обыкновенно выкручивал громкость в своих наушниках.
Он прекрасно понимал, каково это — когда копаются в твоём грязном белье.
И тем не менее слона в комнате нельзя не замечать. Игнорирование — отдельный вид внимания.
Коу сглотнул, помялся и сказал:
— Эм… Привет.
Девушка промолчала.
Даже не повернулась.
Тогда на вырочку пришёл Томино. Учитель хлопнул в ладони и сказал:
— Ну ладно. Устроим проверочный забег, пятьдесят метров. Все по местам.
Он подождал, пока они станут за белую черту, затем вытянул руки так, будто сжимает пистолет, и крикнул:
— Пли!..
…
…
А далее была рутина.
Вскоре Коу наловчился бегать именно с той скоростью, которая была нужна, чтобы Томино одобрительно кивал.
Наконец учитель оставил им несколько указаний и ушёл заниматься другими делами. Коу с минуту проводил его взглядом, после чего покосился на Танигаву.
Девушка не обращала на него ни малейшего внимания. Не говоря ни слова, она схватила лежавшую на скамейку бутылочку с водой и сделала несколько глотков. Закрыла. Положила назад.
— Так… — услышал Коу собственный голос. — Ты занимаешься бегом, Танигава?..
— Не твое дело, — ответила девушка и даже не посмотрела на него.
Коу замолчал.
Со стороны большого трека доносился шум, который не нарушал, но только подчёркивал висевшую между ними плотную тишину. Коу с некоторым замешательством понял, что совершенно не знает, что с собой делать в такие моменты. Куда ему сунуть руки? В карманы? А смотреть куда? В небо? На облака? Можно.
Он закинул голову.
Небо было чистым, высоким и голубым.
— Ты почему симулируешь? — вдруг раздался пронзительный голос.
Коу удивлённо опустил голову.
Острые глаза Танигавы смотрели прямо на него.
— Я…
— Ты можешь бежать быстрее. Почему симулируешь?
На спине Коу выступил холодный пот. Она заметила? Но как? Неважно. Срочно нужно придумать оправдание. С каждой секундой своего молчания Коу чувствовал всё нарастающую тревогу; и вот он уже было отрыл рот, намереваясь сказать первое, что придёт ему в голову, как вдруг Танигава заявила:
— Мне всё равно, — отвернулась. — Просто мне сказали, что за победу в этой эстафете меня не будут больше донимать с физкультурой. Поэтому перестань с этим, понял?
— Д-да, — пролепетал Коу.
Танигава хмыкнула и снова перестала обращать на него внимание. Коу же пребывал в смятении до тех пор, пока не вернулся Томино. После этого они пробежали ещё несколько раз, на протяжении которых он всеми силами старался сделать свой бег и отдышку как можно более правдоподобными, и стали расходиться… Почти.
— Послезавтра в это же время! — заявил физрук на прощание и помахал рукой. Девушка ему не ответила.
Коу вздохнул.
Физкультура была последним уроком, по завершению которого он сразу направился в храм. По прибытию на место ещё на пороге он услышал тихое «Омм…» за плотной деревянной дверью. Коу встал на цыпочки и зашёл…
Мария сидела на левой веранде в своей обыкновенной школьной форме и читала мантру.
Коу остановился посреди зала и посмотрел на профиль девушки; её лицо казалось необычайно светлым на фоне оголённых деревьев. Густые тёмные волосы и ресницы закрытых сосредоточенных глаз подрагивали на ветру.
Царила тишина.
Коу разглядывал девушку до тех пор, пока не осознал и не смутился собственными действиями. Тогда он перевёл взгляд в сторону и увидел желтую черепашку, которая лежала на расстоянии всего нескольких пальцев от Марии. По всей видимости, Роши незаметно пробрался сюда, пока девушка находилась в медитации.
Коу приблизился, осторожно приподнял черепашку и отнёс на другую веранду; когда он вернулся, Мария смотрела прямо на него.
— Привет, — сказала она, приподнимая руку.
— Привет, — ответил Коу. — А Сенсей…
Мария пожала плечами.
С недавних пор Сенсей лишь изредка возвращался в храм. У него было много дел. Та самая печать, которая разделяет мир живых и мёртвых, заимела брешь, и теперь ему срочно нужно было найти где находится эта трещинка. Именно поэтому последние несколько дней Коу и Мария довольно часто оставались наедине, — если не считать черепашку, разумеется, — и у них появился собственный распорядок.
— Что сегодня? — спросила девушка.
