окажут вооруженное сопротивление полиции. И им было чем это сделать часть из них прихватила с собой револьверы, а остальные приготовили увесистые дубинки. Только после этого он имел право исчезнуть и получить весь гонорар.
Сказать, что от этого дела дурно пахло? Да нет, тут просто-таки воняло подставой! И Карл понимал, что его, как пешку, которая мнит себя ферзем, скорее всего, уберут с поля нафиг! Правда, он надеялся, что сможет уйти. Вторым условием было дать интервью местному журналисту, где сообщить, что акция была проведена по личному приказу Геринга. А чтобы не было вообще вопросов — он встречался с шефом партии накануне акции, обсуждали вопросы обеспечения штурмовых отрядов стрелковым оружием.
Ровно без четверти одиннадцать, когда еще большая часть делегатов наслаждалась осенними ароматами старинного городского парка, толпа нацистов с разбегу вклинилась в толпу анархистов. Охрана, рассредоточенная по периметру, предотвратить столкновение просто не успела: колонна бросилась вперед на скорости, да еще и ближайшие охранники оказались оглушенными подобравшимися к ним переодетыми штурмовиками. Первой жертвой наци оказалась Эмма Гольдман, которая прибыла почти в самом конце, буквально перед открытием конференции. С криком «Бей жидовку!» толпа озверевших штурмовиков сбила женщину с ног и просто затоптала, бросившись дальше, правда, анархисты, в большинстве своем там были все-таки рабочие, люди крепкие, побывавшие и на войне, и в самых разных политических баталиях, да и на улицах помахавшие кулаками оказали сопротивление. Так просто разогнать их у наци не получилось. Завязалась массовая драка, к которой присоединились и нацисты штутгартского разлива. Их было около сотни, и в этой толпе почти не было огнестрела, только колья и дубинки. Но вот у анархистов оружие было. У многих. И вроде бы они приехали в страну без единого ствола или стилета, и вроде бы их полиция проверяла, а вот то один, то второй открыли огонь по нападавшим. Тогда и началось то, что потом назвали «Штутгартской бойней». Нацисты стреляли в анархистов, анархисты в нацистов, и те, и другие палили в полицейских, которые несмело пытались подавить беспорядки. Но местные шуцманы действовала настолько робко, что стрельба прекратилась только после того, как потерпевшие поражение нацисты оставили поле боя. В это день погибло сорок шесть анархистов, тридцать четыре нациста, двадцать три охранника правопорядка. Только после прибытия отряда полицейского спецназа были арестованы и разоружены остатки нацистов и более ста шестидесяти делегатов конференции анархо-синдикалистов. Среди погибших видных анархистов оказались оба Шапиро и Александр Беркман, тяжело ранен Дуррути, Бранду проломили череп, и он скончался на третий день в больнице, тяжело ранен оказался и Нестор Махно. Правда, последний выжил, но простреленное легкое так и не дало ему поправить здоровье, буквально через два месяца батька Махно умер в Париже.
Карл Эрнст успел вовремя сбежать. Правда, никакого интервью местному журналисту он не дал. Это была всего лишь приманка, способ успокоить жертву. Его очень аккуратно убрали, зачистив следы. О том, кто и когда это сделал удалось узнать через много-много лет из мемуаров одного офицера Вермахта, выполнившего поручение своего командира.
Глава двадцать четвертая
Дан приказ ему на Запад
Вена. Железнодорожный вокзал
9 ноября 1933 года
Я сижу на железнодорожном вокзале ожидая поезд на Париж. Конечная цель этой моей командировки — Берлин. Но у меня серьезные планы, поэтому напрямую в Германию не поеду. Купил все немецкие газеты, которые только можно найти в Вене. Как всё получилось, зачем я тут оказался? В ноябре в Штутгарте случилась та самая бойня, в которой кроме полицейских и сторон конфликта погибло одиннадцать случайных прохожих, а число раненых, которые оказались в больницах города достигло почти ста человек. В тот же день президент Гинденбург выступил с речью по радио, обвинив правительство в неспособности поддерживать порядок в стране. Президент ввел свое прямое правление, отправив правительство Объединенного фронта в отставку, ввел запрет на национал-социалистскую партию Германии, коммунистов, приказал распустить отряды штурмовиков СА и СС, а также разоружить отряды полицейского спецназа. Фон Папен был назначен премьер-министром страны. Фактически, Веймарская республика перестала существовать. Гинденбург заявил о проведении референдума (после того как стабилизируется ситуация в стране) по изменению конституции государства. Армия была поднята по боевой тревоге, получила приказ занять государственные учреждения, в первую очередь — полицейские участки и правительственные резиденции.
В ответ правительство заявило об узурпации власти президентом и фактическом государственном перевороте, призвав своих сторонников выйти на защиту законно избранной власти в стране. Почти вся полиция оказалась на стороне левого правительства, а штурмовые отряды армии не сумели не смогли блокировать подготовившиеся к обороне силы полицейского спецназа, созданного коммунистами. С резкой ответной речью выступил Эрнст Тельман. Второго ноября начались уличные бои в большинстве крупных городов Германии. Но в Берлине левые власть смогли удержать. Шестого стало ясно, что переворот в столице страны провалился. Надо сказать, что далеко не вся армия пошла за Гинденбургом. Но вот флот оказался становым хребтом переворота. Киль превратился в фактический центр мятежа. Моряки полностью контролировали город. Туда же отправился Гинденбург вместе с сыном и фон Папеном. Как стало известно, однозначно за маршалом и его подельниками оказались Восточная Пруссия, Шлезвиг-Гольштейн, Тюрингия и Ольденбург. Бранденбург, Ганновер и Мекленбург-Шверин полностью высказались за правительство левых. Остальные провинции Веймарской республики заняли выжидательные позиции. Полицейские силы в них курировались местными партиями, а отряды спецназа были слишком слабы, чтобы контролировать целые провинции.
Четвёртого ноября в Росток пришел караван судов из СССР с оружием, в том числе артиллерией, пулеметами, на причалы выгрузили пятерку бронеавтомобилей, правда, только один из них был пушечный. Но, в любом случае, броня оказалась очень к стати. Поляки проворонили отправку этого каравана — корабли загодя до событий стояли груженые в Ленинграде. Товарищи из Коминтерна и компартии Германии в рекордные сроки опустошили их трюмы и немедленно пустили всё это богатство в дело. Стало ясно, что Веймарская республика начинает распадаться в вихре гражданской войны.
Из стотысячной армии примерно три четверти поддержали устремления семейки Гинденбургов восстановить монархию в стране. Кроме того, на их сторону стало двадцать тысяч военных моряков, которые базировались в Киле и других военно-морских базах страны. Ускоренными темпами вооружался новый фрайкор, который из-за черных мундиров получил название «Чёрный фрайкор». Основу его составили ударные батальоны смерти, щеголяющие эмблемой с черепом с перекрещенными костями. Третьего ноября в Москву прилетела делегация правительства Веймарской республики с просьбой помочь восстановить порядок и законность в стране.
А пятого меня и Артузова к себе пригласил Сталин. В его кабинете кроме Кирова присуствовали военные — Шапошников, Ворошилов, Тимошенко и, естественно — нарком иностранных дел Молотов. Правда, меня удивило присутствие Маленкова, одного из
