— А не слишком ли мужицкий вид получается? — покрутил носом элегантный и надушенный Ласси.
— Молодцу всё к лицу, а на корову никакое седло не приспособишь, — парировал Миних. — Если начнём лупить турку в хвост и гриву, все так переоденутся, даже цесарские модники. Гвардии можно оставить мундир прежнего образца. Пущай, петухами ходят, — пошутил он.
— Для гвардии можно пошить мундир особого типа, удобный, но более нарядный, — немного обиженно выступил Бирон. На том и порешили.
Комиссия подсчитала затраты на обмундирование, вышла вполне приемлемая сумма, тем более, что мы решили полностью отказаться от страусиных перьев, пышных плюмажей, шитья золотом и серебром.
Обоим фельдмаршалам понравилось введение погон, которые позволяли моментально определять чин офицера. Я честно слизал все просветы и звёздочки с армии двадцать первого века, хотя пришлось повозиться, многих званий в моём прошлом не существовало. Скажем, не было деления на премьер и секунд-майоров, капитан-поручиков и так далее. Но, голь на выдумку хитра, так что с этим управились.
Миних, у которого уже был печальный опыт крымской компании, с удовольствием принял волевое решение отказаться от напудренных париков и ввести для рядового состава обязательную короткую стрижку.
Он с какой-то мальчишеской радостью окунулся в реформирование. Я опасался, что у них с Густавом Бироном вновь начнутся трения, но обошлось. Увлечённые общим делом они вместе просиживали от зари до зари, порой ругаясь до хрипоты, отстаивая одним им ведомые нюансы, но потом приходили к компромиссу.
— Обязательно уберите у нижних чинов шпаги, — говорил Миних, выкуривая трубку за трубкой. — Ни к чему таскать в походе такую тяжесть. У себя я велел складывать все шпаги в обоз и не обременять солдат лишним весом.
— А чем обороняться, после того, как патроны расстреляны? — спрашивал Густав Бирон.
— Багинетом колоть, разумеется, — удивлённо поднимал вверх брови фельдмаршал.
— Тогда уж штыком, — вмешивался я. — Пусть у солдата будет возможность одновременно стрелять и колоть.
Удивительно, но и фельдмаршалы, и подполковник, казалось, забывали, что перед ним офицер, намного младше по чину.
Мы рассматривали штыки с креплением прапорщика Козыренкова, опытная партия которых недавно была изготовлена в Сестрорецке. Миних лично наколол соломенное чучело и остался в полном восторге:
— Пущай мастеровые наделают таких числом поболе. Тут мы всех обскачем.
— Ещё каждому солдату надо изготовить фляжку для воды, можно делать её из жести или из бересты. Как будет сподручней, — сказал я. — Саму воду обязательно кипятить, чтобы потом с животом не маяться.
— Верно толкуешь, барон, — кивнул Миних. — Токмо прикладываться к фляжке надо с умом, чтобы на переход от привала к привалу хватило.
Понравились комиссии и полевые кухни, призванные заменить артельные котлы. Тут уж, чего греха таить, я воспользовался служебным положением и передал крупный подряд Куроедову, который обязался в сжатые сроки развернуть производство и обещал денег не жалеть.
— Если какая-нибудь сволочь начнёт мешать, дай знать, мы его в порошок сотрём, — сказал я Фоме Ивановичу, памятуя, что наши чиновники могут загубить любое хорошее начинание.
— Вот те крест, Дмитрий Иванович. Да не изволь расстраиваться. Я сам из него душу выну, — поклялся Куроедов.
Как нельзя кстати, закончил свои изыскания капитан Анисимов. Благодаря разработанной им пуле, солдаты могли стрелять на значительно большее расстояние.
— Отлично, — хлопнул его по плечу Миних, — пущай в документах всех энта пуля твоим именем называется.
Польщённый капитан скромно улыбался. Его ждали заслуженное повышение в чине и немаленькая денежная сумма, выделенная Густавом Бироном из собственных средств.
— Теперь как бы такое сделать, чтобы секретная пуля не попала другим державам, — крепко задумался Ласси.
С этим горем вызвался помочь Ушаков. Иностранные посланники по своим каналам быстро разузнали о чудо-оружии и захотели раздобыть образцы. Тогда генерал-аншеф через доверенных людей подсунул им по нескольку экземпляров пуль, которые по заверению Анисимова хоть и летят на далёкое расстояние, но гарантируют разрыв фузеи в пяти случаях из десяти. Один из образцов понёс до чересчур любопытного ростовщика Пандульфи капитан-поручик Басмецов.
Надеюсь, полевые испытания быстро отобьют у иноземцев интерес к русским разработкам, хотя бы на некоторое время. Пока что нам лучше оставаться в амплуа ничего не сведущих лапотников. Дескать, чего ждать от этих русских…
Не обошла комиссия стороной и медицинские вопросы. Специальным постановлением мы открыли в Петербурге школу военных хирургов с Джоном Куком во главе.
Большинство лекарей по-прежнему составляли иностранцы. Считалось, что русские ленивы до наук и склонны к пьянству. Однако нам удалось набрать толковых учеников из разных сословий. Джону Куку велели держать всех в ежовых рукавицах и нещадно гнобить неспособных. Тем, кто пройдёт двухгодичный курс в полном объёме, обещалось большое жалование и личное дворянство.
— Не жирно ль будет? — щурился Миних.
— Нет, в самый раз. Свои хирурги нужны нам как воздух.
Я намекнул Куку о прививках. Англичанин сказал, что непременно приступит к исследованиям.
— Ничего не могу гарантировать. Я никогда не занимался этим, — предупредил он.
— У вас получится, — заверил я. Похоже, моя вера в его таланты стала сродни фанатизму.
— И ещё: учите будущих хирургов сражаться не только за жизнь подчинённых, но и за их здоровье. Не превращайте ваших подопечных в мясников, дорогой доктор. Зачем безжалостно ампутировать руки и ноги, если имеется хотя бы лучик надежды, что их можно спасти? Калек на Руси и без того хватит.
— А вы мне нравитесь, барон, — отрывисто пробормотал доктор. — У вас правильный подход к моему ремеслу. Правда всего два года на обучение… Это очень мало.
— Пускай больше практикуются. Теория должна быть разложена по полочкам без углублений в философию, теософию и прочую никчемную чушь. Никаких мёртвых языков. Пока во всяком случае. Если у студентов возникнет желание, пусть изучают латынь и древнегреческий самостоятельно.
— А учебники? Многие написаны на латыни.
— Так озаботьтесь переводом на русский язык. Только не надо тратить казённые средства на то, что никогда не пригодится в практике. Всё должно быть чётко и по существу.
Я уже начинал раскатывать губу о всеобщей воинской повинности, с помощью которой можно было изменить в лучшую сторону непростую солдатскую жизнь. Хотелось многого. Но время… его не хватало, как денег и друзей.