— Суши… — ответил Коу, ставя рюкзак на пол и доставая коробочку с едой. Не успел он приоткрыть алюминиевую крышку, как в пальцах Марии уже засверкали глянцевые чёрные палочки…
Коу давно уже привык обедать в храме. Когда же Мария впервые заметила его за этим занятием, то стала как бы невзначай поглядывать на него краем глаза… В какой-то момент Коу не выдержал, предложил поделиться, и с тех пор они обедали вместе. Самой Марии было неудобно брать коробочки с едой, ибо для этого ей пришлось бы возвращаться домой после школы, а Коу был совершенно не против приготовить немного большую порцию. Ему и раньше приходилось делиться с кошками, а в Марии…
Её глаза загорелись при упоминании рыбы.
…Было нечто кошачье.
Когда они впервые договорились об этом, девушка обещала платить за продукты. Коу было немного неловко брать с неё деньги, но Мария настояла. Хотя бы потому, заметила девушка с кривой улыбкой, чтобы извиниться за их первую встречу в KFC…
Они сели друг против друга, коленями на деревянные доски, которые Коу ещё вчера тщательно вымыл, и приступили к трапезе.
— Итадикимасу, — сказала Мария и молитвенно сложила руки.
Коу неуверенно почесал шею.
Когда девушка уже хватала палочками рыбу, он вдруг вспомнил и сказал:
— Кстати… С этой недели я иногда буду приходить позднее…
— Вот как? Почему? — спросила Мария, не отвлекаясь от еды.
— Меня взяли в команду по эстафете. Нужно ходить на тренировки.
— Правда? И когда бег? Можно сделать ставку? — быстро спросила девушка.
— Сомневаюсь…
— Хм… — понурила она голову. — А тебе можно вообще? В смысле, этот не будет против?
— Сенсей? Нет… Наверное. Я не собираюсь бежать слишком быстро. Так… Нормально.
— Да? И зачем тебе это тогда? — хватая комочек риса спросила Мария.
— Зачем? — удивился Коу.
— В смысле… — она задумчиво посмотрела в сторону, подбирая слова. — Если ты не собираешься бежать на пределе… Смысл вообще участвовать? Для оценки?
— Нет. Просто меня попросили, я и согласился, — ответил Коу и вдруг понял, что сказал странную вещь.
Мария только пожала плечами, надкусила рисовый шарик и сказал:
— Я бы не стала соглашаться.
— Ну да… — кивнул Коу.
После этого они обсудили другие не самые значимые темы, и Мария засела в телефоне. Коу, в свою очередь, вышел на песчаный дворик и стал тренироваться. Отжимания, приседания… И бег. Закончив разминку, он посмотрел на высокую хвою, крона которой уходила в небесную даль. На её грубой коре было сделано несколько засечек, самая высокая из которых находилась на вышине шести с половиной метров.
Коу прищурился, тихо вздохнул и стал пятиться. Отойдя от дерева на шесть шагов, он резко бросился вперёд. И тут весь мир накренился, и Коу почувствовал, как его ноги сами собой отрываются от земли, точно он был астронавтом, который бежит по поверхности иной планеты.
Выше! — проносилось у него в голове, — Выше и… щёлк!
Вдруг поверхность у него под ногами скользнула, сила трения исчезла, и в следующую секунду Коу обнаружил себя на вертикальной плоскости… Гравитация немедленно схватила его за шкирку и потянула вниз. За миг до своего падения, он повернулся и приземлился коленями о землю. Его пронзила болезненная и тупая дрожь; Коу выдохнул, поморщился, затем с кривой улыбкой приподнялся и посмотрел на дерево.
На нём появилась новая метка.
Примерно на тридцать… Нет, он прищурился, сорок сантиметров выше предыдущей.
Неплохо, с невозмутимым выражением на лице подумал Коу.
Всю неделю он оттачивал технику и добился определённого прогресса. По вертикали бежать всё ещё было проблематично, однако на горизонтальной плоскости он мог без труда промчаться и семьдесят, и девяносто, и даже сотню метров. Теперь если он снова встретит Волка, то сможет по крайней мере от него сбежать.
…Не повод для гордости, разумеется, но тоже ничего.
Коу уже начал пятиться, собираясь попробовать ещё раз, когда услышал, как скрипнула старая деревянная дверь. Он вернулся в храм и увидел в зале высокого мужчина в чёрном пальто.
— Сенсей?
— Он самый, — ответил Страж.
Вскоре в комнату робко зашла Мария.
— У меня есть для вас несколько известий, — сказал мужчина.
Коу нахмурился. По его тону он сразу понял, что новости намечаются серьёзными.
— Присаживайтесь, разговор намечается долгий…
…
