант. – Вот и наш чародей, и, значит, господин Портос, обед готов – для всех.
Гийом торжественно приподнял крышку корзины.
– Куропатки, запеченные в тесте, – сообщил он неожиданно низким для его щуплого тела голосом. – Омлет а-ля Мод, с сахаром, корицей и лесными орехами. Суп из угря и шампиньонов. На десерт – бисквитные пирожные. И бутылка красного вина. Прошу вас, сударь. – Он с поклоном вручил мне корзину.
Мушкетон по моему приказу отнес все это нашим узникам, а я последовал за комендантом в столовую, где уже был накрыт стол. Стол был огромен, несмотря на то что обедали мы вдвоем с г-ном Бриссо. Обещанная пастилка из бараньей лопатки действительно оказалась шедевром кулинарии, о чем я не замедлил сказать сотрапезнику, который немедленно вызвал Гийома. Я выразил маленькому кулинару свое восхищение.
– Не раз пробовал это блюдо, – заметил я, – но никогда еще вкус не казался мне столь необычным и тонким. Поздравляю, дорогой Гийом, вы создали истинный шедевр!
– О, это очень просто, – ответил польщенный кулинар. – Все дело в соусе. Некоторые, как я знаю, ограничиваются шампиньонами и каперсами, между тем баранья пастилка должна иметь особый привкус.
– Как же вы готовите этот волшебный соус? – заинтересовался я.
– К обжаренным шампиньонам (их нужно нарезать мелкими ломтиками) я, как уже сказано, добавляю анчоусы и устрицы!
– Потрясающе! – воскликнул я. – Аромат моря столь необычно сочетается с мясным вкусом!
– А теперь попробуйте-ка вот это, – сказал гостеприимный хозяин, протягивая мне блюдо, благоухание которого затмило даже неподражаемую пастилку. – Это всего лишь филе пулярок. Казалось бы, что может быть проще? Но тут наш Гийом превзошел сам себя!
Обед проходил непринужденно и весело, и г-н де Бриссо чувствовал себя вполне счастливым от того, что угощает изысканными блюдами столичного гостя. Трапеза сопровождалась столь обильными возлияниями, что я начал беспокоиться за способность хозяина самостоятельно добраться до постели. Даже мне, признаться, хотелось сделать небольшой перерыв. И это притом, что, судя по пустым бутылкам в его кабинете, г-н де Бриссо приложился к вину задолго до моего появления.
Даже самый стойкий к выпивке человек имеет свой предел. Постепенно язык у г-на Бриссо начал заплетаться. У меня же к десерту уже сложился план, на который натолкнули, во-первых, итальянский акцент капитана, во-вторых – его осведомленность о происходящем на левом берегу Дюранса, и, наконец, в-третьих – непривычный вкус предлагавшихся за обедом вин. Я понимал, что виноград для них собрали по ту сторону Альп. И единственное, чего мне недоставало, – имени того замечательного человека, который обеспечивал гостеприимного владельца, оделяя Бриссо и вторым, и третьим. Пустившись в долгие рассуждения о достоинствах различных вин (признаюсь честно, половина моих речей была всего лишь повторением слышанного от других, а никак не выражением собственного опыта), я затем на все лады принялся расхваливать вина Маржака и, в конце концов, выразил желание прихватить дюжину бутылок с собою в Париж. Бриссо, цвет лица которого уже совпадал с цветом его камзола, выразил живейшее желание мне посодействовать и предложил воспользоваться его собственными запасами. Я отказался:
– Нет-нет, господин капитан, я бы предпочел приобрести нужное количество у вашего поставщика. Как, вы сказали, его зовут?
– Якопо, – тотчас подсказал Бриссо. И добавил, удивленно воззрившись на меня: – А разве я говорил о нем?
– Конечно, – теперь уже изобразил удивление я.
– Когда? – Бриссо нахмурился.
– Да вот только что! – Я наполнил стаканы, высоко поднял свой. – За ваше здоровье, господин Бриссо! И за здоровье доброго Якопо, вашего помощника!
Бриссо задумчиво осушил стакан и поставил его на стол. Движения его были нетвердыми, стакан полетел на пол и разбился. Капитан некоторое время смотрел на осколки, хмурясь и беззвучно шевеля губами.
– Славный Якопо, – сказал он наконец. – Иногда я захожу в его трактир опрокинуть стаканчик-другой. Сами понимаете – я должен поддерживать добрые отношения с горожанами.
– Конечно, конечно, – заверил я его. – Полагаю, вы совершенно правы… – Я поднялся из-за стола и сделал вид, что с трудом держусь на ногах. – Прошу меня простить, господин Бриссо, но вынужден вас оставить. Обед был отменный, а вино выше всяких похвал, и именно поэтому я должен немедленно прилечь.
Капитан предпринял попытку меня проводить, но успехом она не увенчалась, и любезный г-н Бриссо удалился в собственную спальню, опираясь на лакея и Гийома. Пока хозяин угощал гостя, оба этих достойных мужа тоже не теряли времени зря. Подозреваю, что Мушкетон, малый сметливый, им в этом помог. Троица выглядела весьма живописно.
Однако за обедом я узнал главное: почтенный трактирщик Якопо был контрабандистом, а значит, имел свои пути на ту сторону. Оставалось лишь воспользоваться этим. Теперь в игру должен был вступить мой верный слуга. Я отправил его разыскать Якопо и постараться нанять у доброго трактирщика лодку. Поначалу, припомнив времена дружбы со славным Андижосом, я подумывал прикинуться контрабандистом и подрядить самого Якопо или его помощников переправить нас на тот берег. Но по здравому размышлению отказался от этого плана. Слишком много горожан Маржака оказались бы в таком случае вовлеченными в тайну. Иные из них могли сорвать мой замысел – по болтливости, любопытству или из низменных побуждений.
