Все шло как обычно: утолив первую страсть, мы лежали на перинах, болтая о разных глупостях. Мы молоды и здоровы — чего еще нужно для счастья? Внезапно Ульрика прижимает палец ко рту, мы замолкаем и слышим, как с нижнего этажа охотничьего домика доносятся стоны приближенных госпожи Спаре. Услышанное нас так забавит, что от смеха мы едва не падаем с кровати.
— Интересно, они там не меняются? (Упс! Я что, сказал это вслух?!!)
Ульрика смотрит на меня с непонятным выражением на лице, и один рогатый знает, что за мысли бродят в ее хорошенькой головке.
— А вот это уже не Лёлик с Болеком!
Со двора явно слышен стук копыт от нескольких лошадей и приглушенная ругань на шведском. Ульрика, совершенно не стесняясь своей наготы, вскакивает с постели и аккуратно выглядывает в окно.
— Вот проклятие! Принесла же его нелегкая!
— Кого именно принесла, моя прелесть? О, ты, наверное, сейчас представишь меня достопочтенному господину Спаре?
— Если бы! Господин Спаре достаточно благоразумен, чтобы заблаговременно оповещать меня о своем приезде. Все гораздо хуже: это мой брат, со своими головорезами.
— Карл Юхан? Вот уж некстати!
— И не говорите, ваша светлость! А знаете что, прячьтесь. Я поговорю с ним, вряд ли он задумал здесь ночевать.
Что же, пожалуй, Ульрика права. На ходу натягивая штаны и сгребая остальную одежду и оружие, я прячусь в небольшой комнатке, смежной со спальней. Ульрика тем временем набрасывает на себя нечто вроде халата и собирается выйти со свечой в руках, когда дверь распахивается и в комнату вваливается молодой ярл Юленшерна собственной персоной. "А он изрядная свинья!" — приходит мне в голову мысль.
— Доброй ночи всем присутствующим! Надеюсь, я тебя не потревожил, сестренка! — громко и развязно приветствует он Ульрику. — Тебя и того господина, ради которого ты торчишь в этой развалюхе, вместо того чтобы блистать при дворе!
— Пфуй! Какая ты грязная скотина, Карл! И чего тебе только понадобилось здесь в такое время?
— Ты не рада видеть своего единственного брата? Или я помешал тебе наставлять рога этому старому дураку Спаре? Не тревожься, я ненадолго. Только узнаю последние новости, и можешь развратничать далее.
— Какие еще новости?
— Ты знаешь какие! Я хочу знать, не подавали ли жалобу королю эти чертовы голландские торгаши! Если подавали, то ты не можешь этого не знать!
— Если бы они ее подали, то не сомневаюсь, что тебя уже бы схватили и повесили, как ты того заслуживаешь! И уж я бы не пролила ни одной слезинки по такому отпетому мерзавцу, как ты!
— Ах, вот ты как заговорила, маленькая дрянь! А когда-то тебе нравились мои объятья и поцелуи.
— Замолчи, скотина! Это неправда, неправда, неправда!
— О, это еще какая правда! А что ты так нервничаешь, боишься, что о нашей маленькой тайне узнает твой любовник? Кстати, где он прячется? — С этими словами ярл стремительно подошел к двери в мое убежище и распахнул ее. — Где, здесь или под кроватью…
Этими словами Карл Юхан подавился, поскольку прямо в лоб ему смотрели стволы моего допельфастера. Одеться я не успел, а вот заряженные пистолеты у меня всегда под рукой.
— Какая неожиданная встреча, не правда ли? Знаете, Карл Юхан, меня достаточно сложно удивить, но у вас получается. То, что вы пират и вор, я знал и раньше, но вот о том, что вы такая низкая дрянь, даже не подозревал. Назовите мне хоть одну причину, чтобы я не прострелил вам голову.
— Э… во дворе мои люди, их пятнадцать человек!
— Вы знаете, дорогой ярл, мне приходилось слышать, что в английских колониях в Новом Свете есть такая поговорка: "Если ваш мушкет на дюйм дальше, чем вы можете дотянуться, то у вас нет мушкета!" Забавные ребята эти английские колонисты, не находите?
— Что вы хотите?
— О, пошел серьезный разговор. Вообще-то я хочу вас повесить. Помните, я предлагал вам выбор между выкупом и веревкой, и вы выбрали выкуп, а потом меня обманули. Не так ли? Но веревки тут нет, и я вполне могу удовлетвориться свинцом!
— Иоган, умоляю вас! Ради всего святого не убивайте его! — Ульрика неожиданно бросилась передо мной на колени. — Если вы хоть немного любите меня, оставьте ему жизнь!
— Вы просите за этого негодяя, Ульрика? Впрочем, ваше желание для меня закон. Не постигаю, правда, причин вашего милосердия с учетом того, что я услышал, ну да ладно. Вот что, любезный, высуньтесь в окно и скомандуйте вашей банде убираться ко всем чертям. Ну, скажем, до утра! Утром нас здесь не будет, а вы будете гарантом нашей безопасности и помните, ради кого я пощадил вашу трижды никчемную жизнь! Да поживее, черт вас возьми!
Карл Юхан свекнул с ненавистью глазами, но подчинился. Выглянув в окно, он прокричал своим людям приказание. Чтобы ярл не выкинул при этом какого-нибудь фортеля, в его спину упирались стволы моих пистолетов. Когда его люди ускакали, Лёлик и Болек, слегка обалдевшие от разворачивавшихся вокруг событий, кинулись седлать лошадей. И вскоре мы вшестером покинули ставший таким негостеприимным дом. Братец Ульрики остался связанным и с заткнутым ртом на первом этаже дожидаться возвращения своих подчиненных. Проверив, хорошо ли затянуты веревки, я сказал ему на прощание:
— Что-то наши встречи заканчиваются довольно однообразно. Знаете что, держитесь от меня подальше: боюсь, что в следующий раз я вас все-таки убью.
К стольному граду Стокгольму мы подъехали под утро. Заспанная стража смотрела на нас без малейшего дружелюбия, но я все-таки полковник, так что пустили. Пора было прощаться, Лёлик и Болек со своими подружками деликатно отстали, и мы с Ульрикой остались наедине.
— Мне, наверное, надо что-то сказать вам, — помявшись, протянула она.
— Зачем? Я и так узнал больше, чем вы хотели бы мне рассказать, не так ли?
— Да, пожалуй.
— Ну и не надо ничего говорить, вы будете чувствовать себя неловко. Мне будет слушать это не слишком приятно. К чему тогда эти разговоры? Давайте просто расстанемся сегодня, как будто все прошло как обычно. А когда встретимся в следующий раз…
— Следующего раза не будет.
— Это еще warum?
— Так будет правильно, нам не нужно встречаться. Я не должна…
— Сударыня, вы меня бросаете — я правильно вас понял?
Ответом мне было глубокое и красноречивое молчание.
— Ну что же: это, прямо скажу, новый для меня опыт, но, полагаю, необходимый. Не смею задерживать вас, сударыня.
— Ганс, я…
— Прощайте, сударыня. Всего вам доброго.
* * *
Едва я зашел во дворец "трех корон", меня чуть не сбил с ног принц Густав.
— Иоган, дружище, война!
