Старший Лунев тут же позволил себе поинтересоваться (на правах главного юриста Российской оружейной компании), как прошла беседа с гостем. Хозяин кабинета довольно равнодушно ответил:
– Так же, как и с Оскаром фон Мейли. – И явно процитировал: – Руководству фирмы необходимо обдумать ваши предложения.
Стряпчий понимающе хмыкнул – еще одни мыслители объявились.
– Ладно, это мы обсудим немного позже. Арчибальд Ильич, я правильно понимаю, что вы твердо решили стать именно моим доверенным лицом в Североамериканских Соединенных Штатах, так сказать, работать со мной напрямую?
– Да, ваше сиятельство. Мы с братом все обсудили и пришли к выводу, что так будет лучше для всех.
«Ну да, для всех. Для младшего точно лучше, прибавится самостоятельности и денег, а вот для старшего не очень, теперь братом, как прежде, не покомандуешь. Впрочем, как-нибудь сами разберутся. Одно можно сказать точно – «Юридическая контора Лунев, Лунев и сыновья» только что распалась. Или все же серьезно расширилась?»
Александр опять открыл ящик стола (на сей раз верхний) и достал четыре тонкие папки.
– Тогда нам стоит покончить с формальностями.
После того как на белоснежных листах появились черные подписи с замысловатыми вензелями, часть бумаг вернулась в папку, а вторая часть легла по правую руку хозяина кабинета.
– Теперь, когда мы зафиксировали наши отношения официально, можно перейти и к обсуждению конкретных дел.
Фабрикант ненадолго замолчал, предлагая гостям устраиваться поудобнее, а попутно доставая коньяк и бокалы.
– Мм… какой аромат.
Старший к этому напитку был более привычен и как следствие этого более равнодушен, а младшенький с удовольствием отпил тягуче-масляную жидкость и потянулся за сигарой.
– Краткая преамбула, дорогой Арчибальд Ильич. Мои дела обычно приносят хорошую прибыль, причем не только мне, но также и тем, кто ими занимается. В отношении вас это значит, что вы достаточно быстро станете весьма обеспеченным человеком, со всеми вытекающими из этого приятными моментами. Но в этом есть и отрицательные стороны. Первое – от вас требуется полная и безоговорочная лояльность мне, как своему работодателю. Второе – вас будут периодически проверять, гласно и негласно. Не в последнюю очередь потому, что через ваши руки пройдут миллионы. – Братья обменялись быстрыми взглядами. – Вернее, десятки миллионов. Поэтому любые сомнения будут трактоваться не в вашу пользу, со всеми понятными вам последствиями. И поверьте – я сумею устроить эти самые последствия, причем достаточно легко.
Сигара оказалась забыта, как и наполовину опустевший бокал, но волнения в своем собеседнике князь все же не заметил – и это вселило в него осторожный оптимизм. По крайней мере, его новое доверенное лицо оказалось не робкого десятка, и это не могло ему не понравиться. Так же как и то, что его слова восприняли серьезно.
– Теперь непосредственно проекты. Первое – необходимо начать скупку земли в штате Техас. Осторожно, бесконфликтно, как можно большее количество, причем таким образом, и я подчеркиваю это, чтобы купчую нельзя было оспорить ни в одном суде. Если потребуется для пользы дела, можете даже поменять российское подданство на гражданство САСШ. В процессе всего этого крайне желательно наладить хорошие отношения с каким-нибудь сенатором. Можно даже и не с одним, но это уж на ваше усмотрение. Второе – мне нужен ряд сведений о перевале Чилкут. Можете не записывать, в переданных вам папках все это есть, я просто перечисляю по памяти их содержимое. Ну и третье – я желаю стать акционером одной компании, подробности вот здесь.
– «Алкоа»? Припоминаю, производство алюминия?
– Да. Чтобы вам было проще ориентироваться, без него очень сложно выплавлять нержавеющую сталь. Да и сам по себе этот металл много для чего пригоден. Ну и последние два дела: надо передать мои письма господину Лодыгину и Джорджу Вестингаузу и вежливо склонить их к сотрудничеству.
Услышав последние имена, встрепенулся Лунев-старший:
– Александр Яковлевич, я ведь совсем забыл вам доложить! Нашелся-таки ваш Попов, причем буквально у меня под боком.
«Ну не мог он попозже найтись, а? У меня через три дня заседание Комиссии и разговор с Ванновским. Да ну его, отложим на потом».
