Если расходы приходилось нести постоянно, то доходов можно было ожидать только после победы. Разбив готов, Красс собирался упрочить свое финансовое положение не только за счет военной добычи. Он планировал провести конфискации имущества и вилл крупных землевладельцев Аквитании, державших сторону Эвриха и потому являвшихся несомненными изменниками. По рассказам людей Антемия, магнаты Аквитании скопили немалые богатства, бесконтрольно распоряжаясь на своих землях. Этому следовало положить конец.
В то время, как войско отдыхало, расположившись в Плаценции, давно не помнившей такого наплыва солдат, полководец не знал ни минуты покоя. У всех находились срочные дела, которые надо было непременно обсудить с Крассом. Помимо обычной рутинной заботы об армейских нуждах и совещаний с офицерами, случились два события, из которых одно заставило Красса задуматься, второе же прошло почти незамеченным.
Первым было прибытие в Плаценцию четырех всадников, назвавшихся послами епископа Северина из Норика. С неподдельным удивлением и радостью смотрели они на огромную римскую армию, занявшую город. Не имевший понятия, что представляет собой этот Норик, Красс принял их вместе с Вибием Цестием. В свою очередь Цестий неприятно поразил Красса своей неосведомленностью. Казалось, его самого удивляет, что Норик до сих пор считает себя римской провинцией и там даже остались какие-то римские войска. Епископ Северин через своих послов заверял, что Норик верен Риму и просил прислать деньги для выплаты жалования солдатам.
— Норик страдает от набегов варваров, — говорили послы. — Епископ делает все возможное, но сил у него слишком мало. Оставшиеся без жалования последние когорты распадаются. Солдаты готовы сражаться, но они должны что-то есть и кормить свои семьи. У многих нет выбора, кроме как оставить службу и вернуться к земле. Если Рим не поможет нам, Норик падет в самое ближайшее время.
Слушая их, Красс думал, насколько же огромной была империя во времена расцвета! Сколько земель, о которых в его время мало кто слышал, покорил Рим, и вот теперь теряет их одну за другой под натиском варваров. Хотя все помыслы Красса были направлены на войну в Галлии, он понимал, что после нее жизнь не закончится. Мысль, что Рим может отказаться от земель, за которые в свое время было заплачено кровью римских граждан, не укладывалась у него в голове. Поразмыслив, он пришел к выводу, что дешевле потратиться немного сейчас, чем вкладывать большие средства потом. Послы получили от нового военного магистра жалование для двух когорт, а кроме того Красс приказал Одоакру отрядить сотню германских всадников сопровождать их на обратном пути в Норик. Позже он решил направить туда способного администратора, чтобы восстановить сбор налогов в этой провинции.
Вторым событием, вызвавшим значительно меньший интерес Красса, стал приезд из Рима некоего Эвердинга. Красивый молодой человек, одетый по военному, прибыл на прекрасном коне в сопровождении небольшой свиты. Он привез письмо Антемия, в котором император сообщал, что этот Эвердинг был другом его сына и совсем недавно бежал из готского плена.
«У Эвердинга много достоинств», — писал император. «Он умен, хотя иногда и бывает чересчур горяч. Будучи комитом по военным делам, он показал себя способным военачальником. Также, по его словам, он неплохо осведомлен о положении дел у готов. Думаю, будет разумным использовать его способности в твоей армии. Эвердинг говорит, что Арванд, бывший префект Галлии, ныне состоящий при Эврихе, возможно готов предать короля. Если это действительно так, Арванд мог бы оказаться полезен…»
Прочитав письмо, Красс хмуро посмотрел на юношу. Эвердинг держался почтительно и вместе с тем с достоинством.
«Способный военачальник…», — подумал проконсул. «Что-то молод он слишком. И битву свою единственную позорно проиграл. Пусть он там и не командовал всем войском. Впрочем, надо будет поговорить с ним. Потом, когда более важных дел меньше станет».
— Пока отправляйся к Цестию, — сказал он. — В моих легионах должности для тебя нет. Цестий зачислит тебя в свою кавалерию. Позже я вызову тебя, расскажешь, что ты там такого знаешь про готов и Арванда.
Эвердинг поклонился и вышел.
«Еще один предатель этот Арванд», — подумал Красс. «Впрочем, на войне не стоит пренебрегать ничем и никем. Кто-кто, а я-то знаю, война не только битвы и передвижения войск».
