— Сейчас будет… Сейчас будет… — бормотал могучий франк, нетерпеливо сжимая пальцы на рукояти своего топора.
Он стоял рядом с Децием прямо против приближающейся башни, не отрывая взгляда от ее поднятого перекидного моста. Вокруг центуриона сплотились лучшие бойцы отряда, тут же, прикрываясь щитом, стоял Камилл. Деций одобрительно кивнул головой, увидев в глазах сына лишь непреклонную решимость.
«А это еще кто?! Неужто, тот самый мальчишка-стражник?! Надо же, как оно…»
— Эй, ты! Беги к Публию. Скажи — еще три десятка в башню! Лучших людей! Сейчас здесь будет жарко…
Заскрипели цепи, и мост с грохотом рухнул на парапет. Подпрыгнул и замер, дрожа. И тотчас по нему с ревом размахивая топорами бросились варвары. Звериные черепа на шлемах, страшные железные маски на лицах, круглые размалеванные щиты. «Саксы!»
— За Арелат! — выкрикнул Деций, вскинув меч.
— За Арела-а-а-т! — откликнулись его воины, устремляясь вперед.
В этот момент Северные ворота содрогнулись под первым ударом тарана.
Квинт Авлий сильно переживал из-за доставшегося ему поста у башни Юноны на северной стене, прямо напротив Терм Константина. Как сын сенатора, он мог бы и не идти в ополчение, но в свои семнадцать лет Квинт грезил подвигами и, несмотря на уговоры отца, вступил в армию. Он был горд, получив оружие и доспехи и полон решимости с честью выполнить долг солдата, с нетерпением ожидая первой битвы. Но ему не повезло, и теперь Квинт думал, что во всем виноват отец. Наверняка это он, пользуясь своими связями, добился, чтобы его сыну назначили самый безопасный пост.
В самом деле, здесь, в излучине Родана, отвесный берег поднимался над водой на тридцать футов, и прямо над обрывом возносились вверх мощные стены и башни. Квинт должен был наблюдать за рекой и, если бы готы, вопреки здравому смыслу, рискнули бы переплыть Родан и попытаться влезть на стену, подать сигнал. Тогда хватило бы всего нескольких десятков, чтобы отразить эту безумную попытку. Сам префект, руководивший обороной Арелата, считал атаку здесь невозможной и потому оставил тут всего несколько часовых — люди нужны были там, где произойдет настоящий штурм.
Квинт уже давно не следил за рекой. Он жадно всматривался в ту сторону, где полыхало зарево. Оттуда до него доносился шум битвы, от которого все внутри сжималось. Ну почему, почему он не там?! У Южных и Северных врат идет бой, готы штурмуют стены, его друзья наверняка там, сражаются за Арелат, покрывая себя великой славой. И, когда готы будут отбиты, станут рассказывать, как они бились, и девушки будут их слушать и смотреть на них с восхищением. А что сможет рассказать он?! Квинт полагал, что не вынесет такого позора.
Он положил руку на рукоять меча и с ненавистью посмотрел в сторону Родана. Прохладный ветерок слегка остудил его пылающее лицо. В темноте нельзя было ничего разглядеть, зато отраженные от воды звуки разносились далеко. «Ах, если бы… Но что это?!»
Квинт подался вперед, прислушался. «Показалось или нет?» Нет! Он явственно различил тихий плеск совсем недалеко от стены. За спиной раздались шаги.
— Ну, что слышно? — это был Виллий, декурион обходил своих часовых. Из-под застежек шлема торчала его черная борода, левый глаз слегка подергивался от тика.
— Я слышал плеск. Там, на реке. Похоже на весла. Давать сигнал? Виллий посмотрел на кучу хвороста, облитую маслом и небольшой факел, воткнутый в гнездо на стене.
— Весла, говоришь? Да ну! Показалось, наверное. Это рыба плещется. Зачем зря беспокоить префекта, людей и так не хватает.
— Это не рыба. Я знаю, как плещется рыба. Клянусь кровью Христовой, там лодки!
— Давай-ка вместе послушаем. Ну-ка, тихо!
Декурион подошел вплотную, прислушался. Квинт тоже замер, обратившись лицом к реке. Теперь уже сомнений не оставалось, такой звук получается, когда осторожно работают веслами, а значит…
Страшная боль пронзила все тело. Стальной клинок глубоко вонзился ему в спину, слева под ребрами. Квинт прохрипел что-то нечленораздельное, хотел обернуться, но в глазах уже помутилось, струйка крови потекла с уголка губ. Чья-то рука зажала ему рот.
— Тихо, тихо, не надо кричать…
Виллий осторожно уложил обмякшее тело на парапет и оглянулся. От башни Юноны к нему уже спешила закутанная в плащ фигура. Неизвестный равнодушно глянул на Квинта и сказал, обращаясь к декуриону:
— Отличная работа, дорогой Виллий! И я свое дело сделал. Вот теперь пора подавать сигнал.
