Мы медленно двинулись по грунтовой дороге, едва видимой в ближнем свете фар, а спустя несколько минут Игорь остановил «форд» и бросил в салон:
— Давайте-ка все экипируемся, как положено. Моя интуиция, в смысле задница, подсказывает, что нам сейчас придется немного повоевать.
Я хотел было включить свет, но на меня цыкнули сразу оба — и Валера, и Палыч. Пришлось возиться в темноте, на ощупь выбирая подходящий бронежилет и укладывая в его разгрузку запасные патроны к помпе.
Деда тоже впихнули в бронежилет, но с немалым трудом — габаритный такой дедок оказался, да еще с немаленьким пузом, из-за которого застегнуть жилет на боках как следует так и не удалось, и он просто болтался на шее двумя бронированными фартуками — спереди и сзади.
— Вы как насчет пострелять? Доводилось? — деликатно полюбопытствовал Палыч, повернувшись назад.
— Ну, разве что из пистолета, на институтских сборах. Но это было пятьдесят лет назад,— так неуверенно и виновато ответил дед, что я сразу понял — с четвертым бойцом нашего невеликого гарнизона у нас вышел облом.
— Ладно, будете помогать раненым, если что,— тоже все понял Палыч и показал, где лежит аптечка.
— Ну, понеслась… — прошептал Игорь, и Валера тут же отозвался напряженным до хрипа голосом:
— Поехали!
Гагарин, блин, нашелся.
Палыч погасил все огни, и в полной темноте мы неторопливо двинулись вперед по дороге, едва обозначенной светом луны.
Так мы проехали километров десять, и я уже подумал, что обошлось, когда на самом выезде на шоссе увидел огни, разбросанные вдоль трассы огромным неправильным овалом, а прямо на дороге перед нами — группу темных фигур с фонариками.
Палыч сбросил скорость и медленно катил прямо на эти фигурки, которые в конце концов нехотя расступились, и в открытые окна я заметил, что это были безоружные, но очень пьяные или обкуренные подростки. Они что-то развязно нам кричали, но никто не стал отвечать этим глупым созданиям, и они остались топтаться на своем пятачке, громко переговариваясь.
Мы вырулили на шоссе, на котором с неравными интервалами стояли брошенные машины с распахнутыми дверцами. Впрочем, когда мы наконец поехали по асфальту, лавируя среди самых неожиданных препятствий вроде выломанных кресел или огромных тракторных колес, стало видно, что в некоторых машинах были люди — они там или спали, или курили в раскрытые двери.
Так мы тащились с полкилометра, пока не наткнулись на странную, явно рукотворную пробку — поперек шоссе стоял пассажирский «Икарус», но его длины не хватило на все шесть полос, и с одной стороны автобус подпирал тентованный армейский грузовик, перегораживая движение уже окончательно.
Впрочем, со стороны столицы пробки не было — когда мы подъехали поближе, стало видно, что автобус
и грузовик перекрывают движение транспорту в основном со стороны Каширы. Там машин было много больше, и стояли они плотнее, впрочем, все равно с достаточными промежутками, чтобы можно было проехать.
Палыч начал осторожно объезжать автобус, заехав на обочину, достаточно просторную для нашего маневра, однако из грузовика вдруг выпрыгнул человек с ружьем в руках и наставил его прямо нам в кабину.
— А ну вышли все из машины!— заорал этот тип, которого я, как ни вглядывался, не мог толком разглядеть.
— С чего вдруг я должен выходить? — спросил Палыч, бросая взгляды по сторонам.
— Ты чё, не врубаешься, козел? Ща объясню, падла! — тонким голоском закричал хмырь на все шоссе, и я понял, что это подросток. Он передернул затвор и неожиданно выстрелил чуть выше водительского окна, в крышу.
Картечь с железным треском отскочила от брони, но удар по корпусу оказался чувствительным, нас даже немного качнуло.
Валера осторожно отворил дверь и показал мне, что пойдет вдоль правого борта. Я кивнул и вышел, обойдя микроавтобус сзади.
Я успел пробежать пару метров вдоль левого борта нашей машины, когда раздался выстрел, и я услышал злобное шипение Васильева:
— Получил, гаденыш?
Гаденыш лежал на асфальте, бросив ружье и сжимая руками колено.
— Отпусти, дяденька! — жалобно скулил он.— Не стре
ляй, дяденька!
Я включил фонарь, а Палыч — все фары на полную мощность.
У подростка оказалось простреленным колено, но, пока я раздумывал, что с ним следует делать, в меня влепили заряд картечи прямо из темноты армейского тента.
Меня буквально впечатало в борт «форда», и уже оттуда я упал на асфальт, успев простонать Палычу:
— Гаси свет, мудила!
Игорь вырубил свет, а Валера всадил три заряда подряд в тент и кабину грузовика. Я полежал на асфальте, ощупывая лицо, но крови было немного — основной заряд пришелся на бронежилет и левое плечо, в котором при движении теперь слышалось отчетливое поскрипывание.
— Тошка, ты как? — услышал я возмутительно спокойный голос Палыча.
— Спасибо, что спросил, теперь намного лучше!..— ответил я, пробуя подняться.
В голове немного шумело, но и только. Чужой даже не думал оживать — видимо, для него это было рядовым происшествием, ради которого не стоило и дергаться. Или он просто спал, гад.
Я постоял на ватных ногах пару секунд, неуверенно похлопывая себя по бокам, но все было в порядке.
Рядовое происшествие, значит? Хорошо, будем работать буднично — как учили в «учебке».
Я дошел до кабины «форда» и оттуда указал Палычу на грузовик:
— Я сейчас суну туда жало, а ты на счет «раз» врубай фары.
Палыч кивнул, и я рванул к тенту, бешено заорав: «А теперь раз, суки!» Вспышка света оказалась неожиданно мощной — я стрелял как в батальонном тире, отчетливо видя свои мишени — двух заспанных полуодетых бритоголовых хмырей. Один из них, сидя на корточках, держал двустволку, переломив ее для зарядки, а второй еще не поднялся и, лежа на огромном цветастом матрасе, что-то лихорадочно нащупывал у самого тента.
Для верности я выстрелил дважды в каждого, так что потом мне пришлось поволноваться, перезаряжая помцу в свете фар «форда», но Палыч быстро выключил свет, увидев мою заминку.
Со стороны кабины, в клубках темных пятен у обочины послышалось еще два выстрела, и я метнулся туда, посмотреть, как получилось у Валеры.
У Валеры получилось замечательно — в кабине теперь сидели два неподвижных бритоголовых тела, но мы не стали их долго рассматривать, а вернулись к микроавтобусу.
Палыч уже вышел из машины и, брезгливо трогая ногой лежащего на асфальте подростка, вел допрос.
Выяснилось, что бритые молодые люди являются воспитанниками Лыткаринской детской спецколонии, из которой удрали с неделю назад.
