По моей просьбе ювелир отобрал крупинки рубинов, после чего началась сборка механизма. Малюсенькие рубиновые крошки конечно же не припаивались, но олово обволакивало их и держало как в тисках. К обеду собрал механизм и установил балансирный маятник, сделанный из латуни на глаз, с тонкой ниткой спиральной пружины из моржовой щетины. Нацепил вместо стрелок на оси расщепленные соломинки и завел снизу пружину.
Как ни странно, механизм запустился сразу, без перекосов и заклинивания. Только с маятником явно промахнулся, судя по скорости хода стрелок. На сколько именно? Сравнить-то не с чем! Вот и пошел в гостиный двор за хронометром.
Часов с секундной стрелкой не было ни у кого из купцов, у некоторых и минутной-то стрелки не было. Поняв мои затруднения, очередной купец предложил осмотреть маленькие каминные часы с маятником типа метронома, секундной стрелки не было и тут, но сам маятник качался с периодом в одну секунду. Цену за часы купец попытался загнуть сумасшедшую, но, набравшись от Федора купеческих ухваток, я сумел снизить цену почти в три раза.
Вернулся с покупкой обратно к ювелиру и начал юстировку своих часов. Сперва снял маятник и принялся обтачивать его. Стачивать, судя по всему, надо много. До вечера стачивал, ставил обратно и снова снимал и стачивал. Несколько раз подходил ювелир, с интересом рассматривал маленький механизм и уходил работать дальше.
Вечером обтачивать баланс приходилось уже по микронам, но с этим возникла определенная сложность. Ювелир предложил свой способ – мехом выдувать на деталь воздух с песочной пылью. Попробовали пескоструить, делая это в сенях, так как клубы пыли поднимались изрядные. Заблестел баланс знатно, все же ювелиры много хитрых ухваток знали.
Собрал – снова мало. Опять пескоструил. Стало очень близко.
Марк уже на меня косится, видимо, не привык сутками работать. Наконец решаю остановиться. На глаз метроном и стрелка дергаются очень синхронно. Теперь тонкую настройку можно делать, чуть сдвигая зажатый кончик часовой пружины. Но это уже завтра. Посмотрим, на сколько мои часы убегут или отстанут.
Положили часы на размеченный листок бумаги, посветили свечой строго сверху и по теням соломинок отметили положение стрелок. Ювелир посматривал на механизм с явным интересом. На вопрос, под него ли надо будет браслет делать, ответил утвердительно и, попрощавшись, отправился отсыпаться. В баню бы…
Утром долго валялся в постели, отходил от очередного цейтнота. Пришедшая с заутрени Тая с удовольствием ко мне присоединилась. Потом она пересказывала новости, которых было немного, и сплетни, которых было в избытке. В планах значилось очередное посещение портного и прогулка по Немецкой слободе, куда мы так и не дошли в прошлый раз.
Но перед этим не утерпел и сходил к ювелиру. Он принял меня с усмешкой, явно ждал, что не удержусь. Показал мне макеты циферблата и стрелок, предложил поставить стрелки на место. Пожалуй, так и надо, а то вдруг вес стрелок на механизме скажется.
Сверили часы – мои отстали больше чем на десять минут. Вытянул чуток кончик часовой пружины, и собрали часы со стрелкой и циферблатом. Завел, попробовал выставить время. В принципе получается. Может, только шпенек придется несколько раз туда-сюда подвигать, чтоб шестерни в зацепление вошли. Но приятное, хоть и слегка громкое, тиканье мои часы уже имели.
Оставил часы до вечера, вернулся за Таей по пути на примерку. Платье было практически готово, теперь требовалось надевать его «по-боевому», и Тая замешкалась. Спокойно объяснил, чтоб шла за ширму, полностью раздевалась, надевала платье и выходила к нам. Одной такое платье не надеть, так что с удовольствием обещал свою помощь. Порой женщину приятно не только раздевать.
С подмогой в одевании, как выяснилось, погорячился – тут надо быть специалистом. Скорее помог просто запахнуться. Потом внимательно смотрел, какие и в какой последовательности дед застегивает крючки и затягивает шнуровки. Платье уже сейчас было «убийцей кавалеров». Тая сама крутилась в нем довольная до взвизгов. Но теперь бросалось в глаза, что надо заниматься Таей. Не знаю, как она к этому отнесется, но побуду у нее цирюльником.
Дед остался чем-то недоволен, натыкал иголок в платье, перестегнул крючки и опять натыкал иголок. Со мной возились не так долго, костюм понравился, ткань мягкая, сидит хорошо и не жмет нигде вроде. Через три дня дед обещал закончить, и к этому времени доставят все аксессуары. Через пять дней будет бал. А потом можно и возвращаться.
После примерки пошли гулять в сторону Немецкой слободы. Дома тут ничем не отличались от русской половины, да и люди похожие, так что особым разнообразием прогулка не отличалась. Посмотрели на кирху, дошли до берега напротив царских палат на Мосевом острове. Повернули обратно, периодически раскланиваясь со встречными.
На одном из подворий звенели клинками. Заборы в Немецкой слободе низкие, понаблюдать было интересно. По всей видимости, учитель обучал пару молодых, добродушно поругивая их на незнакомом языке – английский, немецкий или французский скорее всего узнал бы. Заметив проявленный интерес, учитель прервал своих студиозусов и подошел к нам:
– Сударь желает обучиться фехтованию?
В принципе желал, но это надо делать если не годами, то точно месяцами, а за оставшиеся дни меня ничему путному не научат.
– Мы желаем найти учителя для светских выходов. Если можете подсказать такого, был бы благодарен.
– Жаль, сударь неплохо сложен для эспады и даги. А преподавателя по манерам вы можете найти в любом доме нашей слободы.
– Сударь, вы меня заинтересовали. Почему именно эспады и даги, почему не сабля и кортик. И может, раз уж вы предложили, порекомендуете нам учителя манер на несколько дней из своего дома?
– Порекомендую. – Учитель что-то прокричал на своем языке в сторону студентов, один из них убежал в дом. – Судя по вашей походке и осанке, вы не кавалерист, а в бою на земле и при плотной рубке, когда удары могут приходить с разных сторон, эспада будет удобнее сабли для человека вашего сложения. А дага, в отличие от кортика, защищает руку, что немаловажно в том же плотном наземном бою. Надеюсь, удовлетворил ваше любопытство?
– Да, благодарю.
Учитель отошел, а к нам из дома вышел пожилой крепкий мужчина, который, в отличие от учителя, не стал говорить через забор, а вышел, представился и уточнил, что нам нужно. Представив себя и спутницу, объяснил, что нужно несколько уроков для выхода в свет. Управляющий, эта была должность пожилого в этом доме, согласился на три дня занятий по три-четыре часа в день после обеда, начиная с сегодняшнего. Цену назначил очень скромную, на которую согласился без раздумий. Сразу и отправились на первое занятие.
