� Так вы можете помочь мне? � не выдержал я.
Китон подозрительно взглянул на меня. � А почему вы так хотите полетать над ним?
Я начал было рассказывать ему, но оборвал себя. � Мне бы не хотелось, чтобы об этом говорили...
� Я понимаю.
� Мой брат где-то там, внутри. Много месяцев назад он решил исследовать лес, и до сих пор не вернулся. Я не знаю, жив ли он, но я хотел бы понять, можно ли его увидеть с воздуха. Я понимаю, что вам это кажется странным...
Китон погрузился в собственные мысли. Он побледнел, весь, за исключением шрама. Потом внезапно опять посмотрел на меня и тряхнул головой. � Странным? Ну... да. Но я могу полетать там. Но вам это обойдется в приличную сумму. Все горючее за ваш счет.
� Сколько?
Надо было пролететь всего миль шестьдесят, но он назвал такую сумму, что у меня кровь отхлынула от лица. Но я согласился и с облегчением услышал, что больше не за что платить не надо. Он сам полетит со мной, сфотографирует райхоупский лес и добавит к карте, которую составляет. � Все равно это надо будет сделать, раньше или позже. Но я смогу полететь с вами только завтра, после двух часов дня. Согласны?
� Отлично, � ответил я. � Увидимся здесь.
Мы пожали друг другу руки. Уходя из офиса, я оглянулся. Китон неподвижно стоял у стола, глядя на карту; я заметил, что его руки слегка тряслись.
* * *
Раньше я летал только однажды, на старой, пробитой пулями Дакоте. Мы летели четыре часа, через грозу, и в конце концов приземлились на взлетно-посадочной полосе в Марселе, на спущенных шинах. Я плохо помню, что там происходило, потому что был в полубессознательном состоянии. Меня эвакуировали, с большими сложностями, туда, где я мог восстановиться от пули, попавшей мне в грудь.
Так что полет на Персивале Прокторе стал, можно сказать, моим первым небесным путешествием; и когда хрупкий самолетик накренился и почти подпрыгнул в воздухе, я покрепче вцепился в поручни, закрыл глаза и начал сражаться с желанием внутренностей выпрыгнуть из горла.
Не думаю, что когда-нибудь меня так тошнило, и я не понимаю, как я ухитрялся сидеть. Каждые несколько секунд самолетик встряхивало � Китон называл это термальным ударом � и мое тело стремилось расстаться с желудком; невидимые пальцы хватали Персиваль и с ужасающей скоростью швыряли вверх или вниз. Крылья гнулись и скрипели. Клянусь, пока самолетик сражался с бездушной природой, я, несмотря на шлем и наушники, слышал жалобы алюминиевого фюзеляжа.
Мы сделали над аэродромом два круга, и только потом я рискнул открыть глаза. И я немедленно перестал понимать, где нахожусь, потому что в боковое�окно увидел не далекий горизонт, а землю с фермами. Голова закружилась, к этому добавилась мысль, что я нахожусь на высоте несколько сотен футов над землей; ничего удивительно, что тело никак не могло совладать с силой тяжести. Потом Китон резко накренился вправо � приступ паники! � и самолет заскользил на север; яркое солнце мешало смотреть на запад, но, с трудом глядя через холодное, запотевшее от тумана стекло, я различал поля и группы блестящих белых зданий � деревушки и городки.
