Естественно, с такого угла никто на эту тему не смотрел, а посему возражений не последовало. Комиссия переглянулась и обсуждение продолжилось.
В конце совещания меня отвёл в сторону замминистра и спросил: – Ты действительно хочешь пригласить на главную женскую роль Катю? Ты с ней говорил? Думаешь она справится?
– Я днём с ней встречаюсь. Посидим в кафе-мороженное и обсудим. Сейчас рано делать какие-то выводы, – ответил я и, видя задумчивый вид начальства, добавил: – Не волнуйтесь, Екатерина довольно бойкая и бесстрашная девушка, поэтому я думаю, что роль ей подойдёт и она с ней справится, – и вспомнив о главном, – Кстати говоря, а что там насчёт денег?
– Этот вопрос сейчас решается и будет сегодня обязательно решён. Так что об этом можешь не переживать, – как мне показалось несколько суетливо проговорил собеседник.
На этом и порешили. Простившись, я поехал в сторону дома, по дороге раздумывая над последними словами замминистра. После слов Ивана Сергеевича, мне стал абсолютно понятен мотив, чем руководствовалась Катя прося о сегодняшней встречи. Рано утром она мне сама позвонила и стала просить о встречи, говоря, что у неё есть ко мне срочный и серьёзный разговор. Когда я поинтересовался о чём идёт речь, то она ответила, в том смысле, что это совершенно не телефонный разговор, указав, что по моему телефону разговаривать вообще практически невозможно.
Что ж главные роли всё равно ещё никому не были предложены, так почему бы не посмотреть её. Вдруг, действительно, сможет сыграть, если не Сару, то, быть может, её подругу, или одну из официанток ресторана, где по сценарию работает главная героиня. В общем что-нибудь предложить ей было можно. И делал я это естественно не просто так. По моей задумке именно Катя должна была стать проводником моих идей и «втирать» папе мои психически ненормальные и мало-адекватные идеи, которые при других раскладах, в условиях Советского Союза, вообще выглядели почти не реализуемыми.
Мы встретились у метро ВДНХа, ибо мне никуда ехать не хотелось. Недалеко от центрального входа на выставку была небольшая столовая, куда я как-то приглашал Аню. Зная, что там вкусно кормят, решил пригласить Екатерину тоже туда, в тайне надеясь, что у неё менее замороченные понятия о правде и не правде.
– Саша, я хочу играть в кино. Ты должен отдать роль Светы Коноровой мне, – произнесла она, решив, почти сразу же «взять быка за рога».
– С чего бы это? – удивился пионер такому началу разговора, оплачивая в кассу рубль девяносто два за два обеда. Затем взял поднос и поинтересовался: – И кстати, откуда ты вообще знаешь о том, как зовут героиню?
– Ты же сам рассказал тогда – в кабинете у папы, когда мы с тобой первый раз познакомились. Помнишь? – спросила она и увидев свободный столик направилась туда.
Я пошёл за ней лавируя между людьми и стульями пытаясь припомнить, когда это было, а вспомнив спросил: – А с чего ты взяла, что актриса на роль нужна именно сейчас? Такого я тогда точно не мог сказать, ибо не знал получится ли вообще договориться о съёмке.
– Мне папа сказал, – чистосердечно призналась собеседница, присаживаясь за столик.
– Хороший папа. Умеет держать язык за зубами, – похвалил её папу пионер, сев напротив красавицы и взяв ложку в руки, поинтересовался: – И что ещё говорил любезный Иван Сергеевич?
– Он поздно приехал и был очень уставший, поэтому рассказал не много… Сказал лишь, что тебе поручили снимать фильм, и что ты с ним обсуждал роль главной героини. Также сказал, что ты раздумываешь насчёт того, чтобы дать эту роль мне. Ну так вот, Сашенька – я согласна, – сказала Катя, пристально посмотрев на меня, словно бы всем видом показывая насколько сильно она согласна.
– Екатерина Ивановна, – решил для начала обломать девицу режиссёр. – Ваш папа всё неправильно понял. Когда я говорил ему о том, какая именно нам нужна актриса на главную женскую роль, я не имел ввиду Вас. Я сказал, что нам нужна девушка, которая похожа на Вашу дочь. Вот и всё.
