- Яволь херр коммандер…
Уже уходя к себе под тент, я услышал, как Бродяга тихо спросил:
- А не загонишь ребят, командир?
….
Пообедав роскошным: два блюда и чай, обедом, приготовленным Казачиной и Несвидовым, мы с Зельцем и Люком явились «пред светлы» очи командира для получения боевой задачи.
- Так, орлы, — обратился к нам Фермер, — судя по карте, от нас до шоссе семь кэмэ по прямой, а до интересующих нас мостов — ещё шесть по трассе, но по ней вы однозначно не пойдёте. Так?
- Естественно, — ответил Люк. — Я вижу два варианта: на мотоцикле, закосив под немцев, и пешком по кустам. Первый — быстрее, второй, соответственно, безопаснее.
- А мне кажется, что на мотоцикле — не менее безопасно. Сейчас ведь окруженцев ловят, а на свои патрули они вряд ли стойку делать будут… — высказал я своё мнение.
- А на пулю от окруженцев нарваться не боишься? — поинтересовался командир
- Зубов боятся — в рот не давать! — жизнерадостно ответил я, но потом уже серьёзно добавил: — С теми же шансами можно на облаву напороться. Или на тех же окруженцев. А пятнадцать километров в один конец топать по болотам — это мы только завтра к вечеру вернёмся.
- Резонно, — согласился Фермер. — Ну а если на немцев наткнётесь, как выкручиваться будете, без языка то?
- А нам только запас в пару сотен метров и нужен. В логово лезть не будем.
- Пожалуй, ты прав. — Поддержал меня Люк, и, посмотрев на карту, добавил: — Вот, если через Шепели поедем, дорогу километров на пять сократим, так, что к вечеру можем и обернутся.
- На том и порешим, — сказал командир, — А связь через Бродягу держать будем, «семерка» туда не добьёт.
На сборы мы потратили минут пятнадцать, не больше. Люк взял с собою снайперку, я — верный ППД, а Зельцу пришлось вооружиться маузеровским карабином. Вполне естественно, что у каждого был и пистолет и нож. У нас с Люком — ТТшники, а Дымов щеголял наганом с приделанным к нему ПБСом. Правда щеголял он недолго — по вежливой, хотя и слегка матерной, просьбе Люка, глушитель Зельцу пришлось снять и спрятать в карман.
После напутствия командира мы оседлали «биммер» и покинули нашу «смолобазу». «Похоже, это начинает входить в привычку…» — думал я, любуясь окрестными пейзажами. Любоваться, правда, было особо нечем: мы ехали по разбитой лесной дороге по обычному сосновому лесу, мало, чем отличавшемуся от подмосковного. Зельц попробовал, было завязать разговор, но Люк вёл мотоцикл, а я, попробовал отвечать, но чуть не прикусил язык на очередной рытвине. Так, в молчании, мы проехали около километра и выехали из леса. Впереди лежала какая–то деревенька. Я, держась одной рукой за ручку, и стараясь не вылететь из седла (всё–таки Люк ехал слишком резво для этой дороги, а может, я отвык от езды на мотоцикле без задней подвески), достал из–за пазухи карту и попробовал прочитать название. Безуспешно. Тогда я хлопнул Люка по плечу, прося остановиться.
- Что случилось? — затормозив, спросил Саня
- К местности привязаться надо.
- Давай.
«Так, какая–то паутина из дорог…» — подумал я, водя пальцем по карте и пытаясь соотнести ориентиры на местности со значками карты.
- Ну, как, определился? — поторопил меня Люк.
- Ага. Вон, впереди из–за рощи домики виднеются, это — Заречье. Значит нам туда, в сторону Жуковки, а там уже шоссейка в нужную нам сторону. — Я проиллюстрировал свои предположения, водя пальцем по карте.
- А может, направо свернём, вот, видишь, здесь просёлок обозначен от Вязовщины на Шепели. Поспокойней будет… — предложил Люк
- Да, давай направо, я просёлок не заметил.
Четыре километра прыжков по буеракам, и впереди показалось крупное село.
- Это и есть Шепели! — повернувшись, сказал мне Люк.
- Тормози.
На шоссе, проходящем через село и находившемся от нас метрах шестистах, я заметил несколько машин и подвод.
- А оживлённенько тут. Будем на шоссе вылезать? — спросил я у Люка.
- Давайте–ка изобразите какую–нибудь пантомиму, а я пока понаблюдаю, — попросил он нас с Зельцем, доставая бинокль.
- Ну что сержант, по маленькому не хочешь? — спросил я Дымова, слезая с мотоцикла.
- Что вы спросили, товарищ старший лейтенант? — не понял тот.
- Я говорю, с мотоцикла слезай и писай на обочину!
- А я не хочу.
- Ну что ты за человек такой, Дымов? Стране и партии от тебя такая малость нужна, а ты упёрся… — продолжал я подтрунивать над несчастным, ничего непонимающим Зельцем.
- Тох, отстань от человека! Не видишь, он смущается? — спас бывшего милиционера от растерзания сердобольный Люк.
«А сам, вон, смех еле сдерживает!» — подумал я, но от Зельца отстал.
Присев на корточки, я тоже достал бинокль и стал изучать окрестности.
- Сань, третий дом справа в ближней линии — во дворе грузовик.
- Ага. А во втором, в этой же линии, белья многовато на заборе сохнет. Надо полагать, большая постирушка у солдат рейха.
- Посты на въездах есть?
- Неа. По крайней мере, на ближнем я ничего не вижу, — откликнулся Люк. И спросил меня:
- Рискнём?
Я бросил взгляд на карту:
- Не будем, Шепели объехать можно. И вообще — по шоссе стремновато ехать.
- Согласен.
Проскакав с километр по полю, мы подъехали к деревне, обозначенной на карте как «Лысовичи». На первый взгляд, немцев в деревне не было. Надо сказать, что я был в немецком мотоплаще, надетом прямо поверх камуфляжа и разгрузки, а вот мои спутники щеголяли в немецких мундирах. И у всех троих на шеях висели горжетки фельджандармерии.
Пока мотоцикл медленно катил по главной, и единственной улице деревни, я с интересом посматривал вокруг. Мы уже почти проехали всю деревню, когда нас окликнули.
- Пан официр! Пан официр! — крикнул нам немолодой мужчина, выглянувший из–за забора.
Я снова похлопал Саню по плечу, давая команду остановиться. Видя, что мы услышали его, мужик вышел из калитки, неся в руках крынку.
- Дзякую, пан официр, за вызваленне ад камунистав! — улыбаясь, крикнул он нам, протягивая крынку. — Молочком не хочаце?
Краем глаза я заметил, как перекосилось лицо Дымова, и успел успокаивающе положить правую руку на его плечо.
А Люк слез с мотоцикла и улыбаясь так искренне, что хоть сейчас во МХАТ на сцену, поздоровался:
- What a fu***ing bastard! I want to kill you!
Пейзанин повторил своё предложение:
- Молочком не хочаце?
- О, млеко? Йа, йа. Зер гут! — ответил Люк, забирая из рук у крестьянина крынку и отпивая. — О дас ист фантастиш! Try it Tony!
Пришлось мне тоже пригубить. Молоко было восхитительно на вкус, но, передавая крынку Дымову, я ощущал во рту горечь.
И ещё, я очень боялся, что у Дымова не выдержат нервы, и он учудит что–нибудь этакое. И что–то кроме этого смущало меня в окружающей обстановке. Но вотчто именно, этого я понять не мог.
