Империи принадлежит уже шесть кораблей, это Ковчег, Австралия, Европа, Азия, Америка и Африка. В названиях Генштаб решил не оригинальничать, будем кораблям давать имена континентов, сначала Прародины, а затем и имперских планет. Моё время полностью принадлежит церкви и верфям, с семьёй надо бы бывать почаще. У верфей *ЛК*, кстати, уже трое конкурентов, в Фарланде, Хартии и на Кненедиуме. Верфи один в один наша, строились под ту же продукцию, по нашим чертежам. В двух первых наше участие по 10 %, а в Кенедиумском Кораблестроительном Консорциуме 50 %. Мы не в коем случае не конкуренты, ибо сразу после того как они выпустили первый корабль со стапелей, мы перешли на военные заказы. Император и малый совет прекрасно понимали, что завеса тайны — наша главная защита. Сейчас приходиться уповать на эти лохани под командой самоубийц, ибо первый полноценный корабль сойдёт со стапелей Кенедиума лишь через полгода. В результате наших действий купить корабль корабли стало почти невозможно, и не только для нас. Даже колонистов теперь приходиться брать с тех планет откуда мы уверенны что взлетим, ибо остаться без корабля сейчас для частника легче легкого.
Всё больше и больше людей мы получаем в зоне нового завоевания кланов, честно сказать нам их пока просто продают. Представьте себе достаточно населённую планету, где до нападения жило 270 миллионов, а сейчас 230, где есть небольшие очаги сопротивления, и на охрану этой махины поставили два малых корабля и три сотни десанта. Новоявленный губернатор, на которого давит начальство, требуя немедленно покончить с сепаратизмом чисто и своими силами, но на его просьбы о подкреплении не как не реагирует. Ошейников рабских у него всего 50 миллионов, все уже использованы. остальное население можно и перестрелять, но тогда и живые сдохнут, планета станет непригодна, а буза распространяется. И вот появляется на пределе дальности корабль Церкви, выбрасывает на шлюпке представителя, который в приватной беседе рассказывает барину, что мёртвые души с его шеи снять можно. Продаёт он нам 2000000 человек с самовывозом в криокамерах, причём только в бузотёрных районах, чтобы они быстрее пошевеливались их немного пугают, химическим на несколько килотонн. По сотне за голову, пусть вражескими деньгами, так сегодня они враги, а вдруг завтра друзья? Чешет он тыковку и говорит то, что от него и ожидают услышать — Да! По отработанной на Ситне схеме мы начали договариваться с другими губернаторами. Со следующей планеты мы вывезли 16 миллионов, пусть вывозили в жутких условиях, пусть месяц экипажи почти не спали, пусть до места назначения довезли только 15, ни кто не жаловался. Конечно перегон пришлось делать в два этапа, с дополнительной пересадкой на одном астероиде, наскоро переделанном под базу, туда людей привозили вживую, затем замораживали штабелями и вперёд к новым Родинам! Как раз в к это времени Африка вернулась из круиза, четыре планеты, таков его итог. Сорбонна, Евпатория, Босфор и Чикаго вот имена новых родин.
Во время этой свистопляски я почти не заметил прибавления ещё одной порции шестилетних воспоминаний, мол, ну и бог с ними, запас карман не тянет. Вот рождение второй это событие! Жена по уши завалена делами, она даже когда пошли воды ещё что-то умудрялась диктовать и давать подчинённым Ц.У. Ольга, это вылитая мать, тот же гонор и громовой рёв, теперь она опекаема больше братом и сестрой, чем вечно занятыми родителями. Мы работаем, как лошади, ради светлого завтра, но когда оно наступает, оказывается, что надо трудиться ещё больше для нового завтра, главное, чтобы дети это оценили. Нам многое удаётся, нам везёт в мелочах, а все маленькие плюсы, постепенно складываются в большие, перекрывают кислород большим катастрофам, не давая им перевернуть корабль нашего и так неспокойного бытия.
