Расскажи им все. Договорились?
Женщина молчала.
– Он убивал людей и закапывал их тела на своих грядках за домом, – сказал я. – Запомни: человеческие останки зарыты в его огороде за домом, под окнами. Там сейчас под землей лежит много человеческих костей. Понимаешь?
Бывшая пленница никак не реагировала на мои слова, будто и не слышала их. Вздрагивала.
– Нужно, чтобы их нашли, – говорил я. – И чтобы этот человек понес наказание за свои преступления. Ты согласна со мной? Передай мои слова милиции. Обязательно! Слышишь меня?
Женщина отвернулась.
– Не надо, – пробормотала она. – Пожалуйста, не надо…
Куталась в грязное покрывало, смотрела на Жидкова. и не реагировала на мои новые попытки привлечь ее внимание. Лишь тихо шептала все те же фразы. По моему лбу одна за другой скатывались капли пота, футболка подмышками и на спине давно стала влажной. Я в сердцах махнул рукой. Очередной, казалось бы, хорошо продуманный план рушился на моих глазах. И происходило это не по моей вине: вновь возникли форс-мажорные обстоятельства.
– Да что ты будешь делать… – выдохнул я. – Все нужно делать самому!
Подумал: «Придется копать».
Я окинул комнатушку погреба прощальным взглядом. Не собирался сюда возвращаться. Прикинул, все ли сделал, чтобы произвести нужное впечатление на тех, кто явится сюда после моего звонка. Убедился, что бывшая пленница Каннибала не останется незамеченной, хотя ее укутанная покрывалом фигура слегка сливалась с фоном из груды мешков. Но все же решил, что не увидеть ее не получится. Уж очень приметно блестели при тусклом искусственном освещении спутанные волосы. Да и голые женские коленки смотрелись со стороны лестницы ярким белым пятном.
Подумал, что Рихард Жидков вряд ли захочет спрятаться за стеллажами, откажется от помощи медиков. Хотя… подобная возможность все же была. Зареченский каннибал мог и попытаться освободиться своими силами. Что ему стоило притаиться за стеллажами? Он мог дождаться, пока уйдут медики, и после этого избавиться от пут. Вывих ключицы – не смертельная рана. Подобную неприятность Жидков мог и перетерпеть. А если все же освободится, то в суете, что должна была возникнуть во дворе его дома, мог и улизнуть. Вероятность такого исхода я посчитал ничтожной, но все же не нулевой.
Я обнулил ее ударом обуха топора по спутанным лодыжкам Каннибала. Треск костей заверил меня, что в ближайшие дни Рихард Жидков не сможет совершать пешие прогулки. Хозяин дома скорчился от боли – шарф заглушил его крик и хрипы. От звуков его голоса бывшая пленница взвизгнула. Прижала к ушам ладони.
«А вот теперь это уже причинение тяжких телесных повреждений, – подумал я. – Сегодняшний день по количеству нарушений законодательства уже почти переплюнул достижения моей прошлой жизни. Это если не считать экономические преступления».
– Даша.
Я занес ногу на ступеньку. Но вдруг застыл. Обернулся.
Встретился взглядом с бывшей пленницей.
По щекам женщины скользили слезы – блестели, точно утренняя роса на траве.
– Что? – переспросил я.
– Меня зовут Даша, – сказала женщина.
Смотрел на ее едва шевельнувшиеся губы, пытался понять: действительно ли женщина со мной заговорила, или же у меня начались галлюцинации, выдавал желаемое за действительное.
– Я им расскажу.
– Что расскажешь?
– О трупах в огороде, – сказала бывшая пленница. – И… о нем.
Она кивнула на Жидкова (тот бился в судорогах на полу, рычал и поскуливал). Смахнула с лица влагу. Слезы одна за другой скатывались по ее щекам, падали на покрывало. Глаза женщины больше не казались стекляшками – смотрели на меня внимательно, настороженно, устало.
– Хорошо, – сказал я. – Сейчас вызову скорую помощь. Жди.
* * *
Лопата мне все же пригодилась. Я подпер ею дверь, чтобы приехавшим на вызов медикам не пришлось рыскать по двору в поисках погреба.
* * *
– Алло! Скорая?! Дядя Рихард упал в погреб! Он сильно расшибся! Он сломал ногу… и что-то еще. Я не могу его вытащить! Помогите! Поскорее! Пишите адрес: улица Александра Ульянова, дом тридцать восемь. Поспешите! Ему очень больно! Я оставил калитку открытой! Приезжайте!
* * *
Я протер телефонную трубку платком – на всякий случай. Отошел от таксофона, остановился в тени каштана, огляделся по сторонам. По проспекту Гагарина сновали машины. Мне все еще непривычно было видеть разом такое количество советских ретроавтомобилей. Да и полупустая проезжая часть без малейшего намека на пробки выглядела необычно. Взглянул на огромный плакат, что красовался на стене дома: рабочие и колхозники работали «во благо страны». Прочел: «Слава труду!». Вспомнил, что именно на этом месте в девяностых видел рекламу американских сигарет.
Снял буденовку, спрятал ее за пазуху: поленился открывать чемодан. Подвернул рукава на футболке, чтобы скрыть дыру на локте. Проследил за тем, как из автобуса торопливо выбирались люди, им на смену в салон ринулись те, что ждали этот рейс, стоя на остановке. Советские граждане пыхтели, бурчали, но я не услышал со стороны распахнутых дверей ни единого бранного слова. Должно быть, никому не хотелось ругаться в это солнечное воскресное утро. Увидел, что сразу несколько мужчин ринулись к ларьку «Союзпечать» – выстроились в очередь, шаря по карманам в поисках монет.
Решил присоединиться к ним: чтобы меньше светить лицом в ожидании приезда скорой. Все же занятый чтением газеты человек привлечет меньше внимания, нежели неизвестно что высматривавший незнакомец. Моя очередь подошла быстро. Продавщица в ларьке отпускала товар со скоростью опытного работника кафе быстрого обслуживания. Мне было все равно, что покупать. На моем выборе сказались предпочтения стоявшего передо мной мужчины – тот приобрел еженедельник «Футбол-хоккей». Вспомнились слова Пашки Могильного о том, как сложно застать в ларьках эту газету. Потому я и сделал выбор в ее пользу – вручил продавщице новенький пятак.
Старался не привлекать к себе внимание спешкой. Свернул газету в трубку, прогулялся до остановки, где сидела худая хмурая женщина – продавала семечки. Потратил пять копеек на стакан еще теплых жареных семян подсолнечника (они приятно согревали через ткань кармана ногу). Неторопливо зашагал по уже проторенному маршруту: к улице Александра Ульянова. Не собирался идти к дому Каннибала. Рассчитывал, что там разберутся и без меня. Но был обязан убедиться в том, что диспетчер скорой помощи не проигнорировала мой вызов и что Даша «настучала» на Рихарда Жидкова.
Я прошел мимо дома Пимочкиных – туда, где заранее заприметил под ветвями абрикоса чуть покосившуюся лавку. Спрятал за стволом дерева чемодан, смахнул с деревянного сиденья пыль и чешуйки сухой зеленой краски. Уселся, стараясь не выпускать из виду калитку в заборе дома номер тридцать восемь. Взглянул на большое фото незнакомого футболиста в
