Добежав до сугроба я упал в снег и затаился. Вроде бы никого. Еще раз оглянувшись я решился и спотыкаясь и падая, выбежал на дорогу. Еще раз оглянувшись, я побежал в сторону наших границ. Мелко перебирая ногами я добежал до конца улицу и тут меня остановил свет фар, вспыхнувший метров в двадцати от меня. Я застыл, практически парализованный, убежать отсюда невозможно, он просто выстрелят вслед и все, драться тоже их больше, и что хуже всего планов отхода с этой точки у меня не было. Еще бы два квартала прямо и полквартала вправо и я бы уже оказался на нашей территории, где меня могли подобрать и откуда были точки отхода. Хлопнула дверца, веселый и наглый голос сказал: Ну что, старичок? Чей ты? Откуда? Чё шаришься по чужому району?
Я молчал. Разговор напоминал детское гопницкое прошлое. Когда тебя останавливала толпа и начинала выспрашивать, кто, чего, откуда, кого знаешь?; ощущения были очень похожие. Говорить было нечего. Отдавать машину не хотелось. Объяснять, смысла не было, слова на быков не действуют. Чуть-чуть меня побили руками, потом попинали ногами, потом спросили, не слушая моих ответов, а потом аккуратно посадили на заднее сиденье и куда то повезли.
Дернув дверь, я вывалился наружу. Пришел на плечо, неспециально перекувыркнулся, стукнулся башкой о дорогу. Джип резко затормозил и начал разворачиваться. Если бы они выскочили, когда остановились, то поймали бы меня без труда, а так я успел вскочить и захромал во дворы. Они развернулись и поехали за мной. Пробежав между двумя вкопанными столбами я успел забежать за угол дома. Те тоже остановились и побежали за мной. Я бежал вдоль подъездов хрипя и задыхаясь. Сзади раздавались вопли: Стой! Топот, усиленный гулким эхом пустого двора. Стой, сука! Убью нна…
Щас! Остановился. Убьют они. Как-будто так не убьют. Нее. Бегом, только бегом. Раз – два; раз – два … Дыхалка ни к черту. Так и сдохнуть можно. Бегом. Металлический привкус во рту. Стук в висках. Так, здесь аккуратно, по тропиночке, оббегаем забор, чтоб меня видели и дальше. Стой, п…р!
И незачем так орать. Я и в первый раз прекрасно слышал. Ага, судя по звукам прыгнули через забор и дикий вой со всхлипами. Я припускаю еще быстрее. Пробегаем мимо трансформаторной будки, поворот налево и перебегаем дорогу. В висках стучат уже не молоточки, а отбойные молотки, радужные круги в глазах. Вперед, старая школа с запертыми дверями и разбитым стеклом у входа. Прыгнуть вперед головой, перекатится, дернуть на себя доску с арматуринами, и бегом по коридору. Лестница, второй этаж, кабинет истории, окно. Перебираемся на трубу. Осторожненько, на четвереньках, по трубе теплоцентрали через дорогу, спрыгиваем на металлическую крышу сарайки, барак, общая кухня второго этажа. Руку под неработающую плиту, вытаскиваем обрез и патронташ. Переломили, посмотрели на блестящие донышки гильз, захлопнули, взвели. Все – затаиться. Сердце заходится. Валюсь на бок и вытягиваюсь. Господи помоги. Во рту гадко – будто я сжевал гирю. Душит кашель, такое ощущение, что если я кашляну, то выплюну и сердце и легкие. Курить надо бросать. А интересно, как там эти. Все влетели или только самый быстрый. Там траншея, широкая, а из-за бугра не видно. А в траншее здоровые арматурины из бетона торчат. Если не знаешь, то так и тянет срезать напрямки, а это чревато. Может они за мной дальше и не погнались, но все равно… Береженного – бог бережет.
Ффуф, вроде бы отдышался. Вот ведь дурость, бежал, небось, минут десять от силы, а уже всякая дрянь в башку лезет. Курить брошу… Трясущимися руками достал пачку, посмотрел, смял и сунул обратно в карман. Нет уж. Дома покурю. Вроде отпустило. На карачках, не отсвечивая в окнах, в коридор, а здесь уже можно выпрямится. Подымаем крючок, приоткрываем входную дверь, прислушиваемся, тишина. На площадке еще две двери. Оглянулся, насторожил крючок и тихонько захлопнул дверь. Крючок упал в паз с тихим звяньком. Спускаемся по деревянной лестнице. Как же она скрипит. Первый этаж, приоткрытая, полузаметенная входная дверь. Присел у двери – слушаю. Холодно, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Тишина. Мне очень нравится тишина. Тихо выскальзываю из подъезда и, проваливаясь в снег по самое нехочу, бреду к выходу со двора. Полные ботинки снега, мокрый низ штанин. Добрался до калитки и осторожно выглядываю поверх её. Вдоль забора я могу пробраться прямо до дороги, лишь бы пересечь её без проблем. Сунув обрез в перевязь патронташа, также проваливаясь в снег, добираюсь до начала дороги. Чуть вдалеке светит фонарь, я оглядываюсь влево – вправо, но только я приподнимаюсь, как с кольца поворачивает машина, светя дальним светом вдоль дороги. Я валюсь в снег, мордой к забору и прижавшись к нему. Фонарь далековато, с другой стороны забора, я в тени, в выемке между сугробом и забором и меня не видно. Я прижимаю к себе лупару и с тихими щелчками взвожу курки. Дышать в бок и вниз, чтобы не поднимался парок от дыхания над сугробом. Проезжает мимо меня. В машине стоит очень хорошая акустика, я думаю, что если бы машина остановилась, то начала подпрыгивать на месте. Свет удаляется, звук становится глуше. Вроде бы уже можно поднять глаза. Никого. Приподнимаюсь над сугробом, точно никого. Бегом, разрывая телом снег, через дорогу, дальше, опять проваливаясь почти по пояс к следующему дому и вот она, цель. Никогда не надо стремится сразу к глобальной цели. Это неправильно. Поставь для себя главную цель, которая может быть целью на длительное время и забудь про неё. Прикинь, что тебе нужно сделать для её достижения. Всегда есть какие то вехи на пути. Цели должны быть маленькими, но направленными к большой. И так, от одной маленькой цели к другой, ты достигнешь своей основной цели. Без отчаяния, не потеряв веру в себя и не бросив все на половине пути.
