Вновь затрещали ритуальные барабаны и из боковых дверей вышли танцоры в специальных масках из папье-маше. Отдав дань древнему ритуалу, на чем особо настаивал барон, желающий продемонстрировать всем свою инкарнацию с Чингисханом, Богдо-Гэгэн вернулся к привычному для себя буддийскому ритуалу празднества. Позаимствовав от китайцев искусство танца в масках, монголы интерпретировали на свой манер, оставив его основные черты.
Сидевший на троне Богдо-Гэгэн сделал знак рукой и под звуки музыки, часть масок пришла в движение, начав праздничный танец. Здесь всё было расписано согласно сложившимся канонам религии. Сам танец был разбит на несколько частей, движение в которых регулировал сам верховный наставник монголов, указывая рукой каким маскам начинать движение. Подобно опытному дирижеру, Богдо-Гэгэн руководил этим пестрым хороводом, каждое движение которого было четко определено священным ритуалом.
Унгерн хорошо знавший все части и движения этого «марлезонского балета» приготовил маленький сюрприз всем присутствующим в зале людям, желая продемонстрировать свою власть даже над Богдо-Гэгэном. Когда маски приступили к последней части своего движения, он неожиданно обратился к старцу с просьбой внести изменение в ритуал пляски, дав движение маски Махагалы, хотя по канонам танца в это время должна была начать движение маска Чойчжала. Просьба была произнесена в тот самый момент, когда лама должен был дать знак к движению маски смерти. Услышав просьбу гостя, Богдо-Гэгэн замешался, в движении танца возникла пауза, которая грозила сорвать весь торжественный ритуал. Видя это, барон властно положил руку на локоть соседа, и старец сдался, дав знак вступить в движение маски тигриного демона.
Легкий гул удивления, пронесшийся по рядам монголов, был полностью поглощен треском барабанов, но удивленные лица зрителей наглядно свидетельствовали Унгерну об успехе его действий. Теперь ни у кого не оставалось сомнения в появлении в Монголии всевластного диктатора.
После успешного взятия Урги, барон не стал почивать на лаврах победителя и наслаждаться фимиамом поклонения. Сразу после коронации, он издал приказ о прибытии в Ургу всех воинских подразделений монгольских князей, не приславших ранее ему военную помощь. Вся сложность положения, заключалась в угрозе возможного реванша со стороны разбитых китайцев. Как и прогнозировал Унгерн, оправившись от поражения, бежавшие и не до конца разгромленные китайцы, соединились с корпусом Бао Линя и двинулись к Урге.
Вместе с китайскими колонистами, так же покинувшими монгольскую столицу вместе с военными, общая численность врага достигла тридцати тысяч человек. Очутившись зимой посреди голодной и холодной пустыни, китайцы устремились на Ургу, взятие которой становился для них вопросом жизни или смерти.
Положение самого победителя, не позволяло полностью гарантировать успех в случаи боевого столкновения с противником. При взятии Урги, барон потерял убитыми и ранеными 104 человека, что вполне можно было расценить как малые потери но, имея в своем распоряжении три с половиной тысячи человек, Унгерн должен был, что-то выдумать, что бы сравнять свои шансы с противником. В начале, барон намеривался встретить противника на занятых позициях, опираясь на захваченные пушки и пулеметы. Это был самый простой и вполне надежный способ, однако сердце Унгерна не лежало к нему. Даже принимая расчет потерь при оборонительном бое один к трем, счет был не в пользу нового Чингисхана.
Выход из сложного положения, Унгерну подсказал Покровский предложивший использовать тактическую новинку прошлой войны, пулеметную тачанку, с помощью которой русская кавалерия одержала немало славных побед. Суть идеи полковника заключалась в использовании в качестве транспортного средства для пулеметов, русские сани, которых в Урге имелось в достаточном количестве.
Барон сразу ухватился за предложение Алексея Михайловича, видя в ней реальную возможность в разгроме противника малой кровью. В этот же день, Унгерн назначил Покровского командиром особо пулеметного соединения, передав под его начало все имеющиеся в дивизии огневые средства. Тот с радостью взялся за новое дело, попутно решив добавить к пулеметам и несколько германских минометов, которые вместе с большим запасом мин, был обнаружен полковником в оставленном гаминами арсенале Урги.
Для бывалого фронтовика было большим вопросом, почему имея в своем распоряжении минометы, китайцы так и не применили их при отражении атак соединений дивизии. Скорее всего, это было трофейное оружие, захваченное японцами в германских арсеналах Циндао и проданное китайцам, захвативших Ургу, как потенциальным союзникам против русских интересов в Монголии. Поделившись с генералом Го Линем трофейным оружием, японцы видимо отдали китайцу то, в чём сами плохо разбирались или не имели нужных оружейных инструкторов. Как бы там ни было, но с этого дня дивизия Унгера приобрела солидный огневой кулак и этим, нужно было обязательно воспользоваться.
В свое пулеметное соединение, Покровский взял самых опытных бойцов Азиатской дивизии, безжалостно оголив прочие взводы и эскадроны. Подготовка ударного соединения шла ускоренными темпами, на фоне постоянно поступающих в ставку барона известий о приближении врага к Урге. Полковник до глубокой ночи учил своих подопечных всем премудростям огневого боя, прекрасно понимая, что брак его работы скажется самым печальным образом на судьбе всей дивизии. Пересдавать проваленный экзамен китайцы не позволят.
Утром 25 декабря, разведчики донесли командиру, об обнаружении конных разъездов противника на удалении пятидесяти километров от столицы. Узнав о приближении врага, Унгерн приказал соединениям своей дивизии немедленно выступать из Урги, будучи охвачен предчувствием скорой победы.
Поводом к подобному радужному настрою было посещение бароном знаменитого черного шамана состоявшееся вечером прошедшего дня. Он славился непревзойденным мастером гадания будущего человеческих судеб по бараньей лопатке. По просьбе барона, его специально доставили в лагерь для проведения предсказания результата похода Унгерна против общего врага. Все предсказания черного шамана неизменно сбывались, но при этом, мало кто из людей оставался, доволен результатом проведенного гадания.
Вместе с Унгерном на этом сеансе присутствовал господин журналист и Покровский, которого Унгер буквально насильно взял с собой на этот сеанс черной магии, сказав, что согласно местным поверьям число лиц при этом ритуале должно быть нечетным.
