И вот теперь они ночевали в степи подобно настоящим воинам, ожидая прилета военного экраноплана.
– Наставник! – юношеский голос оторвал человека от молчаливого раздумья. То был новик Ильмень Иванов. Или просто Ильма. Страстный любитель старинной авиатехники, всех этих МиГов и Су с архаическими обводами, он заставил их моделями весь кабинет имперской истории. – Николай Степанович, вы обещали нам рассказать поучительную историю времен Войны с Западом. Мы все вас просим…
– Иду, Ильма, иду… – кивнул ему старший, еще раз поднимая голову к небу. В черной глубине наискось мелькнула золотая искра: то промчался на север гиперзвуковой истребитель, окутанный облаком плазмы… …Он уселся у костра, обведя взглядом два десятка пар мальчишечьих глаз.
– Как будущим вожакам, ребята, вам надо знать об ошибках и успехах правителей Империи прошлых эпох. О том, как неверный выбор оружия подчас ввергал нашу страну в ненужные потери десятилетий и громадных средств. И случилось подобное в эпоху Великого противостояния Западу, в семидесятые годы прошлого века. В те времена едва ли не главным оружием нашего вековечного врага были авианосцы – плавучие авиационные базы огромных размеров, которые Североатлантида считала неуязвимыми, окружая их не только кольцом истребителей и кораблей прикрытия. Каждый авианосец носил надменное имя и был гордостью Америки, Атлантической державы. Каждый был очень и очень дорог.
Что оставалось нам? Гнаться за Североатлантидой и тоже строить полтора десятка стальных громадин? Но это подрывало экономику нашей страны. Куда разумнее было найти гораздо более дешевое оружие, которое могло бы поражать эти гиганты, несмотря на их мощное прикрытие с воздуха.
И такое оружие у Империи появилось: в середине 1960-х Павел Сухой, творивший еще при Сталине, выдвинул проект дальнего ракетоносца Т-4, который на три десятка лет опередил свое время. Показатели этой машины в те времена поражали воображение: тяжелый стотонный самолет достигал скорости в три «звука» – трех тысяч двухсот километров в час, достигая высоты полета в 25 километров. Тяжелый ракетоносец, управляемый всего двумя пилотами, почти в полтора раза превосходил по скорости полета самый быстрый истребитель, базирующийся на авианосце. Он мог уклоняться и от зенитных ракет…
3
…Да, это было так, читатель. 22 августа 1972 года летчикиспытатель Сергеи Ильюшин впервые поднял в небо красавец-ракетоносец, сделанный на Тушинском машиностроительном заводе. Тот самый, с бортовым номером «101». Сработанный из прекрасных титановых сплавов.
Сама концепция этого самолета победила в 1964. Командиры имперской дальней авиации буквально загорелись этим полукосмолетом, способным удерживаться на высоте, почти недосягаемой для обычных реактивных истребителей. На 25 тысячах метров. Каждый из Т-4 должен был нести по две крылатые ракеты Х-45. И знаете, как должна была выглядеть атака имперской дальней авиации на американскую АУГ – авианосную ударную группу? …Особо благоприятные условия складываются в шторм. Палубным истребителям, которые барражируют в воздухе ради защиты корабля, становится очень трудно выполнять задачу. Самолеты быстро жгут топливо, и почти невозможно подтянуть к ним тяжелые летающие танкеры ВВС США. Командующему АУГ приходится рассчитывать больше на зенитно-ракетные комплексы крейсера и эсминцев прикрытия.
А в это время в атаку на АУГ выходят русские ракетоносцы, наведенные на жертвы спутниковой системой целеуказания. Первым эшелоном движутся Ту-22 с мощными ракетами Х-22, которые атакуют корабли прикрытия. При этом тяжелые турбовинтовые Ту-95 забивают эфир работой мощной аппаратуры радиоэлектронной борьбы. Последним эшелоном идут старые Ту-16 с крылатыми ракетами добиватели, чистильщики моря. А главной ударной силой, которая идет как второй эшелон, выступают Т-4, мчащиеся на предельной скорости, набрав высоту в 25 километров.
Если шторм усилится, то палубная авиация просто останется прикованной к авианосцу. Она просто не сможет взлететь. И тогда бой наших «воздушных крейсеров» с американскими кораблями превратится в избиение последних. Если же они смогут взлететь, то им придется драться с первым эшелоном русской атаки, со стремительными Ту-22. Эти «тушки» все-таки смогут выпустить с расстояния в 400 километров страшные Х-22, обладающие скоростью в 1000 м/сек. А потом – выстрелить из кормовых пушек тучи ложных целей. Части американских истребителей придется судорожно палить ракетами «воздух-воздух» по выпущенным крылатым ракетам русских.
