На соседней вершине, где находилась вторая, более многочисленная и хорошо укрепленная застава македонцев уже горели огни. Разбуженные шумом разгоревшейся схватки, воины Птоломея ждали врага во всеоружии.
Из-за того, что среди сорвавшихся в пропасть людей был проводник, греки не имели возможности обойти заставу, и вынуждены были вновь атаковать её в лоб. Но как только они стали подниматься по тропе, на них обрушился град камней и копий, который в одно мгновение смел в пропасть пятерку идущих первыми воинов. На этот раз, склоны горы были ещё круче и, штурмуя их, отряд мог полностью погибнуть, но не выполнить своей задачи.
Как бы ни велико было желание воинов прослыть освободителями отечества от македонского рабства, но они были вынуждены отступить.
Обозленный неудачей, Леосфен приказал атаковать проход на следующий день. Выстроившись в шеренгу, под прикрытием лучников, греческие гоплиты смело двинулись на штурм укрепления. Гонимые жаждой отмщения за свою некогда попранную свободу, они храбро шли атаковать ненавистных македонцев, спрятавшихся подобно трусам, за частокол палисадника и каменную стену, полностью перегородивших проход.
Приблизившись на пролет стрелы, гоплиты образовали черепаху и под прикрытием щитов двинулись на штурм. Идущие в первых рядах воины, были вооруженные большими топорами. С их помощью они разрушили деревянный частокол палисада и открыли дорогу солдатам тащивших два больших ручных тарана.
Тем, кто первыми доставил это разрушительное орудие к легендарной спартанской стене, не повезло. Оборонявшие этот участок стены македонцы, подпустили неприятеля вплотную и обрушили на него два огромных камня.
Как не были крепки воины державшие щиты над своей головой, но выдержать сокрушительный удар массивных глыб они не смогли. Сбитые с ног, они разрушили целостность защиты и в образовавшийся проем хлынули стрелы и копья, быстро перебившие несущих таран воинов.
Зато второму таранному расчету повезло больше. Под градом вражеских стрел, они сумели достичь своей цели. Крепко уперевшись ногами в землю, ухватившись за кованые ручки тарана, они принялись крушить, свежую македонскую кладку. Защитники этого участка стены попытались сбросить на них камни, но прикрывавшие это группу стрелки, не позволили им сделать это. Все кто только появлялся у края стены с камнями или бревнами, падали сраженные меткими выстрелами.
Но преуспевая в одном, лучники уступали защитникам в другом и десятки стрел и копий, пущенных воинами Птоломея, находили свои цели. Не один греческий гоплит упал на каменистую землю Локриды, щедро окропляя её своей кровью. Смерть косила ряды афинян, локров и фокейцев, но на их место немедленно заступали другие воины и штурм продолжался.
За время своего пребывания в Фермопилах, македонцы не успели возвести стены подобные могучим крепостным цитаделям. Созданные на скорую руку они не имели потайных калиток, через которые осажденные воины могли совершать внезапные вылазки и атаковать врага. С честью простояв под ударами греческого тарана полтора часа, стена рухнула, образовав довольно широкий пролом.
Громко взревели сигнальные трубы стратега Леосфена, призывая гоплитов к решающей схватке. Неудержимым потоком рванулись греческие воины в пролом, где завязалась отчаянная рукопашная схватка.
Предвидя скорое обрушение стены, Птоломей успел подвести к этому месту фалангу и пельтеков. Ровная шеренга гипаспистов, при поддержке метателей дротиков стала непреодолимой стеной на пути гоплитов Леосфена. Не имея возможность построить привычный для себя строй, они были вынуждены атаковать нестройной толпой, что оборачивалось для греков новыми потерями.
Желая приободрить воинов, Леосфен встал в их передние ряды и громким голосом стал подбадривать своих солдат. Личное присутствие стратега незамедлительно сказалось на общей картине боя. Греки смогли оттеснить македонцев от стены и, построившись в фалангу, стали атаковать врага по всем правилам воинского искусства.
Трудно сказать, как дальше развернулась бы эта схватка, если бы не стрела, поразившая Леосфена в шею, у самого края доспеха. Обливаясь кровью, греческий полководец рухнул под радостные крики солдат противника и горестные восклицания своих воинов. Вокруг лежавшего на земле стратега разгорелась ожесточенная схватка. Македонские гипасписты ринулись добить раненного героя, тогда как греки пытались вынести его с поля боя. Не жалея себя воины бились вокруг Леосфена, как когда-то троянцы бились с данайцами за тело погибшего Патрокла или Ахиллеса.
