В этот же день танк КВ был принят на вооружение РККА.
Варшава, перекресток Аллеи Ерозолимской и ул. Популярная
24 января 1940 г., около полудня
За то, чтобы оказаться сейчас в этом ни чем непримечательном кафе, имея при себе хотя бы «наган» — а лучше ППД или еще какой «Томми-ган», — любой агент варшавской резидентуры СССР не задумываясь отдал бы руку. Только не ту, из которой привык стрелять, конечно. И хотя любой нормальный разведчик, в отличие от киношного Йозефа Бонна, берется за оружие лишь в случае провала, а в обычное время с собой и перочинный-то нож вряд ли возьмет, предпочитая действовать чужими руками, именно сейчас отступление от правил могло быть совершенно оправданным.
Однако, советских разведчиков в кафе не оказалось, так что четыре хорошо одетых мужчины могли не только не опасаться за свою жизнь (в том числе и благодаря нескольким, замаскированным под обычных посетителей, охранникам), но и спокойно поговорить, попутно воздав должное талантам шеф-повара.
Опытный глаз легко бы опознал в двух из собеседников уроженцев солнечного Кавказа — совсем опытный даже определил бы армянина и грузина, — еще в одном признал бы тюрка, каковым этот крымский татарин и являлся, а вот четвертый мужчина имел совершенно обыкновенную славянскую внешность, так что определить, поляк он, украинец, или клятiй кацап и москаль, было определенно невозможно.
Как любая нормальная столица, Варшава по своему национальному составу являлась филиалом Вавилона в момент столпотворения, так что даже гораздо более интернациональная компания не привлекла бы ничьего пристального внимания. И уж конечно, никого национальный состав беседующих не удивил бы в организации «Прометей», высшими функционерами которого они все являлись.
Вскормленная польскими спецслужбами, эта международная организация объединяла в себе эмигрантов из Российской Империи и СССР, ставящих целью независимость своих малых родин от Москвы, а также борьбу с Советской властью в самой РСФСР. В идеале же все они видели Россию расчлененной на различные этнические, и не только, государства, дабы никогда уже русский медведь не смог подмять их под свою пяту.
Понять поляков, взлелеявших эту гидру, по-человечески, конечно, можно. Пережив три раздела своей родины, полуторавековое российское господство, кровавые подавления шляхецких восстаний, они вряд ли могли испытывать теплые чувства к братьям-славянам. К тому же, имея с востока могучий, бурно развивающийся Советский Союз, не скрывающий территориальные претензии к Речи Посполитой, трудно чувствовать себя спокойно. Нынешние генералы — это вам, увы, не Пилсудский, земля ему пухом…
Вот и приходилось сравнительно слабым, в военном отношении, полякам разжигать национальную рознь в СССР, подбивать к выступлениям чеченцев, грузин, армян, украинцев… Мало ли в Союзе национальностей? Да и тех, кого обидела Советская власть всегда найти можно, а молодежь всегда падка на красивые истории о былом величии своего народа. Только надо показать пальцем на того, кто в утрате этого величия, пусть и сто раз мнимого, виноват, да снабдить оружием и офицерами.
Вот и указывали, и снабжали, и группы забрасывали — все делали, лишь бы русским было не до взглядов за пределы своих границ.
Впрочем, к услугам «Прометея» прибегали не только потомки князя Ляха.
— Господа, — Драстамат Камаян обвел своих собеседников взглядом, — нынче вечером со мной встретился личный представитель французского командующего Гамелена.
— Думаю, что выражу мнение всех присутствующих, — Султан Гирей указал на молчащих Шалму Алквагелидзе и Степана Бандеру, — если скажу, что это довольно интересная новость. Что от нас понадобилось Франции?
— Даладье и Чемберлена не устраивает советское бряцанье оружием в Финляндии. Из Лиги Наций СССР уже турнули, оружие они финнам поставляют, планируют и войсками помочь.
— Не надо заходить настолько издалека. — поморщился Бандера. — Мы тут не глупые люди, это все понятно. Что хотят от нас?
— Ну что от нас могут хотеть? — невесело усмехнулся Алквагалидзе. — Понятно, что. Сколько дают оружия, денег, откуда заброска, какие условия?
— Деньги… — Камаян что-то написал на салфетке и подвинул ее собеседникам. — Вот где-то так. В оружии мы практически не ограничены. Заброска через Турцию и Польшу. Судя по всему, через эти направления и будут наноситься удары по СССР.
— Не рассказывайте сказок. — фыркнул Гирей. — Ни Мощицкий, ни Инёню еще не сошли с ума. Даже если наши дела будут идти сверх всякого ожидания, на вторжение они не решатся.
— Сами, конечно, нет. — согласился Драстамат Камаян. — А вот совместно с англичанами, французами, и, скорее всего, немцами — почему бы и нет?
— Насколько это точно? — Бандера даже немного подался вперед, вперив взгляд в армянина.
— Из сказанного можно было сделать именно такие выводы. — уклончиво ответил Камаян. — И, сразу должен вас обрадовать. Наши… союзники планируют создание независимого украинского государства, а не включение Советской Украины в состав Польши. По крайней мере, большей ее части. Это то, что мне заявили прямо и однозначно. Крыму, Грузии и Армении также предоставят статус суверенных держав. Насчет остальных наших коллег… Тут торг уместен.
Окрестности Харькова, танкопарк 14-й ттбр
26 февраля 1940 г., девять утра
— Узнаешь, Максим Александрович? — Бохайский кивнул на прибывшие ночью новые машины.
Только что вернувшийся из увольнения Хальсен хмыкнул.
— Где-то встречал. А почему к нам, а не в Финляндию?
— А пес его знает. — подполковник пожал плечами. — Наверное там штурмовать уже нечего. Или путаница какая в штабе случилась. Отдали распоряжение, мол, «в первую очередь вооружить новейшими машинами батальон подполковника Бохайского Е Мэ, как имеющий опыт использования подобных машин», а про то, что после испытаний нас обратно на харьковщину отправили, как-то позабыли. Всяко бывает.
Егор Михайлович задумчиво поглядел на ряд новеньких, припорошенных идущим снежком, КВ.
— Одно точно знаю — прислали их именно в наш батальон, даже приказ Наркома об этом имеется, так что шиш их у нас кто отожмет.
За углом послышался лязг траков, и на стоянку выехал еще один КВ. Прогромыхав мимо старлея и комбата он занял свое место на стоянке, замер, после чего из танка появился испачканный в машинном масле, но довольный донельзя, Вилко.
— Где ж я так нагрешил-то, а? — громко вопросил подполковник. — Слушай, Арсений Тарасович, вот у всех комиссары как комиссары, у одного меня все не как у людей.