Но покуда это происходит, к цели прорываются ракетоносцы Сухого. Они оказываются почти прямо над авианосцем, и потому выпускают свои ракеты почти вертикально вниз. Они пикируют на обреченный авианосец с совершенно немыслимой скоростью, превосходящей скорость полета пули раза в два. С такого курсового угла их почти невозможно перехватить выстрелом зенитной ракеты. Пусковые установки их не могут задраться строго вертикально, – и машины Сухого проскальзывают в «мертвые воронки» американских ЗРК. Оказываются бессильными и многоствольные зенитные мотор-пушки с радарно-компьютерным наведением. Атаковать супервысотные и суперскоростные Т-4 палубной авиацией просто невозможно: слишком великолепны данные русских ракетоносцев. Да и аппаратура радиоэлектронной войны на них тоже есть, и она сбивает с толку выпущенные по ним ракеты «воздух-воздух».
Зато запущенные с «сухих» противокорабельные ракеты врезаются в палубу почти отвесно, пронзая авианосец до самого киля, взрываясь у топливохранилищ или бомбово-ракетных кладовых. Огромная туша корабля переламывается пополам от чудовищного взрыва.
Идущие последней волной Ту-16 топят все, что еще осталось на плаву…
Замечательная машина Сухого могла бы не только авианосцы топить и вторгаться в глубокий тыл врага. На основе этой «громовой стрелы» планировали делать носитель для запуска в космос многоразовых космических самолетов и легких ракет-носителей.
4
Тактику применения машин Сухого и науку борьбы с авианосцами янки разрабатывал генерал-майор авиации Валентин Рог, еще один из когорты тех, кто творил мощь Империи.
Я держу в руках его капитальнейший труд – «Разгром авианосных ударных групп и соединений силами Дальней и морской ракетоносной авиации». На зелено-салатовой обложке стоит гриф «Совершенно секретно» и дата – 1966 год. Эта книга родилась в один год со мной, но и сейчас, тридцать лет спустя, она не утратила ценности.
Здесь искусство удара по авианосным эскадрам США возведено на престол высокой науки. Это – стратегия борьбы воздушных сил евразийской, континентальной империи со стальными драконами силы океанской. Планы ударов. Расчеты возможных потерь и самые оптимальные маршруты полетов. Построение боевых порядков имперских ракетоносцев. Их взаимодействие с нашими подводными лодками. Множество формул. Исследование наибольшей эффективности удара по авианосцам, нахождение самой нужной для этого плотности огня – в ракетах за секунду! Обоснование самых выгодных для атаки углов захода на цель.
Здесь досконально продуманы боевые строи русских воздушных эскадр – дивизий, полков и эскадрилий. Они эшелонированы. Впереди – группы доразведки, за ними – группы отвлекающих действий и радиоподавления, а уж следом – ударные отряды… Уже тогда Валентин Григорьевич Рог рассчитывал все это с помощью «Минска» – одного из самых совершенных компьютеров тех лет. В это исследование Рог заложил самые перспективные разработки американцев. Он создал самое впечатляющее обоснование для создания и принятия в имперские арсеналы сверхзвукового бомбардировщика Сухого. Той самой знаменитой «сотки», которая в том капитальном труде зашифрована под именем «ДС». Как дальняя, сверхзвуковая…
Ox, как нужен был Империи именно этот чудо-ракетоносец! В сложной «шахматной партии» ударов по авианосным флотам США машина Сухого становилась грозным и почти неотразимым ферзем. В ответ на плавучие чудища Америки, способные контролировать до 85 процентов земной поверхности стаями своей палубной авиации, мы могли уже к началу 1970-х выставить полуфантастические корабли.
5
Валентин Григорьевич за свои слова отвечает. Он – отнюдь не кабинетный теоретик, а настоящий воздушный волк. Адмирал воздушного флота, не меньше. Империя знала, кому поручать расчеты траекторий противокорабельных ракет и разработку боевых порядков. Я познакомился с ним в декабре 1998 в штабе Дальней авиации. Небольшого роста старик с пронзительным, «рентгеновским» взглядом, немного саркастичный, прихрамывает. Но рукопожатие его очень крепко. Здороваясь с ним, я положил свою левую ладонь чуть ниже локтя этого семидесятишестилетнего пилотяги. И поразился – его рука состояла из мускульных и жилистых тяжей.
