Ладно, разобьюсь или нет — это еще бабка надвое сказала. Раз уж решил я отсюда вылезти, действовать надо предельно хладнокровно. Итак, имеем мы на выбор два склона — правый, кажется, повыше, зато левый более крут, и замечаю я на том участке — метров десять — что мне Йокан отвел ма-аленький отрезок стены с отрицательным уклоном… А значит, карабкаться придется на правый. Аттракцион, чтоб его: широко известный в кругах авантюристов и охотников за черепами Мик Меченосец дебютирует в качестве альпиниста…
Ладно, это все пока лирика, вопрос в том, смогу ли я забраться на этот самый правый склон. Эх, Малыша бы сюда, он же у нас альпинист… Метрах в пяти от дна — симпатичная трещинка начинается, метров пятнадцать, а то и больше, можно по ней ползти. И если удастся до нее добраться, можно считать, что все в порядке. Правда, трещина эта не до самого верха доходит, да и пять метров до нее преодолеть как-то надо… Ну да ладно, склон не отвесный, должно что-нибудь выкружиться… И вообще, чем дольше сижу, тем больше боюсь. Пора двигать. Вот только разомнусь…
Цепляясь за мельчайшие неровности, тянусь к заветной трещине. Еще сантиметр… А дальше с матом шлепаюсь на спину, левый локоть пронзает острой болью… Ничего, кажется, не сломал. Надо Малышу рассказать, как я в живых остался, гробанувшись с сорокаметровой стенки… А на какую высоту я по ней подняться успел — это никого не волнует. Но пока надо слегка отдышаться и действовать спокойней. В частности, держаться поближе к стене.
На сей раз я до трещины добрался — только растянуться пришлось чуть не в шпагат, и ногти ободрал к чертям… А в ней, оказывается, даже стоять можно — на одной ноге, правда, но это детали. Можно немного постоять, дыхание в норму привести. Елы-палы, если пять метров подъема меня так измотали, что ж дальше-то будет? Ладно, шут с ним, пошел дальше!
Еще минут, наверно, двадцать ползу по трещине вверх, упираясь сперва локтями и коленями, потом, когда она становится шире, спиной и ступнями. Пару раз пришлось отдыхать, ногти содраны до мяса, кожаный подкольчужник на локтях превратился в лохмотья — зато пройдено уже больше половины, да и склон, вроде не такой крутой, как снизу кажется. А сколько ж я на самом деле прошел? Поглядим…
На миг вижу внизу дно Ущелья, а в следующий момент обнаруживаю, что всем телом вжался в скалу и меня колотит мелкая дрожь, к горлу подступил комок. Не без усилия отгоняю видение в мясо разбитого трупа на дна пропасти. Тут главное — вниз не смотреть…
Через некоторое время я уже в состоянии не так судорожно цепляться за камни. Вниз, конечно, смотреть нельзя, но вот по сторонам — просто необходимо, тем более, трещина, по которой я лез, чуть повыше сходит на нет. Справа имеется откос, довольно пологий, проползти по нему — делать нечего… Только на пути до него — два метра абсолютно гладкого камня, там не то что зацепиться — ноготь всунуть некуда, тем более, ногти я все равно содрал. А на левой руке? Ага, если продвинуться вверх сантиметров буквально на десять, имеет место быть карниз — шириной не больше ладони… Ладно, склон не отвесный, если по скале распластаться — удержусь. И пройти по этому карнизу надо всего метров пять-шесть, не больше, а дальше уж выберусь. Ну, отдохнул? Тогда вперед. Вот вылезу — там не меньше часа буду отлеживаться.
Подтягиваюсь, упираясь локтями, отталкиваюсь правой рукой, переношу тяжесть тела на ноги, распластываюсь на склоне, как морская звезда. Теперь вторую ногу на карниз… Главное — не спешить… Шажок, еще шажок, ищу опору для левого локтя… Болит ведь, зараза! И тут из-под ноги обрушивается часть карниза, повисаю в пустоте, еще какое-то время, кажется, очень долгое, удерживаюсь на руках, а потом, так и не успев сообразить, что произошло, с придушенным воплем мягко срываюсь вниз, сердце подкатывает к горлу, на лету переворачиваюсь, ударяюсь не больно плечом о какой-то выступ, а дальше — ослепительная вспышка и темнота.
Как обычно, мыслю — значит существую. Последнее, что в памяти отпечаталось — это то, что я полетел вниз. По идее, я должен был разбиться… Но локоть болит, а у трупа ничего болеть по определению не может. Но хотел бы я знать, почему так темно… Ага, это у меня глаза закрыты.
Открыв их, я первым делом увидел сумрачное вечернее небо в чернильных разводах облаков. Потом наплыло откуда-то сверху лицо Ильмиры, склонившейся надо мной.
— Привет… — что-то не получился у меня бодрый голос… — Где это я?
— Едва успела тебя выдернуть, когда ты падать начал, — вместо ответа сообщила она. Ага, если восстановить события, мы с ней находимся в полулиге от Ущелья…
— А до того не судьба была?
— Ты почти всю связь оборвал. Хоть это ты почувствовал?
— Честно говоря, я ничего такого не чувствовал. В смысле, никакой связи, — я оглядел себя. Так и есть: ногти ободраны, куртка на локтях — в клочья. И снова включилось, как в видеозаписи: подкатившийся к горлу комок, пустота под ногами, промельк неба, дальний склон, летящее навстречу, медленно поворачиваясь, дно…
С грехом пополам мне удалось подавить дрожь и хрипло выдавить:
— А вот интересно, в который раз я нынче родился?..
Ильмира помолчала, потом вдруг спросила:
— А до того, как ты сорвался, что было?
Ага, так я и начну прямо тут рассказывать…
— Домой, домой… Там все подробно поведаю.
— Хорошо. Болтун, помоги ему.
Болтуном оказался самый приземистый и пузатый мутант с обширной плешью, до смешного похожий на карикатуру на Брежнева. Дикция примерно соответствовала, к тому же он не только не болтал, но и пару слов едва связывал. Да и остальные помалкивали, заткнулся даже Перл — наверно, был очень занят: бежал впереди и опять что-то вынюхивал. А я мешком трясся на спине Болтуна. Похоже, сейчас у меня вместо мозгов манная каша, и она же во всем теле… Неужто подъем на воображаемую, по сути дела, скалу меня так измотал? Солипсизм в действии… Короче, я сосредоточил все внимание на широкой спине Перла, бегущего впереди.
А он внезапно выпрямился, вскинул руку, приказывая остановиться. Двое здоровяков справа и слева от меня выдвинулись вперед, прилаживая тетиву к лукам. Я тоже соскользнул со спины Болтуна и обнажил Хельмберт. Только драки какой-нибудь сейчас для полного счастья не хватало…
Но, похоже, обойдется: Перл вдруг повернулся к нам, оскалившись, как мартышка (похоже, это его манера улыбаться), и сообщил:
— Это наши сюда идут, из Долины, в смысле, люди Предводителя. А другие-то тут быть и не могли, они ж все нездешние, горы эти совсем не знают, так что не могли они тут пройти, а если б нас попросили, чтоб провели, может, прошли бы, да только нам тут никого чужих не надо, нам тут своих хватает…