— Нет уж, постой! Сперва я хочу получить, то что мне причитается.
— Ты сомневаешься во мне и нашем покровителе?
— Мало ли что в бою случиться может! Давай сейчас, как обещал, или никакого сигнала не будет.
— Ха! Ты уже так глубоко завяз в этом деле, что пути назад у тебя нет. Виллий нахмурился и слегка выдвинул меч из ножен.
— Хочешь зарезать меня, как этого мальчика? — усмехнулся незнакомец. — Вряд ли у тебя получится… Но так и быть. Арванд всегда платит долги. Держи. Как договаривались.
Он пошарил под плащом и выудил оттуда туго набитый мешочек. Мешочек перекочевал к Виллию. Декурион не стал пересчитывать содержимое, вынул из гнезда факел, высоко поднял его и сделал движение, как будто рисовал в воздухе крест. Это движение он повторил три раза, после чего вгляделся в темноту под стеной. На миг там зажегся огонек и тут же погас. Виллий удовлетворенно хмыкнул и вернул факел на место.
Человек в плаще похлопал его по плечу, немного постоял, слегка склонив голову на бок, словно размышляя о чем-то, и сказал:
— Будь здоров, Виллий. Дело сделано, и мне пора.
— Даже дожидаться не станешь?
— Зачем? Дальше уже дело воинов. А я, как ты знаешь, не воин…
Повернувшись, он зашагал обратно к башне Юноны.
Квинт ощущал жуткую боль, так больно ему никогда еще не было. От боли хотелось кричать, но он не мог. В животе что-то разливалось горячей волной. Его мозг отчаянно боролся с подступающей темнотой, из последних сил пытаясь удержаться на грани сознания. Он слышал голоса, но не понимал, о чем говорят. В эти последние минуты, одна только мысль удерживала его на краю пропасти — он всех подвел, не выполнив свой долг солдата. Квинт с трудом открыл глаза. Прямо над ним горел факел, тот самый, которым он должен был подать сигнал в случае опасности. Опасность — вот она, но он не справился. Нет! Он должен! Должен!
— Должен… — едва шевельнулись губы.
Невероятным усилием воли, Квинт поднял руку и сжал факел слабеющими пальцами. Ну же, не подведи! Он швырнул факел куда-то за голову, туда, где был сигнальный костер. Это усилие оказалось чрезмерным, глаза Квинта закрылись, но Бог подарил ему последнюю милость — уже падая в черную пропасть, он услышал гул пламени и ощутил на веках яркую вспышку.
Он уже не видел огромного изумления в глазах Виллия и немедленно развернувшегося человека в плаще.
— Вот гаденыш…, — прохрипел декурион, и, подскочив к лежащему Квинту, вонзил кинжал ему в грудь.
— Ты дурак, Виллий, — сказал незнакомец, вдруг оказавшийся прямо над ним. — Не мог даже зарезать его как следует.
Короткий блеск неведомо откуда появившегося меча был последним, что увидел декурион. Заливаясь кровью из перерезанного горла, он повалился на тело Квинта.
Человек в плаще подобрал выпавший мешочек с деньгами и быстро зашагал к башне. В это время к стене бесшумно прислонилась лестница.
Штурм продолжался уже два часа. За это время Полемий успел побывать у Северных ворот и восточной стены. Оценив обстановку, он ободрил бойцов и, вернувшись в Курию, приказал отправить подкрепления на наиболее угрожаемые участки. Таких было два. У Северных ворот шло ожесточенное сражение, было похоже, что готы намерены прорваться именно там, там атаковали их главные силы, там шли на стену отчаянные и умелые бойцы-саксы. Вторым слабым местом оказалась западная стена у Старой башни. То ли защитники там смалодушничали, то ли опыта им просто не хватало, то ли удача там была на стороне готов, а только врагу удалось закрепиться на большом участке стены и, несмотря на все попытки, сбить их оттуда не удавалось. Полемий немедля отправил к Старой башне две сотни воинов-германцев своей собственной гвардии.
Едва они скрылись среди задымленных улиц, примчался гонец с Форума. Там находилась ставка Паония, руководившего обороной Южной стены. Местность на подступах к городу с юга была неудобной для войск, поэтому префект слегка удивился, получив сообщение, что готы усиливают натиск на Южные ворота и атакуют стену на всем протяжении. Паоний, имевший в своем распоряжении только тысячу воинов, просил прислать подкрепления, так как ему приходилось все больше растягивать людей по стене, и он боялся, что для серьезной защиты ворот у него не хватит солдат.
Полемий нахмурился, ему не нравилась эта атака. Армия Эвриха многочисленна, но не настолько, чтобы навалиться с равной силой сразу со всех сторон. Что задумали готы? Эта атака может быть отвлекающим маневром и подготовкой… К чему? Но и Паоний зря пугать не станет. Скрепя сердце, префект отправил на Форум свой последний резерв — три сотни ополченцев. Теперь у него оставалось лишь около пяти десятков гвардейцев.