Моя цель – вот этот сгоревший домик, от которого остался один остов. Если отодвинуть этот лист, то мы увидим под кучей обгоревших досок две необгоревшие досочки, а вытащив, поймем, что это лыжи. Вытаскиваем рюкзачок и быстро переодеваемся, вернее, напяливаем сверху маскхалат, на морду – лыжную шапочку и ПНВ. В рюкзачке еда: шоколадка, немного спирта, пара сухарей, кусок сала; аптечка: бинт, жгут, обеззараживающее; рассовываем по карманам. Очень сильно хочется жрать, но это подождет. Вытаскиваем сверточек: «Сайга-12К» (складной приклад, пистолетная рукоять, магазин на семь патронов) – охотничье оружие (наша «Сайга» по законам США и стран Западной Европы классифицируются как полуавтоматическое гладкоствольное штурмовое оружие), обмотанная белыми бинтами. Запасной нож на пояс, второй небольшой нож на запястье. Попрыгать. Одеть «Сайгу» прикладом вверх, встаем на лыжи. Пошли. Левой правой, левой правой. Я еще весь трясусь. Пробегаю по улице, пересекаю дорогу и двигаюсь параллельно дороге по лесопосадке к выезду из города. Поднимаюсь на бугор – здание водоканала, у которого стоит машина. На втором этаже, в выступе диспетчерской мелькает свет. Если не дураки, то просматривают три стороны. Медленно и печально приближаемся к входу. Джип, ну чего бы я ещё ожидал!? Пять или четыре? Снимаю лыжи. Достаю нож. Можно оставить их здесь, но вдруг они поедут дальше на выезд?
Дверь приоткрыта. Заходим – прислушиваемся. Внезапно открывается дверь караульного помещения и выходит человек. Удар снизу вверх, распарывающий живот. Широко открытые неверящие глаза, руки, пытающиеся запихнуть вывалившиеся кишки обратно, рот, открывающийся в пронзительном вопле. Я сделал шаг вперед и еще раз взмахнул ножом. Захлебнувшаяся криком пасть и руки, ухватившиеся за горло. Шаг в сторону, подхватываем тело и мягко опускаем его на пол. Замереть, послушать, аккуратно обшарить карманы. Трофеев немного, но душу греют. Самое хорошее – пистолет и дополнительная обойма к нему. Это хорошо. Теперь тихонечко наверх. Снять с предохранителя, дослать патрон медленно, по стеночке поднимаемся на следующий этаж. Вроде маскхалат не запачкал. Доходим до диспетчерской, пробуем дверь – закрыта. Света из под двери нет – это хорошо. Негромкий разговор. Пистолет в карман, снимаем «Сайгу». В магазине семь патронов. Из семи патронов три – пулевые и четыре оснащены дробью «0000». Первыми двумя пулевыми выстрелами с колена, дистанция 1,5 – 2 метра, разрушаю замок и нижнюю петлю. Третья пуля, выстрелом стоя, выбиваю второй шарнир. Удар ноги без особого труда открывает дверь окончательно – путь открыт. Вбегаю в помещение, прямо передо мной мужик со спущенными штанами, пока не опасен, вместо оружия держит двумя руками в районе паха чью-то голову. Движение слева и чуть правее – двумя выстрелами почти в упор поражаем две цели. Брызги летят во все стороны! Цель, в дальнем углу на удалении, поражена двумя выстрелами в движении от бедра. Сделано быстро. Выпустив семь зарядов, отпускаю карабин, он свободно падает. Сую руку в карман, начинаю выдергивать пистолет, цепляется за ткань, зараза, и не хочет вытаскиваться. Опомнившийся мужик, оттолкнув коленом голову и туловище, к которому она прикреплена, тянется за лежащим около него автоматом. Стреляю прямо через куртку три раза, мужик начинает заваливаться. Выдергиваю, наконец-то пистолет, порвав карман. Делаю контрольный в голову. Второму, третьему, четвертому. Бросаю пистолет, из отворота вытаскиваю обрез. Удобная штука. Курки с внешней стороны подпилены так, что взвести можно, а зацепиться проблематично. Вытаскивается быстро. Голова с туловищем начинает визжать. Бью по голове – тишина, хорошо. Осматриваюсь, принюхиваюсь, попутно меняя магазин у карабина. Собираю оружие в кучу. Голова с туловищем начинает шевелится и наконец со стоном пытается сесть. Меня голова не видит. Щелкаю курком и прислоняю ствол к голове: Не ори.