Эта встреча напомнила Крассу последний разговор с Никомахом перед уходом из Рима. Как всегда обставивший все с большой секретностью сенатор советовал ему разыскать одного человека, о местонахождении которого был осведомлен из каких-то своих источников. Как там говорил Никомах? «Я слышал, жестокие испытания надломили его дух, но если удастся убедить его вновь взяться за меч, ты обретешь поистине могучего союзника!»
Красс покачал головой. Он не сильно поверил горячим речам Никомаха, но почему бы не попробовать, тем более, что это ничего ему не стоило. Впрочем, вестей от Петрея пока не было и ждать их было еще рано. По старой привычке Красс выбросил из головы все проблемы. До рассвета оставалось лишь два часа, надо было хоть немного поспать. Завтра армия выступит в поход к перевалам.
— Кто такой будешь?
Пожилой, но еще крепкий муж в поношенном плаще, из-под которого едва выглядывал меч в кожаных ножнах, смерил загородившего ему дорогу солдата городской стражи тяжелым взглядом. За его спиной переминался с ноги на ногу юноша в простой тунике, лицо которого выказывало поразительное сходство с его спутником. Еще дальше застыла длинная вереница повозок, конных и пеших путников, спешащих пройти в Северные ворота. Крестьяне с семьями и скарбом, кое-как скиданным на телеги, торговцы со своими не распроданными товарами, решившие не испытывать удачу на беспокойных дорогах, было даже несколько варваров из дальних стран, путешествующих по каким-то своим делам и теперь, вместе со всеми, захваченные водоворотом войны, они спешили укрыться за мощными стенами Арелата.
— Давно за меч-то взялся, мальчик? — ответил суровый муж.
Юный стражник вспыхнул и положил руку на рукоять меча.
— Отвечай, если хочешь пройти!
— Было время, мое имя хорошо знали. Попал бы ты тогда под мою команду… Я — Деций Сей, бывший центурион Тридцатого Ульпиева легиона. А это мой сын.
— Что ты несешь?! Какого еще легиона? И зачем тебе меч?
— Затем же, зачем и тебе. Не знаешь, что мечом делают?
— Думай с кем говоришь!
— Ну и с кем же? С мальчишкой, который зря задерживает людей, чтоб показать свою власть? Совсем мы, видать, измельчали, раз таких как ты в солдаты берут.
— Что?! Да я тебя… Ко мне! Здесь готский шпион!
Стражник выхватил меч, вперед подались двое его товарищей. Бывший центурион даже не шелохнулся.
— А ну, назад! — раздался повелительный голос. — Назад, кому говорю!
Стражники нехотя вложили мечи в ножны и расступились, давая дорогу начальнику поста, чье могучее, хотя и заплывшее жирком тело плотно облегала кольчуга.
— Вот он какой, готский шпион… — начальник стражи внезапно расхохотался, при этом его жирные щеки тряслись, придавая ему сходство со старым седым мастифом. — Здорово, Деций! Какими судьбами у нас?
Бывший центурион улыбнулся.
— Надо же! Публий. Как ты растолстел-то на здешней службе!
Они обнялись, и начальник стражи махнул рукой солдатам.
— Все в порядке. Это мой старый друг.
Стражники, переглянувшись, переключили свое внимание на остальных путников, а двое друзей отошли в глубь арки ворот. Юноша неотступно следовал за ними.
— Сын? — Публий оглянулся на него.
— Да. Камиллом назвал. Когда я уже службу оставил родился.
— Это сколько ж мы с тобою не виделись! А я вот так и не женился.
— Да ты, видно, больше в еде утехи находишь. И вино, верно, по-прежнему любишь?
— А то как же! Я как услышал, что кто-то наш Тридцатый поминает, так только что не подпрыгнул. Кто еще кроме нас, стариков его помнит?
— Это точно. Я вот и смотрю, кем ты тут командуешь. Мальчишки одни, не то, что наши славные парни!
Публий вздохнул.
— Так оно и выходит. Юнцы, да такие старые мешки как я. Вот оно наше войско. Префект тут римскую армию собирает. Невиданное дело! У нас тут много кто есть, но настоящих солдат мало, а с командирами просто беда. Так что для тебя тут дело найдется. Нас, ветеранов, мало осталось, нынче же каждый меч на счету. Война вот-вот начнется.
— Война уже началась, — Деций сдвинул брови, недовольно посмотрев на старого друга. — Когда вы тут проснетесь? Эврих сжег Авенио, истребил там всех без разбора пола и возраста. Я был там.
— Так ты из Авенио? Когда нам ждать готов?
— Самое позднее завтра утром. На Лугдунской дороге солнца не видно за пылью, идет кавалерия Эвриха. Мы шли с беженцами и едва успели, но опережаем их не на много.