– Благодарю, вы, как всегда, оправдали мои надежды. Но давайте я вначале отвечу на вопросы Арчибальда Ильича.
Названный солидно откашлялся, пододвинул к себе (предварительно испросив хозяйского разрешения) жалкие остатки писчей бумаги, поставил на глянцевой поверхности жирную цифру один и начал уточнять свои обязанности. Делал он это так обстоятельно и дотошно, что расстались они только глубоким вечером – зато у князя появилась твердая уверенность в том, что все будет выполнено именно так, как надо. И даже лучше. Все-таки личная заинтересованность исполнителя (а она росла и крепла прямо на глазах) изрядно добавляет шансов на успех задуманного дела.
Перед тем как отправляться на свидание с Комиссией по выработке малокалиберного ружья, Александр добрые полдня ломал голову – в каком одеянии ему предстать перед ее членами. Таким же офицером, но в отставке? С одной стороны, это имело массу плюсов и относиться к нему будут не как к гражданскому шпаку, а как к собрату по офицерскому корпусу доблестной Российской императорской армии. Да и основная масса «народа» на испытаниях как раз будет затянута в мундиры всевозможных видов и родов войск. И вот это-то и являлось большим минусом первого решения – у него просто отсохнет рука постоянно отмахивать приветствия, да и головой придется крутить как летчику, сразу на все триста шестьдесят градусов. А делать это придется потому, что выше его по званию будут практически ВСЕ. Так вот поранишь нежную душу генерала или полковника недостаточно четким, на их пристрастный взгляд, воинским приветствием – и все. Если не нотациями изведут, так мнение свое, сугубо отрицательное, выскажут при случае. А если прибыть в цивильном костюме, то можно было ожидать легкого высокомерия и даже пренебрежения от гвардейских офицеров – они и армейцев-то себе за ровню не считали, а тут… Зато в этом качестве на него не могли давить чинами, да и сам он был более свободен в выборе слов и стиля общения.
«А насчет высокомерия – это мы еще посмотрим, у кого его больше окажется! Но офицерскую одежку все же прихватим, на всякий случай».
Едва прибыв в Ораниенбаум, князь сам себя поздравил с правильным решением – тут даже капитаны смотрелись бедными родственниками на празднике жизни. Доложив о своем прибытии начальнику Офицерской стрелковой школы генералу Ридигеру, он отправился погулять по окрестностям (вернее, поглядеть, что за публика шатается по полигону). Всего за пять минут насчитав пятерых генералов и чертову дюжину полковников (большая часть которых принадлежала к гвардии, а значит, согласно табели о рангах тоже вполне тянула на генералов), конкурсант организовал на лице приветливое выражение и двинулся представляться бывшему начальству. Знакомый ему генералитет встретил его достаточно хорошо (Чагин даже с некоторым радушием в голосе), а вот остальные, и в их числе генерал Давыдов, проявили вполне ожидаемое пренебрежение, на что Александр ответил пренебрежением своим, подкрепленным изрядной долей истинно аристократического высокомерия и ледяной вежливостью. Как результат, никто из незнакомых ему людей общаться с ним не пожелал – что и требовалось. Впрочем, одно исключение было – авторитетнейший профессор Михайловской военной артиллерийской академии, генерал-лейтенант Чебышев счел для себя незазорным свести близкое знакомство с человеком, имеющим за душой более двухсот патентов. Вдобавок ко всему Владимир Львович оказался вполне нормальным человеком, и князь получил истинное удовольствие от недолгой, но крайне интересной и полезной для него беседы – профессор достаточно свободно (и откровенно) говорил о многих интересных событиях в работе Главного артиллерийского управления, а также о реалиях и тонкостях ожидаемого перевооружения. Нет, кое-что Александр знал и до этого, но без таких ценных мелочей и незначительных вроде штришков, позволяющих совсем иначе смотреть на многие вещи. Взять, к примеру, тот же бездымный порох и постоянные сложности с обеспечением испытательного процесса патронами. Оказывается, связано это с тем, что в технологию производства без конца вносятся мелкие, но зачастую очень важные изменения, сильно влияющие на конечный результат. И все это делается чуть ли не на общественных началах и силами небольшой группы технологов под руководством инженера Калачева. Причем с самой деятельной помощью и под зорким наблюдением двух очень грамотных специалистов из Франции, но даже это не дает надежды на скорое завершение такого нужного дела…