Кровь лилась рекой с обеих сторон. В конце концов, грекам удалось отбить тело своего командира, но возникшая задержка оказалась роковой для Леосфена. Пока шла схватка, он истек кровью и умер на поле боя, как подобало истинному герою Эллады.
Смерть Леосфена оказалась страшным ударом для греков. Их боевой запал разом угас и под давление Птоломея, несмотря на громкие призывы своих командиров продолжать битвы они отступили.
— Мы можем побеждать врага, но не можем удержать победы! — горестно вздыхал Фокион, ведя усталых солдат в лагерь, где его ждало новое потрясение. Прибывший в самом начале штурма гонец из Афин, привез горестную весть. Македонские корабли разгромили у Кикланов афинскую эскадру, посланную для блокады Геллеспонта. Теперь дорога Кратеру с его войском была открыта и его прибытие в Македонию, могло произойти в самое ближайшее время.
Сраженный двойной неудачей, Фокион намеривался отвести войско от Фермопил для защиты Аттики, но Демосфен уговорил стратега не делать это. Он запретил Фокиону извещать войско о поражении моряков. Наоборот, в лагерь было объявлено о блистательной победе флота над македонцами, и о блокировке войска Кратера на азиатском берегу.
Подобные вести серьезно приободрило греческих воинов, и смягчило горечь от гибели Леосфена. В послании же к ареопагу, Демосфен писал об успехе союзных войск в виде разрушения стены Птоломея, ранении Леосфена и принятии командования над армией Фокионом. Для полного и окончательного разгрома врага, Демосфен просил как можно быстрее отправить под Фермопилы наемников присланных Гарпалом для защиты Афин.
Письмо было написано в лучших традициях ораторского искусства и ареопаг не смог противиться его напору и очарованию. После небольших проволочек призванных показать значимость ареопага, войска были отправлены Фокиону.
Наступал новый виток противостояния под Фермопилами, в котором больше шансов на успех имели греки. Перед македонским регентом как никогда остро стала дилемма; пасть под Фермопилами подобно царю Леониду, или отступить к Темпинскому проходу и попытаться там остановить врага. Птоломей уже начал склоняться ко второму варианту, как неожиданно получил щедрый подарок судьбы в виде стратега Леонната. Возглавляя кавалерию ветеранов, состоящую из дилмахов и конных лучников, он до начала боевых действий на море сумел переправиться через Геллеспонт и прибыл к Птоломею как нельзя вовремя.
Получив живительную подпитку, оба стратега горели желанием разгромить врага и записать Фермопилы в свой актив. Фокион вывел свои войска перед стеной в поле и Птоломей, не задумываясь, ответил ему.
Не имея возможность подобно Александру ударить по левому флангу врага катафрактами, Птоломей был вынужден согласиться на классический вариант фронтального боя фаланг. Когда главный удар наносили сариссофоры, имея по бокам прикрытие из кавалерии. Именно таким образом царь Филипп одерживал все свои победы над греками, но сегодня против македонцев стоял Фокион, у которого было свое видение боя.
Не в силах противостоять убойной силе фаланге сариссофоров, греческий полководец решил применить знаменитый «фиванский клин» против гипаспистов Мазия прикрывавших их фланг. Отдав союзникам центр и левый фланг, Фокион сосредоточил всю ударную силу афинян на правом фланге, выстроив их в причудливое для обычной фаланги построение.
Первыми в бой вступили легковооруженные стрелки, а затем с грохотом и лязгом, сошлись две огромные железные стены, ярко блестевшие на солнце щитами и ощетинившиеся копьями. Гулко застучали они по броне противника, и началось безжалостное истребление воинами друг друга. Длинные и тяжелые сариссы македонцев имели серьезное преимущество перед копьями греческих гоплитов. Прикрывшись большими щитами, воины Птоломея уверенно прорубали своими длинными копьями бреши в строю противника. Греки мужественно сопротивлялись, но наносимый ими урон, не был адекватен тому, что получали они.
Однако, если в центре и на левом фланге у греков дела шли не важно, на правом фланге была совершенно противоположная картина. Ударный клин гоплитов медленно, но уверенно теснил противостоявших им гипаспистов Птоломея. Шаг за шагом афиняне шли вперед, неотвратимо подбираясь к незащищенному боку македонских копьеносцев. Началось соревнование во времени, кто быстрее прорвет фронт противника и ударит по его флангу. И в этом противодействии, учитывая большую плотность клина, преимущество было на стороне Фокиона.
