же самый момент практически весь экран перекрыла непонятная надпись.
— Саша, у меня что-то с экраном! — забеспокоился, что шлем вышел из строя.
— Боевая тревога, — в голосе ашш Сошша Хааш чувствовалась напряжённость. Хотя мы общались посредством технических средств, но интонации голоса динамики передавали с точностью до полутонов. — Надпись через две секунды исчезнет. Контролируй заднюю полусферу. Если появится что-то, что приближается, открывай огонь. Автоматическая система наведения включена, но она не даёт стопроцентной точности распознавания.
— Поэтому на штурмовике два… — чуть не сказал человека, но исправился, — два пилота.
— Пилот один, — поправил ашш Сошша Хааш, — второй клон-стрелок. Стреляй во всё, что появится в радиусе поражения. Индикатор расстояния изменится с фиолетового цвета на красный. С прицелом разобрался?
И тут меня пробил холодный пот. На внутреннем экране шлема появилась совсем непонятная система наведения, состоящая из множества точек, перекрестий и плавных линий, что хаотично рыскали по небольшому отдельному окошку на экране.
— Разберусь! — не стал напрягать ашш Сошша Хааш своими проблемами, а крепче вцепился в рукоятки управления ведения огнём. Конечно, проблемы были не только его, а именно наши, ведь если у меня не получится разобраться с абсолютно чуждой графической системой наведения, то подобьют не только меня, но отступать некуда.
Мигающий фиолетовым индикатор расстояния сменился на красный, а я так и не понял, куда крутить, что нажимать для наведения оружия на цель. Да и что у меня за оружие: ракеты, импульсные пушки или какое другое излучение находится в распоряжении я также пока не разобрался, а отвлекать ашш Сошша Хааш вопросами, которые надо задавать в спокойной обстановке, а не тогда, когда он один за другим совершает противоракетный или какой-то ещё манёвр было не ко времени.
Сосредоточился на экране. Две точки, одна кривая линия и две прямых сошлись на быстро приближающемся объекте. Как и говорил генерал-командор, большими пальцами отжал вверх флажки открытия огня, но ничего не последовало. Ни встряски, ни следа противоракеты, ни шума экстремально быстрой разрядки энергетических накопителей — ничего. Вот только неизвестный объект вспыхнул яркой вспышкой и пропал. Экран вновь перешёл в нормальный режим поиска, но через буквально несколько секунд окрасился в красный цвет.
— Та-ак, — тихо бурчал себе под нос, проговаривая, что делаю, — ждать. Левую рукоятку чуть вправо и на себя. Правую чуть от себя. Есть захват. Выстрел… не попал.
Цель за мгновение до нажатия на рычажки невероятным манёвром избавилась от захвата.
— Умная цель, но человек умнее, — продолжал проговаривать свои действия. Расстояние с катастрофической скоростью уменьшалось, я видел, как индикатор расстояния с каждым мгновением багровеет, меняя цветовую гамму красного тона.
— Правую от себя и вправо. Левая на месте. Есть захват. Залп.
В этот раз попал. Огненный шар вспыхнул практически в нескольких сотнях метрах от штурмовика.
— Командир? Командир⁈
— На приёме, генерал-командор, — я радовался своим достижениям, что разобрался в незнакомой системе наведения и уничтожил две цели, что летели по догонной траектории.
— Нас подбили. Двигатели теряют мощность. Уходим в атмосферу, — ашш Сошша Хааш говорил сосредоточенно, но в его словах слышались нотки напряжения и волнения.
Сначала хотел возмутиться: ни толчка, ни взрыва я не ощущал, но спорить не стал, уставившись в показания внутреннего экрана шлема. Непонятные знаки скакали с невообразимой скоростью, что я не только не успевал их пытаться понять, но и просто распознать.
— Принято. Постарайся посадить штурмовик где-нибудь на нашем континенте, по вашей классификации, это где действовала жёлтая группировка, ну ты сам знаешь, — условные цветовые обозначения, принятые у анторсов я заучил и мне очень не хотелось оказаться где-нибудь в Северной или Южной Америке, а тем более в Африке, зная, что последний континент сдался на милость победителям самым первым. И уж точно приземлившись там, нас ждёт незавидная судьба, где нет никого, кто бы мог оказать помощь.
— Куда лучше? Постараюсь максимально долго держать управление.
— Ориентир горный хребет, что разделяет континент. Забирай чуть ниже, прям на его оконечность, — пришла мысль, что если получится, то приземлимся как можно ближе к Ямантау.
Резкий толчок и хорошо, что я был пристёгнут. Вход в атмосферу под фактически прямым углом создаёт чрезмерные перегрузки. Словно ты прыгнул в бассейн с сорокаметровой вышки, но вместо воды там бетон.
Иллюминаторов внешнего обзора на месте клон-стрелка не предусмотрено и мне оставалось только гадать, что происходит за обшивкой штурмовика. Попытки докричаться до ашш Сошша Хааш оказались тщетны. Последовавшее хаотичное вращение в трёх плоскостях и для меня оказалось труднопереносимым, но держался. А тела анторсов такие закритичные перегрузки не выдерживают, и мне оставалось только уповать на удачу, что штурмовик не рассыплется где-нибудь на высоте в несколько десятков тысяч метров.
От неожиданного толчка пришёл в себя. Возможно на непродолжительное время терял сознание, но сейчас я ощущал, что хаотичное вращение прекратилось и штурмовик, а скорее всего спасательная капсула довольно быстро, но по пологой траектории спускается вниз. И меня охватила паника. Единственный выход с места клон-стрелка, которое я занимал находился снизу…
— Саша? Ашш Сошша Хааш! Генерал-командор, ответь! — сидя, зажатый на месте клон-стрелка, пытался докричаться до анторса. Спасательная капсула прекратила свой спуск и приземлилась, но как выбраться из неуютной, ставшим похожим на металлический гроб отсека стрелка, я не знал. На внутреннем экране шлема пропала транслируемая до этого бо́льшая часть информации. Отключилась система наведения, какие-то непонятные индикаторы и показатели перестали отображаться, но знакомый значок наличия внутренней связи присутствовал, и я с усердием, который раз пытался докричаться до ашш Сошша Хааш.
— Что ж гля делать⁈ — снял шлем и уставился в мигающую панель приборов. От множества незнакомых значков и условных отображений рябило в глазах. А ещё непривычная для человека цветовая гамма накладывала свой отпечаток. У нас — людей принято, что красный — это «Стой!», «Нельзя!» или что-то в этом роде. Зелёный — «Да», «Можно», «Разрешено». Но у анторсов совсем иная цветовая схема, что разительно отличается от нашей. Взять, например, графическое отображение прицела. Если опустить всякие точки, линии и загогулины, то зелёный цвет в его отображении отсутствует напрочь. Только фиолетовый и красный, который меняет свой тон с алого до бордового.
— А ведь хорошая идея, — вновь пробежался глазами по приборной панели. Выбрал индикатор с бордовым цветом и нажал… Ничего.
— Ладно, попробуем другой…
За этот час, что сидел в одиночестве, перепробовал, нажимая практически все кнопки, индикаторы и рычажки, и уже отчаялся, размышляя, о возможности использования винтовки как средства вскрытия «жестяного» корпуса, но вдруг нижний люк с шипением стал отворяться. Я перехватил винтовку поудобнее. В
