Минут десять расписываю достижения нашего отряда, с упором на новаторские методы и прекрасную организацию труда и отдыха – красивые девушки, как аргумент, даже не упоминаются, ибо бесполезно. Не в том смысле, что ориентация у товарища перпендикулярная, просто Евгения Мироновича этим не соблазнить – ибо пользы для карьеры ноль, а стукануть могут. Это не пофигист Миша, опытный карась – рисковать не станет.
Чувствую, что не зацепило его предложение, что тут же и подтверждается.
– Не думаю, что нашим читателям будет очень интересно читать о лагерной жизни приезжих школьников и студентов.
– Можно подумать, что у тебя изобилие более интересных тем для репортажей! – вот ведь гад, сказать бы ему в лицо, что думают о нем читатели из номера в номер лицезрящие статьи о строительстве вододелителя, его обслуживании и истории. Но мне нужен этот прохиндей и его газетный листок, поэтому придется договариваться.
– Евгений Миронович, вы просто представьте, какой резонанс вызовет появление свежего передового и новаторского метода работы! Студенческий универсальный бригадный подряд – сокращенно СУБД. И ваша газета первой расскажет о нем. Представляете, как это скажется на популярности вашей газеты и райцентра, особенно если эту статью перепечатает «Комсомолец Каспия» или даже газета «Волга» – печатный орган обкома партии! Особенно в свете грядущих событий, связанных с вашим поселком.
Опытный аппаратчик мгновенно собрался, словно волк внезапно почувствовавший запах крови.
– Каких событий?
Делаю вид, что смутился – якобы нечаянно проболтался.
– Я думал, что вы знаете. Но если не знаете, то, наверное, нельзя об этом говорить, потому что рано, – откровенно переигрываю, впрочем, так и задумано. – Вот если бы вы статью в газете, про СУБД, то тогда – да, конечно.
Евгений ещё раз оценивающе смотрит на меня, прикидывает что-то в голове и соглашается:
– Если грядущие события столь серьёзны и значимы, то в свете вновь открывшихся обстоятельств, информация о новаторском подряде несомненно повысит уровень актуальности и станет более интересна нашему читателю.
Красиво излагает, скукин сын, аж, залюбуешься. Вот тебе и сельская провинция – какие кадры пропадают.
– Не сомневайтесь, актуальность материала обязательно повысится должным образом, – возвращаю пламенный канцелярский привет.
Оппонент напротив внезапно улыбается, обстановка сразу становится более мягкой и комфортной – опознал во мне коллегу по «карьерному слалому вверх»? Мне не жалко, пусть думает что хочет – главное результат чтобы был.
– У нас в горкоме прошла информация, причем с самого верха, что решение уже принято, и документы уже в Президиуме Верховного Совета, – где нужно подчеркиваю местоимение множественного числа интонацией, дополняя многозначительным указанием направления в сторону потолка.
Делаю театральную паузу, и выдаю долгожданную новость:
– Изменить название поселка Нижневолжский на город Нариманов. Решение будет оформлено в течение месяца.
Надо было видеть, какая гамма чувств и эмоций отразилась на взволнованном лице партийного карьериста. Если бы ему сообщили, что он выиграл автомобиль «Волга» по лотерейному билету, который подарила ехидная тёща на 23 февраля – эффект был бы меньше.
– Действительно, очень хорошая новость. Спасибо Саня, в долгу не останусь. Мы вместе с Мишей приедем, он и сфотографирует. В ближайшее воскресенье устроит? Часам к десяти утра?
Куда деваться, были у меня планы на выходные ещё раз добраться до Волгограда, но вспомнил, что батя сюда приехать обещал, вместе с грузинским коньяком в гости к другу Йосифовичу.
– Ты говорил, что есть возможность забросить материал в область?
Ага, дай ему ноготь, он и локоть откусит – хваткий дяденька. На самом деле, говорил я совсем другое, но поскольку это в моих же интересах, то соглашаюсь подумать, как можно помочь.
Довольный Женя (мы же теперь друзья!), пытается намекнуть на то, что неплохо бы обмыть это дело, но вспомнив о моем возрасте, интересуется предпочтениями Вик Васа и Иосифа Петровича.
Мне все равно, а им приятно будет, поэтому предлагаю ограничиться коньяком, да и батя с ним же прибудет – дополнят друг-друга. Правда, с мягкими девками придется повременить, мама явно не одобрит такого «расширенного» празднования.
Расстались, если не лучшими друзьями, то близко к этому. В машине меня уже заждался водитель татарской национальности с экзотическим именем Коля:
– Чего так долго, прямо перед райотделом торчим. Угощайся студент – сдачи не было.
– Спасибо, – растрогался от такой невиданной щедрости. На черной от въевшегося масла, которое не берет никакое мыло, ладони лежит …жвачка.
Неделю уже в Советском Союзе пребываю, и первый раз с ней сталкиваюсь, хотя согласно легендам и мифам начала двухтысячных о жевательной резинке грезили все поголовно, и жить без неё не могли. За исключением пенсионеров и младенцев, естественно. А тут она в сельском райцентре свободно продается, и даже без очереди?!
Восторги мои, правда, быстро утихли, стоило принять внутрь этот продукт сумрачного гения советской кондитерской промышленности.
Выглядела она странно – некая полупрозрачная субстанция, твердая и хрупкая, как стекло. По форме и размерам – как школьная стёрка.
Поначалу принял за импортную, но приглядевшись, разобрал название «Kalev» – прибалтийская оказывается.
Через несколько минут после разгрызания, жвачка начинала проявлять изначально предусмотренные качества – становилась мягкой и даже тягучей. К сожалению, к тому моменту вкус, изначально довольно странный, уже исчезал. К тому же резинка заметно уменьшилась в объеме – о надувании шаров из неё мечтать не приходилось.
Впрочем, к тому времени в советской торговле уже должны были появиться более качественные клоны жвачки «Ригли» в виде пластинок с разнообразными вкусами: малиновая, апельсиновая, мятная и кофейная.
Завершая воспоминания об этом судьбоносном для страны продукте, стоит упомянуть, что жуткого дефицита даже импортных жвачек никогда особо не наблюдалось. Иностранные студенты возили их целыми сумками, делая сумасшедшую накрутку в пять-десять раз, кроме них два раза в год областной центр посещали чехословацкие спекулянты, умело маскируясь под передвижной «Луна-парк» и толкая импортную заразу из-под полы по астрономическим ценам от 50 копеек до полутора рублей за штучку! Особо наглые и бессовестные чехи ставили жвачку в качестве призов в кегельбане или тире, где она обходилась несведущим, где надо их покупать напрямую, родителям клянчащих чад, до трех рублей за пластинку!
