Станции пусты, освещение пригашено. Размеренное движение успокаивает неимоверно — мучительно борюсь с зевотой. Но камеры не прощелкиваю, своевременно переключаюсь. Вот и наша бытовка. Тележку на тормозе оставляем вне поля зрения камеры, произвожу переключения, входим.
— Кемаль?! Дрыхнешь, небось, лодырь?
С первой партией сумок в руках появляется улыбающийся здоровяк:
— Даю честное благородное слово — бдю! Да и быстро вы обернулись. Как местечко?
— То, что доктор прописал. Тащи, кстати, фал.
Да, обросли имуществом — за один раз не вынести. Прихватили и все старые комбинезоны из шкафчиков вместе с плечиками. Фалом Ахмет ловко принайтовал сумки и пакеты к тележке, я успешно пристроился на своем месте. Парням в этот раз идти пешком. Ну, с Богом!
На дорогу ушел всего час — между платформами напарники шустро бежали, по очереди толкая тележку. Что называется, испугаться не успел, как в лучах фонарей показался поезд. Пройдясь по вагону, Кемаль довольно хмыкнул и предложил:
— На боковую, командир?
— Конечно. Но сначала развесить сумки и пакеты. Займитесь.
— Слушаюсь.
Использовав фал (незаменимая вещь), крепим имущество. Крысы точно не достанут. Впрочем, помета не вижу, да и не пахнет ими. Ну да, правильно: есть-то здесь нечего.
— Бойцы, разбирайте спальные принадлежности.
Да, голова у командира точно золотая. В здоровом рюкзаке, оказывается, он принес три спальных мешка и коврики под них. Причем мешки из дорогих — в одном нижнем белье при минус десяти спать можно.
— Ахмет, нижайший тебе поклон и большое человеческое спасибо! Исключительно благодарен, командир.
— Ладно, Искандер, спасибо. Обычное дело, все нормально.
Да уж, «нормально». Сразу после боя, за рулем машины все прикинуть, обдумать и закупиться, использовав буквально час, когда нас еще не начали активно искать… Неординарно, однозначно.
— Смело раздевайтесь, одежду на сиденья, пистолеты рядом. Дверь вагона я прикрою.
- А дежурство?
— Искандер, ты — спать. Извини, но выглядишь плоховато. Завтра, то есть, уже сегодня, по коммуникациям насчет воды и электричества полазаешь?
— Обязательно.
— Тогда тем более спи.
— Спасибо, командир.
— Пожалуйста.
Где ложиться? Сиденья узковаты, будут мешать трубчатые подлокотники. Решено: на полу, на коврике. Сложив рабочий комбинезон подушкой в изголовье, кладу рядом пистолет (опять не вычистил!) заползаю в новую мягкую, вещь, мгновенно согреваюсь и засыпаю.
Пробуждение оказалось не таким приятным. Морщась, приподнимаю раскалывающуюся голову, расстегиваю молнию мешка. Щелкает фонарик, загорается свет. Кемаль:
— Искандер, ты что? Спи еще, только восемь утра.
— Да, понимаешь, тут дело такое… У нас аптечка далеко?
— Что болит?!
— Голова. То ли понервничал вчера, то ли перетрудился…
Напарник уже шуршит в сумке. Звучит голос Ахмета:
— Чем лечишься обычно?
Черт, и командира разбудил! Как неловко получилось…
— Цитрамоном.
— Ну, цитрамона нет, но это не хуже. Давай, дружище, жуй таблетку.
— Спасибо.
— Кемаль в пакете слева от тебя водичка должна быть.
— Слева? Ага, есть. Искандер, запей.
— Спасибо, парни.
Запиваю горечь анальгетика минералкой, стараюсь расслабиться. Через пару минут боль не спеша начинает уходить. Не замечаю, как опять засыпаю.
В следующий раз просыпаюсь с хорошим самочувствием, только горчит на языке. Парни уже встали, на минимальную яркость включен фонарик, тихо беседуют:
— … тревожит его состояние. Не откат ли начался?
— Нет, брат. Я смотрел его медицинские листы — головными болями страдает частенько. А знаешь, почему? — по голосу чувствуется, что Ахмет улыбается.
— Давление?
— Ума избыток.
Кемаль одобрительно хмыкает:
— Это да, толковый. И парень нормальный, за дело болеет, за товарищей.
Наконец, доходит: это же обо мне! Неудобно — получается, подслушиваю. Начинаю возиться, потягиваюсь.
— О, наш инженерный бог проснулся!
Отвечаю:
- Скорее уж, демон, Кемаль. Боги создают, а я все больше ломаю.
— Как самочувствие, Искандер?
— Спасибо, командир, все в норме. Сейчас оденусь и прикину, что у нас с коммуникациями.
— Давай, а то позавтракать уже не помешает, да и ноут с фонарями зарядить надо.
— Есть, приступаю.
— Кемаль, подстрахуй, пожалуйста, да с замками помоги.
— Понял.
Начать следует с воды — посетить туалет уже весьма не против. Кемаль подсаживает, проверяю краны под потолком. Открыты. Так, где-то должен быть путь на верхние этажи станции. Идем искать эскалатор.
Оригинальный облом — его нет вообще. Станция принимала и отправляла пассажиров лифтами. Судя по внешнему виду — агрегаты начала века. Живая история.
Древний дверной замок посопротивлялся, но открыл путь на аварийную винтовую лестницу. Краска облазит, лестница ржавая, но еще крепкая. Преодолев где-то с сотню ступенек, выходим на технический этаж. Захожу в первое помещение. Не оно, хотя тоже пригодится — электрощитовая. Второе — опять не то. Хозяйство лифтов. А ведь мы находимся как раз над туалетом. И что, вода перекрыта в наземном сооружении? Сомневаюсь. Ну-ка?.. Простукиваю панели коридора. Конечно! Эти две на петлях, за ними искомые трубы и даже пожелтевшая старая схема в пометках красным фломастером, приклеенная к панели. Что написано? Так, хорошо, эти вентили трогать и не собираюсь. Нам нужен один, с очень характерной надписью. С натугой откручиваю, из сальника выползает капелька воды. Судя по бульканью в трубе, операция удалась. Какой приятный звук! Надеюсь, с запорной арматурой в туалете все нормально, как и с канализацией. Впрочем, надо проверять. Спускаемся. Довольный Ахмет уже умывается при свете фонарика.
Быстро сориентировался. Краны в раковинах не текут, а вот над парой унитазов вентили придется закрыть — клапана бачков сгнили. Захожу опробовать рабочий, чуть позже объявляю:
— Парни, пользуемся этими двумя кабинками.
— Не вопрос.
— Кемаль, подними опять, пожалуйста — воду перекрою.
Отключаю от магистрали две кабинки, снова идем наверх. По идее, полное освещение станции мне нафиг не нужно, да и заметно будет слишком. Достаточно розеток на платформе. Учитывая удлинитель (его еще разбирать, кстати), можно провести электричество прямо в наш вагон и жить припеваючи.
С электросхемами в щитовых разобрался не так быстро — достаточно запутанное оказалось хозяйство. В одной прихватили лампу-переноску на длинном шнуре с металлическим отражателем. Шнур в матерчатой оплетке, да и само устройство явно сороковых годов. Пощелкав тумблерами автоматов, спускаемся вниз. Тестер… Что и требовалось доказать! Отвернувшись и закрыв на всякий случай глаза (вдруг коротнет, дуга ослепит сильно), втыкаю вилку лампы.
