Больше никого не осталось, остальные стали кучками одежды.
– Ствол на землю! – крикнула Настя, беря его на прицел. – У тебя пять секунд, и они уже идут.
– Еще и женщина, – донеслось до нас. – Вот позорище-то, а!
– Не стрелять! – крикнул я, поняв, что это их лидер.
Лидер – это хорошо, если он не совсем дурак, то можно будет с ним как минимум пообщаться. А вот уже после…
– Всех погубил и сам в плен попал! – досадливо сказал тем временем он. – Ладно, проиграл – и проиграл. Авось в следующий раз повезет больше.
Он быстро засунул дуло пистолета себе в рот и нажал на спусковой крючок. От выстрела голова мотнулась назад, и человек истаял в воздухе.
Все-таки дурак. Если не сказать хуже.
– И слава богу, – одобрила его поступок Марика. – Явно же псих. А ну как покусал бы нас, что тогда делать?
– Эй, ползун, хорош в червячка играть, – крикнула Настя раненому, который все еще не терял надежды улизнуть от нас в лес, и дала короткую очередь, вырвавшую траву прямо перед ним. – В следующий раз попаду в тебя.
– Да чихать, – донеслось до нас.
– Вот и стоило патроны тратить, они денег стоят, – проворчал Голд, неодобрительно глянув на Настю. – Он и так никуда не уползет.
– Не стреляйте! – заблажил тот, который поднял руки. – В меня не стреляйте только, я сдаюсь.
– В лесу кто остался? – громко спросил у него я.
– Да, двое, – тут же последовал ответ. – Только они уже, наверное, убежали, такой у них приказ был, если что-то не так пойдет.
– Крыса, – сказал как плюнул раненый. – Твое счастье, что я ствол обронил.
– Джебе, Ранго, проверьте, – приказал я «волкам». – Только осторожно, вдруг не убежали. Не хватало еще вот так, дурняком, пулю схватить.
– Живыми? – уточнил Джебе коротко.
– Без разницы, – поморщился я. – Вон тот все равно расскажет нам то, что мы хотим услышать.
Два «волка» буквально выбросили себя из-за бугорка на поляну и устремились к лесу, достаточно умело качая маятник. Нет, не зря на них Жека с Наемником время тратили, кое-чему научили.
– Я вам покажу! – раздался от реки громкий вопль Одессита, а после на палубе появился и он сам, в тельняшке, труселях до колена, фуражке и с автоматом в руках. – Мой корабль! Что? Где! Всех убью!
И он, прижав приклад к животу, дал длинную очередь. Стоящий на коленях налетчик со страху повалился на траву – подумал, что в него стреляют.
– Проснулся, родимый, – по-матерински сказала Настя. – Сват, давай он кому-нибудь передаст свой опыт управления этим корабликом, а потом мы его в янтарь упрячем хотя бы на пару месяцев. У всех должен быть отпуск, и у нас – тоже.
– Еще один транжира! – возмутился Голд. – Слушай, Сват, давай ему наган дадим, а автомат отберем, на кой ему вообще оружие? Так всем лучше будет!
– Угомоните его! – рявкнул я. – Ювелир!
– Ша, Жора, ша! – замахал руками Ювелир. – Уже все кончилось, ты всех победил! Корабль спасен!
– Да? – недоверчиво спросил у него Одессит. – А я-то уж! Стрельба, понимаешь!
– «Мой корабль». – Голд перевернулся на спину и, сорвав травинку, сунул ее в рот. – Смелое заявление.
– Да и шут с ним, пусть думает что хочет, – тихонько засмеялся я. – Так даже лучше, за своим ходят лучше, чем за общим. Я другое думаю – мало ему одного Павлика будет.
– Чего это? – обиделся наш ушастый друг. – Отчего такое недоверие?
– При чем тут это? – даже удивился я. – Не в недоверии дело. Кочегар вам еще нужен. Или ты у печурки собираешься все время торчать? Ну и, наконец, вам юнга необходим, для «поди, подай, принеси». Надо будет у Салеха какого-нибудь мальца побашковитей прикупить. Наши или малы слишком, или, наоборот, возрастом уже на юнгу не тянут.
– Лопухнулись мы, – с печалью посмотрела на Павлика Марика. – Надо было еще три-четыре тельняшки купить. Была бы почти форма для наших водоплавающих.
– Да прямо, – подала голос Фира, перебравшаяся к нам. – Ты думаешь, Жора один тельник прикупил? Как бы не так. Я сама не видела, врать не буду, но вот зуб даю – у него еще штук пять где-то заначено. Или даже больше. Он о чем-то с Арамкой шептался, я сама видела.
– Пусто, – донеслось до нас из леса. – Нет тут никого.
– Выполнили эти двое приказ. – Голд выплюнул травинку. – Плохо. В лагерь свой они побежали, как бы нам теперь тамошних обитателей не пришлось по лесам искать.
– Не факт, что мы туда вообще пойдем, – возразил ему я. – Если близко – еще ладно, а если туда пару часов ноги глушить – да пропади он пропадом. Вон вызнаем, где его расположение, потом сюда Наемник или Ювелир нагрянут и зачистят его.
Вот сказал я «зачистят» и сам засомневался. А что значит «зачистят»? Женщин и детей убивать, что ли? Это вряд ли. Нет, мужской пол весь под ноготь, а с остальными что делать? Штука в том, что они ведь сразу, как только мы скроемся, побегут своих покойничков искать. И ведь найдут и расскажут им о том, каков был их промысел, и все завертится по новой.
Но и стрелять я в них не хочу. Вот так, просто. Да, задачка. И отдавать такой приказ тоже не стану, вряд ли он всем придется по душе. Не стоит понапрасну настолько ломать людям психику. По крайней мере пока.
Впрочем, если до такого дойдет, то на этот случай у меня есть Азиз. Ему вот все одно, кого убивать. А в лагере осталась Китти, эта девочка, сдается мне, тех же кровей, надо будет при случае проверить. И еще у меня есть Настя, которой вообще нормы и правила не писаны.
Нет, ну какой упорный этот ползун. И вон скорость увеличилась, как видно, бодрости прибыло. Смотри-ка ты, к пистолету ползет, к тому, что от самоубийцы остался, и почти ведь добрался. Интересно, в кого стрелять хочет – в нас или вон в того, что так руки и не опустил?
– Ну-ну, – подойдя к сопящему человеку, я поставил свой ботинок ему на руку. – Не надо начинать по новой то, что уже не получилось.
– Просчитался Свен, – признал человек, тяжело дыша. – А ведь я ему говорил.
– Бывает, – согласился с ним я. – Воинское счастье как качели – то ты наверху, то кто-то другой.
Я снял ногу с его руки и, засунув носок ботинка ему под живот, рывком перевернул этого бедолагу на спину.
Тот даже не посмотрел на меня, вместо этого уставившись в совсем уже посветлевшее небо.
– Далеко отсюда ваш лагерь? – спросил я у него. – Много там народу осталось?
Человек молчал, глядя ввысь.
– Гордый? – поинтересовался я у него. – Смелый?
– Есть маленько, – наконец произнес он.
– Чего же ты, гордый да смелый, на нас в ночи попер, спящих людей убивать собрался? – присел я около него на корточки. – Не увязывается это как-то с твоим мировоззрением.
– Да не стали бы мы вас убивать, – помолчав, сказал он. – Ну, может, стрельнули бы кого, если уж совсем человек в бутылку полез бы, но и только. Остальных бы отпустили.
