Семен покачнулся и рухнул на спину. На груди расплылось черное пятно.
Новичкам везет…
«Третий, — подумал Сергей, — Или шестой, если посчитать беспризорников. В моих кошмарах скоро будет не протолкнуться…».
Сергей посмотрел на мертвеца и двинулся прочь. Пистолет покачивался в опущенной руке.
Он шел по краю улицы, в тени кустов. Мысленно продолжая разговор с мертвым капитаном Жданом.
Погоны к плечам, живьем в землю, звезды на груди? Раньше, узнав о таких зверствах большевиков, Сергей бы поверил. Чего еще от них ожидать? Но сейчас… Да еще от капитана Ждана…
Не верю я вам, господин капитан. Не верю. Не вам.
Обвинения в зверствах от того, кто сам палач и садист? Какова цена вашим словам, капитан?
ВАШИ зверства я видел сам — отрубленные ноги, повешенный калека, налет на деревню, убитый мальчишка, которого спутали со мной, а о зверствах большевиков слышал только от вас. И еще…
Я вижу, что делают большевики, и что делаете ВЫ. Они — работают. Строят. Вы — воюете. Разрушаете.
Кто лучше?
В голове Сергея, напичканной фэнтези, всплыла ассоциация, как нельзя лучше подходящая к случаю.
Противостояние большевиков и беляков — не борьба добра со злом.
Большевики — Порядок. Беляки — Хаос.
На чью сторону встать?
Вы обвиняете большевиков в том, что они могут только разрушать?
Сергей сам не заметил, как стал приписывать Ждану то, что тот не говорил. Подобное Вышинский уже где-то слышал, когда-то читал, что-то помнил…
А вы, капитан, что делаете вы? Не разрушаете ли?
Если в прошлом Сергеевого мира большевики разрушили старый мир, после чего начали гражданскую, то здесь все было иначе.
ЗДЕСЬ большевики не собирались ни с кем воевать. ЗДЕСЬ войну начали белогвардейцы. Не потому, что они стояли за справедливость. Просто потому, что власть — НЕ У НИХ.
ЗДЕСЬ большевики были лучше беляков. У них был план того, что они хотят строить. И они собирались строить. Не воевать. Не разрушать.
Беляки — хотели разрушать. Строить они не собирались. У них не было даже примерного плана постройки.
Большевики — Порядок. Беляки — Хаос.
За кого быть?
Сергей вздрогнул. Выстрелы.
Он стоял перед воротами дома Алены, беззвучно шевеля губами и споря с покойным капитаном.
Что за выстрелы?
В деревне стреляли. Шла отчаянная перестрелка, расцвечиваемая автоматными очередями. Пулеметными. У председателя есть пулемет. Как он его с собой таскает интересно?
В голове Сергея возник образ этакого «красного терминатора» с пулеметом "Максим" наперевес.
Хотя, нет. Подкрепление подошло. Кавалерия.
Сергей посмотрел на ворота. Оглянулся. Опять взглянул в сторону Алениного дома.
В доме — ничего, кроме застреленного Тузика. Алены нет или она спряталась.
А за спиной сражаются люди. В том числе и за него, дурака.
Пусть у него только пистолет…
Сергей шагнул, прошипел от прострелившей колено боли и, хромая, двинулся в сторону стрельбы.
Терминатор, блин…
ОН подошел к узкому темному проходу между кустами…
— Большевик… — прошипело оттуда.
Из проема выбрался…
Капитан Ждан.
Мертвый?
Белое в лунном свете лицо, перечеркнутое черными кровавыми потеками. Капитан был похож на живого мертвеца. Упыря, чье единственное предназначение — рвать и убивать тех, в ком течет горячая кровь.
Сергей вскинул пистолет и нажал на спуск.
Щелк.
Выстрела нет.
Щелк. Щелк. Щелк.
Капитан оскалился, став еще страшнее, и поднял свой пистолет. Где он его взял?
— Молись, большевистская тварь.
Сергей в отчаянии бросил бесполезное оружие в капитана. Тот отстранился и пистолет с шорохом улетел в кусты.
В Сергея смотрел черный зрачок ствола.
Всё.
Сейчас капитан его застрелит.
Дурацкий конец дурацкой жизни.
Быть застреленным белогвардейским капитаном в песковской
— Молись, или свой Интернационал пой.
Сергей бы спел, если бы знал слова…
Он выпрямился и взглянул на капитана. Нет, не допрыгнуть…
— Стреляй.
Если не получилось прожить как человеку, хоть умереть достойно.
— Стреляй, — спокойно проговорил Сергей, растягивая губы в нервной ухмылке, чтобы не сорваться на истеричный визг.
— Идейный… — капитан оскалился еще больше, вообще перестав быть похожим на человека.
Не зажмуриться… Не зажмуриться…
Сергей смотрел Ждану в глаза.
Тот поднял пистолет на уровень лица.
Щелкнул выстрел.
— Х-ха, — сказал капитан.
Кто стрелял?
Ждан выронил пистолет и рухнул лицом вперед.
— Доброе утро, товарищ Вышинский.
Из темного заулка вышел товарищ Вацетис. С дымящимся револьвером.
Уже начало рассветать.
— Доброе утро…
Сергей потерял сознание.
* * *
Сергей лежал, прикованный к жесткой скамье. Над ним склонялись лица мертвых людей. Беспризорники, застреленный Семка, Рахим с ножом в глазу… Заслоняя всех выплыло бледно-окровавленное лицо капитана Ждана:
— Сярежа… — прохрипел он.
— Сярежа.
Капитан оброс бородой и волосами, постарел и превратился в пасечника:
— Сярежа, — настойчиво повторил он, — ты живой?
Сергей понял, что очнулся:
— Дядя Анисим, — произнес он слабым шепотом, — у тебя есть патроны для нагана?
Никитич оглянулся и наклонился к Сергею:
— Найду. А тябе зацем?
— Дядя Анисим… Надоело, что в меня постоянно огнестрельным железом тычут…
— Будут, — серьезно сказал Никитич.
Сергей попытался приподняться:
— Где я?
У Алены дома.
— Где Алена?
— Во дворе, с Тузиком своим возится.
Тузика застрелили…
— С ней… как… все в порядке?
— Да ня пяряживай ты. Она только пришла, беляков успели разогнать…
Никитич коротенько рассказал Сергею, что произошло.
Ночью люди капитана Ждана влетели в деревню. Застрелили нескольких мужиков, схватившихся за оружие, большую часть народа загнали в подвернувшийся сарай. В волисполкоме их встретил ночевавший там Данила. Двух беляков он задушил, одному проломил голову. Его застрелили и повесили мертвым на дереве. Утром планировалось согнать всех жителей на площадь и толкнуть речь, нужна была наглядная агитация. Товарища Поводня собирались захватить вместе со всеми, но тот отказался участвовать в празднике и был дома, поэтому, когда прогремели выстрелы, он успел забаррикадироваться в доме и занять оборону, вместе с товарищем Вацетисом, пулеметом и несколькими мужиками, которые прибежали к нему.
— Кто, интяресно, провел капитана в Загорки? — риторически спросил пасечник, — Поймать бы этого проводника…
