Ничего удивительного в белофинском налете не было. Более того, его следовало ожидать. Потому что до Сортавалы, на которую базировались шюцкоровские катера, оставалось всего сорок километров. Три часа ходу по озеру. А то и меньше.
И это было чревато. Потому что дорога, по которой снабжалась пятьдесят шестая стрелковая дивизия, была единственной коммуникацией, связывающей ее с тылами армии. И от самого Олонца шла вдоль озера. Так что могла быть перерезана финнами в любом месте. В любой момент…
Вечером четвертого декабря капитан первого ранга Трайнин привел свой поредевший отряд в Шлиссельбург. Где и узнал все последние новости. В том числе, о гибели крейсера 'Киров' и эсминца 'Стремительный'. А также об аресте начальника штаба КБФ Пантелеева и отстранении от должности командующего флотом Трибуца.
Загнав тяжелые предчувствия как можно глубже, Трайнин горячо взялся за восстановление боеспособности своей флотилии. Во-первых, добился немедленной отправки спасательной партии Экспедиции подводных работ особого назначения для снятия с камней канонерской лодки 'Ораниенбаум', а также подъема затонувших тральщиков и катеров. Во-вторых, организовал ремонт всех поврежденных кораблей. И, в-третьих, приказал срочно вооружить крупнокалиберными пулеметами ДШК и сорока пяти миллиметровыми орудиями все оставшиеся мобилизованные речные суда, включив их в состав флотилии в качестве тральщиков и сторожевиков.
Вместе с докладом об успешном выполнении боевой задачи по поддержке фланга Седьмой армии в районе Тайпале, Трайнин подал рапорт на имя нового командующего флотом Левченко, в котором подробно осветил положение дел во флотилии и кратко, но честно, не скрывая вины прежнего командования флотом, проанализировал причины, приведшие к такому незавидному положению. А также изложил свои соображения по скорейшему изменению ситуации. Доложив об уже принятых мерах.
И сделал это оч-чень вовремя. Потому что, на следующий день, Левченко получил раздраженную телеграмму флагмана флота второго ранга Кузнецова, указывающую на 'бездеятельность и безынициативность командования ЛВФ при безучастном отношении ВС КБФ', которые позволили неприятелю активизировать свои действия на левом фланге Восьмой армии. Нарком решительно потребовал 'прекратить действия белофинской флотилии на Ладожском озере путём уничтожения с воздуха всякой посудины, обнаруженной как на озере, так и в базах противника'.
Комфлота, ознакомившись с рапортом Трайнина, немедленно связался с наркомом и доложил о состоянии флотилии и принятых мерах по повышению ее боеспособности. В том числе, о перебазировании в Шлиссельбург канонерской лодки 'Сестрорецк', сторожевого корабля 'Пурга' и двух быстроходных тральщиков 'Шкив' и 'Гафель'. А также четырех морских охотников.
Кузнецов одобрил усиление ЛВФ современными боевыми кораблями и приказал включить в ее состав эскадрилью скоростных бомбардировщиков и эскадрилью пушечных истребителей с 'эрэсами', а штабу флотилии в трехдневный срок подготовить, а затем провести набеговую операцию и уничтожить финские суда, базирующиеся на Сортавала, Лахденпохья и Кякисалми. Задействовав для этого все наличные силы – морскую авиацию, надводные артиллерийские корабли и подлодки…
Тем временем, сто пятьдесят пятая стрелковая дивизия, наткнувшись на упорное сопротивление белофиннов под Уомаа, форсировала реку Ууксунйоки и обошла противника с юга. Чем вынудила его отступить. К шестому декабря передовые части дивизии овладели железнодорожной станцией Койриноя, и вошли в соприкосновение с разведбатом пятьдесят шестой стрелковой дивизии, подошедшим с юга. Дальнейшее продвижение советских частей было остановлено финнами, занявшими оборону на заранее подготовленном рубеже Китиля – Руокоярви – Сюскуярви…
Опомнившись после сокрушительного удара, нанесенного Красной Армией на границе, финское командование быстро разобралось в обстановке и перебросило в район Сортавала два пехотных и один полевой артиллерийский полк. Третий полк, усиленный артиллерийской батареей и двумя егерскими подвижными батальонами, преградил путь семьдесят пятой стрелковой дивизии и тридцать четвертой легкотанковой бригаде в районе Лоймола.
Остальные части четвертого армейского корпуса (за исключением тринадцатой пехотной дивизии спешно переброшенной в Оулу) были связаны четырнадцатым стрелковым корпусом (восемнадцатая, сто тридцать девятая и сто шестьдесят восьмая стрелковые дивизии и двадцать восьмой корпусный артиллерийский полк) Восьмой армии, наступавшим в направлении на Иломантси, а затем на Йоэнсуу с целью перерезать железную дорогу Сортавала – Каяани.
Четырнадцатый корпус наносил вспомогательный удар. Но это не означало, что ему было легче. Сначала сто шестьдесят восьмая стрелковая дивизия встала у реки Койтайоки, ожидая восстановления взорванных мостов. А потом уперлась в финский оборонительный рубеж под Ойнаансалми. В десяти километрах юго-восточнее Иломантси. И опять застряла. Но уже не перед водной преградой. А перед огневой…
Сто шестьдесят восьмая дивизия была сформирована всего три месяца назад, насчитывала двенадцать тысяч человек и на три четверти состояла из запасников. Ни разу не обстрелянных.
Сто тридцать девятая стрелковая дивизия являлась ровесницей сто шестьдесят восьмой. И тоже была сформирована на базе стрелкового полка за счет призыва личного состава из запаса (включая младших и средних командиров). И подготовлена немногим лучше своей товарки. А на самом деле, даже хуже. Потому что, в отличие от нее, вместо боевой, политической и технической подготовки занималась освобождением Западной Белоруссии. Это, во-первых. А, во-вторых, потому что после Польского похода все бойцы и командиры, начиная с комдива, страдали шапкозакидательским настроениями. А это для военного человека – самое опасное, почти смертельное, заболевание…
Всю эту неделю сто тридцать девятая дивизия продвигалась вглубь Финляндии, не встречая никакого сопротивления. В результате личный состав еще больше уверился в том, что Финский поход будет такой же прогулкой, как и Польский. И считал так до тех пор, пока не оказался перед белофинскими позициями у озера Меркиярви. В десяти километрах севернее Иломантси. Где и осознал свою ошибку. Умывшись кровью.
Восемнадцатая Ярославская Краснознаменная стрелковая дивизия четырнадцатого стрелкового корпуса Восьмой армии была кадровой. Прекрасно обученной. И полностью укомплектованной. Поэтому командарм держал ее во втором эшелоне.
На всякий пожарный случай…
