Бейбарс смотрел исподлобья. Ради невиданного могущества он готов был рискнуть своей и чужими жизнями, но вот святыни… Святыни Аллах может не простить.
– И это еще не все, эмир. Когда пламя сожжет Святой Город, любой, кто посмеет приблизиться к Эль Кудсу, погибнет мучительной смертью. И такая участь будет ждать паломников из века в век. Потомки не восхвалят доблестного Бейбарса, а проклянут тебя и весь твой род, ибо, взломав здесь гроб Хранителей, ты собственными руками завершишь деяния немецких магов, кои сами они закончить не успели.
Бейбарс хмурился. Кыпчак не знал, верить ли пугающим пророчествам недавнего союзника, или нет.
– Гроб Хранителей можно вскрыть в другом месте, – наконец проговорил эмир.
– И где же ты собираешься распахнуть этот сундучок смерти, Бейбарс?
– В Аскалоне, в Яффе, в Цезарии, в Хайфе, в Аккре, в Тире… Да где угодно! Под стенами любого города или крепости, в котором еще сидят немецкие колдуны и тевтонские рыцари.
– И ты готов уничтожить вместе свражеским гарнизоном невинных жителей? Обычных горожан, вроде тех, что сегодня помогли тебе и Айтегину захватить Иерусалим?
– Они все равно обречены на позорное рабство под немецкой пятой. Я дам им избавление!
– Избавление смертью?!
Блин, это уже какой-то фашизм наоборот получается!
– Наш враг еще слишком силен, Василий-Вацлав…
– Он будет слабеть с каждым днем, – пообещал Бурцев. – Я знаю, как это устроить. Ядерный взрыв в логове цайткоманды навсегда лишил бы подпитки из будущего фашиков, оставшихся в прошлом. Ох, и славная бы получилась диверсия!
Бурцев жадно глянул на гробообразный заряд. Да, оформилась одна мыслишка. Дальнейшие поиски Аделаиды, центральный хронобункер СС, «якорь» фон Хохенлоха, медиум Рудольф Курц в качестве проводника – все это детали одной картины, в которую неплохо бы вписалась и «атоммине».
Кажется, Бейбарс интуитивно осознал, что на гроб Хранителей претендует уже не он один.
– Я не отдаю свои трофеи, Василий-Вацлав, – прорычал кыпчак.
– Эмир, этим трофеем ты сможешь воспользоваться лишь единожды!
– Единожды? Даже если в твоих словах нет лжи, каид, этого достаточно, чтобы вселить страх в сердце врага.
И устроить маленькую Хиросиму в тринадцатом веке? И только ли на врагов будет рассчитана сия акция устрашения?
Бурцев пытливо глянул в глаза бывшего раба и будущего султана. Попытался раскусить мамлюкского эмира.
– Что движет тобой, Бейбарс? Желание добить немцев или жажда власти? Благородная ненависть или стремление занять место Хранителей Гроба, подчинив весь мир своей воле?
Ответа на этот вопрос он не дождался.
– Жаль, что ты не со мной, Василий-Вацлав, – негромко, с досадой, с какой-то даже тоской в голосе произнес Бейбарс. – Не сопротивляйся, каид, если не хочешь умереть. И прикажи своим людям сложить оружие. Вас слишком мало.
Эмир повернулся к своим джигитам, выкрикнул что-то. Мамлюки придвинулись еще ближе. Ощеренные рты, обнаженные сабли, выставленые вперед копья. А в задних рядах уже тянулись за луками и стрелами. Эх, союзнички, блин!
Бурцев лихорадочно соображал. Дружина готовилась к бою. Освальд прикрыл Ядвигу. Збыслав встал подле польского пана, разматывая цепь кистеня. Новгородцы Дмитрий и Гаврила выступили по обе стороны от воеводы. Джеймс и Сыма Цзян зажали пленника. Бурангул и дядька Адам наложили стрелы на тетивы. Хабибулла пару секунд пребывал в замешательстве, не зная, чью сторону принять. Все-таки занял место возле Сыма Цзяна. Хмурый, недовольный, но готовый к драке. А сам виноват! Обещался именем Аллаха всюду следовать за «каидом», так что не на кого теперь пенять. Никто ведь за язык не тянул, клятвы верности не требовал.
Мункыз встал на пути воинов Бейбарса, раскинул руки, быстро-быстро затараторил по-арабски. Пытался остановить, образумить… Мамлюки отстранили старика – мягко и вежливо. Но подальше. У входа встала стража. Ну да, чтоб не пущать иерусалимских ополченцев.
– Что, воевода, драться будем? – хмуро спросил Гаврила.
А смысл? Драться с такой оравой – дохлый номер. И время драгоценное уходит безвозвратно.
– Сложите оружие, каид, – снова потребовал Бейбарс. – Я не желаю вас убивать…
Не желает убивать! Какое благородство!
