Ивановичу, –– Ерофей перевел стрелки.
–– Хорошо с патронами, –– Яков заулыбался. –– Лаврентий сделал машину, только нужен контроль на склеивании гильз и на капсюлях. Целлюлозы достаточно, свинца и меди тоже. Можем в сутки до полутысячи делать. Если пушки в переплавку пойдут, то попробую латунные гильзы делать.
–– Давайте о самом главном. Что там Ольчей сообщил? –– я повернулся к Лонгину, он стал самым доверенным лицом у Ольчея и еще пару раз ездил к нему.
–– Он прислал своего человека, сообщает якобы кто-то из чооду пришел с юга. Монахи от Ольчея не ушли и допросили его. Он говорит, большое войско придет к нам и всех вырежут к концу лета. А как только в горах сойдет снег, они захватят все тропы и перевалы, –– Лонгин хмыкнул. –– Не то что-то тут, ваша светлость. Чем недоволен амбын-нойон? Больше всего вольностями, пушной налог он получает и даже чуть сверху. А вот вольности, –– Лонгин тряхнул кистями и вскинул брови. ––Завоеватели запретили с одного стойбища в другое ходить без разрешения, а тут целый род идет в русские пределы. Непорядок. Потом старик приходит, монахи ладно, им можно ходить. А тут еще один ходок появился. Что-то тут не то.
–– Ну, а с занести как? –– Лонгин специально ходил на переговоры с монахами и «пытал» Ольчея о возможности этого.
–– А ни как пока, выслушать то меня выслушали, открытым текстом почти говорили. Но …, –– Лонгин прищурился. ––А что если мне еще раз в монастырь сходить? В этот …, как его, … хурээ в Самагалтае?
–– Нет, Лонгин, это опасно, –– тесть до этого момента молчал, внимательно слушая всех.
–– Это я согласен, причем с обоими, и странно и опасно.
Молчавший до этого Панкрат кашлянул, как бы привлекая в себе внимание.
–– Ваша светлость, разрешите?
–– Давай, лейтенант, тебе давно пора речь держать, –– капитан придвинул к Панкрату карту. Я знал, что тот много времени уделяет изучению этого дела и со слов Ерофея уже прилично ориентируется в наших картах.
–– По Енисею они не пойдут, он со дня на день вскроется, а через два хребта не пройдут по любому. Там если снег сойдет, то только к лету. На Золотую реку враг не выйдет до лета точно, –– Панкрат уверенно показал южные хребты и закрытые перевалы. –– Теперь тропы ведущие на Узюп. Опасные? Вроде да. Но за ними и Ольчей смотрит, и Мерген, и Нелюбин, и отсюда из Усинска глаз за ними есть. Скрытно не пройти. А вот тут, –– Панкрат ткнул карандашом в Гагульскую впадину. –– Медвежий со дня на день проходим станет, то проползали, а вот-вот на лошадях можно будет. Высоты такие же, а вот мои тувинцы говорят, там иногда проход раньше открывается.
Панкрат замолчал, оглядел всех. До этого он непонятно почему-то робел, хотя выделялся и грамотностью и интеллектом. Возможно, тяготился своим участием в карательном походе прошлого года.
–– Надо выдвигаться в Гогуль, Зайдут раньше, трудно будет их оттуда выбить. Опять же шахта там должна быть.
–– И как же ты туда выдвигаться будешь, снега еще много лежит, –– спросил Леонтий.
–– У меня же не простая гвардия, а тувинская, я уже спросил их, пройдем или нет? Они же все воины и охотники. Как один сказали, надо идти, пора, –– Панкрат помолчал, потом добавил. –– В своих гвардейцах уверен, не подведут и не предадут.
–– Это почему ты так? –– уверенность Панкрата меня поразила.
–– Я, ваша светлость, еще ни разу не ошибся. Бойца насквозь вижу и чувствую, –– Панкрат ухмыльнулся. –– А предатели и слабаки, … они по-другому пахнут.
–– И чем же? –– изумился Ерофей. Я тоже чувствовал, что мой рот хочет непроизвольно открыться.
–– Говном, товарищ капитан, –– отпечатал лейтенант Рыжов.
Несколько минут стояла тишина, потом тесть как-то робко и не смело нарушил её.
–– Ваша светлость, я пойду, помогу, если что у Кондрата, –– его слова сняли общее оцепенение.
–– Да, конечно. Ерофей Кузьмич согласен со своим лейтенантом?
–– Согласен, ваша светлость.
–– Лейтенант, когда готовы выступить? ––я вопросительно посмотрел на Панкрата.
–– Через полчаса. Зайду Анфису поцелую, на мальца гляну.
––В ночь? –– удивился я.
–– Тувинцы не бояться ни темноты, ни леса. Патронами Яков Иванович нас снарядил.
–– По пятьдесят штук на ствол, –– подтвердил капитан. –– Если командир уверен, то вперед, –– я кивнул, соглашаясь. Ерофей еще раз внимательно посмотрел на карту, с ног до головы оглядел Панкрата. –– Выполняйте, лейтенант.
–– Есть, товарищ капитан.
После ухода Панкрата я долго смотрел на карту, как бы пытаясь понять, что день грядущий нам готовить.
–– Лонгин, а ты дружок, вот что сделаешь. Двигай-ка ты завтра на Севера, а потом к Ольчею, потолкуй еще раз с монахами, с тем пришлым, глядишь еще кто-нибудь объявиться. Короче, займись разведкой и постарайся агентами своими там обзавестись. Понятно, кто такие агенты? –– Лонгин кивнул. –– Винтовку и пистолетики казнозарядные с собой не бери, мало ли что.
Лонгин тоже ушел, мы остались вдвоем.
–– Ерофей Кузьмич, оставайся пока здесь. Все резервы под рукой и вся информация к тебе будет стекаться. Яков Иванович, ты по раскладу на заводе за старшего будешь, –– Фома Васильевич слег, его прихватила спина. –– Я на Енисей.
Утром восемнадцатого апреля мы были на правом берегу Енисея, напротив острова посреди реки. Каким-то чудом, рискуя каждую секунду оказаться в ледяной воде, по льду почти от самого Абаканского острога до острова дошел обоз с тремя сотнями человек. Больше половины были староверцы из деревень отправивших в нашу сторону разведку. Не дожидаясь её возвращения, часть народа решила на свой страх и риск идти по Енисея вглубь Саян. Со своими разведчиками они успешно встретились, поговорили с ними и продолжили путь. Один из разведчиков пошел с обозом, ему пан Казимир и Харитон постарались на пальцах объяснить про опасности дальнейшего пути.
До нашего приезда сержант Леонов переговорил с ними, всё выведал и объяснил. В обозе действительно было по сотне мужиков и баб и полторы сотни ребятни моложе шестнадцати. Пришли они не с пустыми руками: зерно, одежда, по десятку телят и поросят, десяток собак