– Как?! А я разве непохожа сама на себя? Кто в мире может быть более похожей на меня, если не я сама? – искренне удивилась, пока непрошедшая кастинг, собеседница.
– Но ты же не актриса.
– Но я учусь на актрису, поэтому уже умею играть. Я справлюсь.
– Катя, это не шутки. Там совместный с американцами проект. Мы не можем рисковать и ставить под удар положительный имидж нашей страны, – сделав насколько возможно серьёзное лицо, пояснил я, разумеется набивая себе цену и одновременно прикидывая какой дичью сия пафосная концовка, наверняка, кажется собеседнице.
– Но я не подведу, – вероятно интуитивно, поняв о чём я сказал, заверила меня соискательница на роль и, дабы доказать свою компетентность, предложила: – Хочешь, давай я тебе что-нибудь из Гоголя почитаю? Из «Ревизора». Или хочешь из «Онегина» «Письмо Татьяне» прочту?
– Здесь? – спросил малолетний режиссёр, показав ложкой на зал.
– Здесь, – произнесла Катя и, посмотрев на сидевших неподалёку людей, с сожалением констатировала: – Здесь с выражением прочитать не получится, – а потом чуть подумала и расстроенно спросила: – Что же делать? – и тут же, найдя решение, предположила: – Пойдём на улицу! Там и прочту.
– Можно конечно и на улице, – согласился с ней я и, приступив ко второму – картошка пюре с котлетой, продолжил: – Но есть другое предложение, – и видя заинтересованный взгляд, – У меня бабушка сейчас на даче живёт. Квартира свободна. Так, что можно зайти ко мне домой, взять сценарий и поехать туда, – отвечая на немой вопрос. – Дом находится тут недалеко. На улице Снежной. Можно и пешком прогуляться, но лучше поймаем такси и доедем за пять минут. Согласна?
– Если мы там никому не помешаем, то конечно давай, – с готовностью согласилась соискательница и мы оперативно доели обед.
Зашли ко мне домой за сценарием. Видя мою пустую квартиру, Катя поинтересовалась, нельзя ли порепетировать здесь? Но я, сославшись на скорый приход мамы, предложил всё же переместиться в более уединённую обстановку, где нам точно никто не помешает.
Приехав в бабушкину квартиру, сняли верхнюю одежду и, пройдя в комнату, сразу же приступили к репетиции.
Я выбрал небольшой сюжет, в котором главный герой – Коля Ризов уговаривает главную героиню – Свету Конорову оставаться в машине, и пояснил каких эмоций я жду от актрисы.
Она всё поняла и свою часть диалога выучила практически сразу. Когда же мы начали репетировать с ней диалог, то стало совершенно ясно, что играет она откровенно фальшиво. Скованность в движениях и в речи говорили о том, что актрисой её называть ещё очень рано.
Подумав, что быть может эта сцена слишком сложна для начала, нашёл более простую, но и она не избавила Катю от некоего стеснения и скованности. Мы пробовали вновь и вновь, но получалось не очень. Не всё конечно. Были и неплохие моменты. Но всё же было и много фальши. Она это прекрасно понимала и старалась изо всех сил.
Так мы безрезультатно бились почти час…
– Слушай, а давай сделаем перерыв, а то что-то мы, по-моему, перенапрягаемся, – предложил я и достал из сумки бутылку вина, которую принёс с собой на всякий случай.
Многие сказали бы: «Фи, хочешь споить девушку?!»
«Ну а что тут такого-то? – ответил бы я. – Попробовали бы вы сами порепетировать с практически незнакомой девятнадцатилетней красивой девицей без этого артефакта. Посмотрел бы я на получившийся результат. Понятно, что она хочет роль и понятно, что нервничает из-за того, что боится не получить её. Вино же, по идее, должно её немного расслабить и придать уверенности в себе».
– Ты имеешь ввиду, мне следует выпить для храбрости? – сообразила Катя, удивлённо смотря на меня.
– Ну, типа того. Видно же, что ты волнуешься. Отсюда и нервозность твоя, и то, что ты постоянно сбиваешься. Я подумал, что может быть чуточку красного тебя успокоит, – пояснил пионер, откупоривая бутылку и спохватился: – Однако, если ты не пьёшь или не хочешь пить, то не пей, конечно. Тогда давай я чай поставлю. Попьём чайку и продолжим.