– И отдайте мне немца. Тогда – обещаю – никто не пострадает. Вам не причинят вреда и позволят беспрепятственно покинуть город. Я же Аллахом клянусь, что не стану вскрывать гроб Хранителей в Эль Кудсе. Я отыщу толкового переводчика, допрошу вашего пленника, а после решу, что делать с колдовским чудо-оружием. Оставьте немца, оставьте гроб и идите с миром.
Ах, немца тебе захотелось?! Эмира все же встревожили речи Бурцева, эмиру требовался квалифицированный специалист, компетентный военный советник по атомным гробам.
– Джеймс, – вполголоса позвал Бурцев. – Этому парню позарез нужен наш немец.
– Ну и?
– Помнишь Венецию? «Золотого льва»?
Кивок. Брави помнил.
И брави улыбался. Брави понял.
– Тогда… – Бурцев мельком глянул на пленного медиума, – действуй тогда.
Джеймс Банд все сделал правильно. И быстро. Отступив на шаг, скользнул за спину растерянного пленника. Приставил к горлу немца кольтелло. Спрятал свою голову за головой эсэсовца, чтоб у лучников Бейбарса не возникло соблазна…
Точно такой же фокус брави успешно проделал в венецианской таверне «Золотой лев». Только тогда заточенный нож упирался в горло Бурцева. Пренеприятное, надобно отметить, ощущеньице…
– Что? – Немец сделался белым как снег. Наверное, ему тоже не понравилось.
– Что?! – взревел взбешенный Бейбарс.
– Ничего страшного, эмир, – спокойно ответил Бурцев. – Просто твои джигиты сейчас спрячут оружие и отойдут. Иначе этому Хранителю перережут глотку, а меня тебе придется убить в бою.
Для пущей убедительности Бурцев надел топхельм и картинно положил руку на эфес меча.
– Ты мертвец, каид Василий-Вацлав, – прохрипел мамлюк. – Так или иначе, но ты мертвец. И ты, и твои люди. Клянусь Ал…
– Стоп-стоп-стоп! – прогудел Бурцев из-под шлема. – Не торопись давать необдуманных клятв, эмир.
– О, смерть ваша будет страшна!
– Чуть попозже, ладно? А пока отступите на десять шагов назад. Все отступите, не то у моего друга Джеймса дрогнет рука. Так, ненароком…
Бейбарс не сводил с Бурцева ненавидящих глаз, однако приказ к отступлению отдал. Мамлюки попятились обратно к воротам. Никто, правда, оружия прятать не спешил. Впрочем, Бурцев и не рассчитывал на это. Какая разница – с оружием враг или без? Пока нож брави приставлен к горлу пленника, сарацины не рыпнутся.
– Если ты думаешь, что мы выпустим вас отсюда, каид… – Бейбарс задыхался от гнева.
– Не думаю, эмир, – успокоил его Бурцев. – Но все равно: отогнал бы ты своего жеребца еще подальше. Не нервируй Джеймса.
Бейбарс выругался – непонятно и зло. Тронул коня.
– Теперь их очередь…
– Отходите за камни, – скомандовал Бурцев.
Да, мамлюки их не выпустят, но Рудольф Курц, медиум эзотерической службы, поможет удрать. Из тринадцатого века в двадцатый. Прямиком в центральный хронобункер СС. И это шанс. Шанс спасти Аделаидку и спастись самим. Сомнительный, правда, но иного нет.
– Отходите, говорю!
Дружина подалась назад. Не вся.
– Уно моменто, – Джеймс с пленником не двинулись с места.
– В чем дело, брави?
– В нашем с тобой уговоре. – Наемный убийца говорил по-русски, и сарацины не могли понять о чем. Брави криво ухмылялся. – Я уже достаточно долго помогаю тебе, русич. А ты… ты, помнится, обещал поделиться информацией, когда все закончится? Пришло время расплаты.
– Сейчас?! По-твоему, все кончилось?!
– Разве нет? Иерусалим пал, немцы разбиты, твою жену, как я понимаю, мы здесь уже не отыщем. Мне жаль, Василий, но я приехал сюда не затем, чтобы скорбеть о чужих женах. Я хочу знать о Хранителях Гроба все, что известно тебе. И о тебе самом, кстати, мне тоже много чего хотелось бы узнать. Рассказывай, русич. И рассказывай быстро – это сейчас в твоих интересах. Кто ты? Откуда? Как и когда вызнал секреты немецких колдунов? Почему тебе подчиняется их магия? И о Хранителях Гроба рассказывай тоже. Все выкладывай. А уж ложь я отличить от правды сумею.
Сарацины переглядывались, нервничали. Эх, нашел, блин, время торговаться, папский шпион! И ведь действительно, нашел же! Самое подходящее время – лучше не придумаешь. Впрочем, это не торговля даже – откровенный шантаж. Наглый, нахрапистый. И в руках у Джеймса – весомый аргумент. И к горлу того аргумента приставлен кольтелло. Брави – вот кто сейчас истинный хозяин положения. Захочет – отступит вместе со всеми в каменный круг. Захочет – сдаст немца бойцам Бейбарса. А захочет – просто полоснет ножом, и ценный пленник не достанется ни-ко-му. Да, трудно сейчас отказать этому типу.