На наших икорных плантациях идёт нескончаемая битва за урожай, куб в месяц мы оттуда увозим регулярно. Ещё один куб продаём, но как уже было сказано выше, корабль купить невозможно, а вот оборудования любого, даже крупногабаритного, но без защиты от ВБ, этого добра завались. Икра, это пока наше всё, нам уже пришлось уничтожить с её помощью пару соглядатаев, на Принцессе и на Чикаго. Действовали они стандартно, на том и прогорали, в первую очередь стартуя к планете, чтобы проверить её класс, а дальше только рожки да ножки остались от… Как уже было сказано ранее наша Эстианская космоверфь перешла на военные заказы, вот мы и стали делать средства доставки боеголовок. Сзади, на всякий случай ВБ на 20000 км, но на икру надежд намного больше, так что пока наша судьба охотиться на живца, подставляя свои задницы под стрелы любопытных охотников. Теперь близ каждой колонии по три наших челнока-торпеды, тормоза в которых отсутствуют напрочь, и у экипажа и у корабля. Гравимаяк даёт сигнал и, как только торпеда стартует всё пространство вокруг забивается медленными гравиволнами, послать быструю передачу в таком шторме невозможно. Как бы на гребне этой штормовой волны устремляется пара Грандов в свой смертоносный полёт. Первый атакует сам корабль, второй бьёт по самому быстрому вектору отхода, начинка каждого сделана из полутоны икры, но мы пока не сильно экономим. Главное опыт и площадь поражения, как только мы придумываем что-то новое из тактики что даёт подобный результат при экономии икры, мы сразу это применяем, но до этого момента лучше пускать деньги на ветер. К счастью, капитаны разведчиков сами народ хозяйственный, поэтому генератор защиты от ВБ на корабле всего один, весит полтонны, радиус действия едва выходит за обшивку, поэтому торпеды, покидая корабль, защиты лишаются. Капитан смертника отстреливает торпеды с защитой, затем умирает, включая ВБ, как только вражеские торпеды попадут в радиус действия.
Следующей урожайной планетой была Мицуяма — два миллиона, Аделаида — четыре, Пусан — два с половиной. Затем кланы, видимо, пригрозили своим губернаторам, так что халява закончилось, продавать стали лишь детей, и не менее чем по тысяче за голову. Но дети, это довесок ко взрослым работникам, нам же нужны были лучше всего спецы. ну женщины. на крайний случай. Так что цены для нас оказались неприемлемые, мы по галактическим меркам, люди бедные, каждую лишнюю копейку в активную оборону вкладываем, воинов поддерживаем или там бывших капитанов с пиратских островов.
Вот так мы и наткнулись на информацию, что один из кланов оставил захваченную планету, что то у него там не срослось, да и выровнять переднюю линию обороны было необходимо. А та империя, которой этот водно-биотехнологический мир принадлежал, сама укрепления латала и готовилась дать последний и решительный бой. Так что 40 миллионов подвешенных душ, выживших после Катаклизма от ВБ, медленно загибались на крышах своих подводных городов-куполов, выходивших вершинами на поверхность. Гибли они пачками, клан не хотел терять деньги и ошейники, съеденные местной плотоядной живностью. Как мы узнали, что на Планктоне вообще кто-то уцелел, так нам разведчики империи, бросившей свой мир, сведения и продал. Правда корабль-разведчик располагал командой в десять человек, но трое из них слышали краем уха, что церковь хорошо платит за подобные сведения. И действительно, за информацию для удачнейшего полёта Африки мы. не торгуясь, выложили запрашиваемые два миллиарда одному юному хакеру, добывшему на электронных полках государственных запасников интересные сведения. Не найдя понимания у остального экипажа трое самых решительных, среди которых был младший пилот, проголосовали оружием в свою пользу, затем нашли ближайшее церковное консульство вне империи. Деньги — информация — люди, произошёл круговорот принёсший нам тридцать шесть миллионов переселенцев высшей квалификации. Их опыт был уникален в галактике, на всех кроме нас они ненавидели. Они хотели много воды и немного суши, мы дали им карты необитаемых островов империи, каждый смог сделать свой выбор. с собой они обязательно брали самое ценное, мать могла бросить подступающему монстру в пасть своего грудного ребёнка, но Это попытаться сохранить. Это может оказаться биотехнологически выведенный сорт водных лилий или новый вид червей, которые зачем-то обязательно хотят иметь богачи в другом мире, но это обязательно было ценным. Обычно семена и кристалл памяти переносили в контейнере от одного до десяти литров. Наши люди так и находили, особенно на крышах небольших семейных куполов, картины яростно сопротивления, превратившегося в пир, где в центре лежали такие матовые контейнеры, пришедшие не по вкусу чудовищам. Часто к ручке контейнера стискивала отгрызенная женская кисть.
