Болданюк пояснил свою позицию: записи, которые находятся под его контролем, не будут предметом бизнеса, и он гарантирует, что государственные секреты Украины не попадут в чужие руки. Против возвращения записей Мельниченко на родину, мой друг не возражал:
– Я уже отдал вам два компакт-диска. Покажите, что с этим сделано полезного для Украины.
Шатковский заверил, что полученная запись о «Кольчуге» помогает предотвратить возможные внешнеполитические осложнения для Украины. СБУ по собственной инициативе провела переговоры со спецслужбами западных стран и разъяснила, что намерение продать «Кольчуги» в Ирак не сопровождалось конкретными действиями.
Третья встреча Болданюка с зампредом СБУ состоялась в Южной Моравии. Мой друг пригласил Шатковского посетить главный регион виноделия в Чехии, чтобы продемонстрировать свои собственные винные склады. Компанию в этой поездке нам составили друзья и знакомые Болданюка. Сначала мы долго сидели в подвале и дегустировали разные сорта вин. Поздно вечером друзья Болданюка разъехались, я ушел спать, а Болданюк и Петр, оставшись одни, продолжили свои переговоры. В тот вечер мой друг перешел с зампредом СБУ на “ты”. Они говорили о судьбах Украины и о борьбе с коррупцией.
Шатковский убеждал моего друга, что его деятельность является инициативой группы патриотов, которые преследуют единственную цель: защитить Украину от вреда, который будет нанесен, если компакт-диски Мыколы попадут в плохие руки. Доказательства многочисленных преступлений, которые зафиксированы там, могут быть расследованы позже – пока Украина к этому не готова. Хотя он, Шатковский, лично готов бороться с коррупцией уже сейчас.
В ответ Болданюк предложил:
– Петр, давай завтра вместе сядем в мою машину и поедем в Киев. Спрячем все твои удостоверения и спецталоны. И ты убедишься, что по дороге нас остановят десять раз и придется платить деньги. Если ты арестуешь хотя бы одного из гаишников, то внесешь свой вклад в борьбу с коррупцией в Украине. Тогда я отдам тебе все диски Мыколы!
– Дело службы не в том, чтобы арестовывать гаишников, – развел руками Шатковский, – это функции прокуратуры, судов. Наше дело – собирать информацию и анализировать ее!
Болданюк возразил:
– Ну, это ты можешь говорить слушателям академии СБУ, а не мне. В Украине уже зашло так далеко, что нужно предпринимать радикальные меры, чтобы навести порядок! И эти меры должны исходить от таких людей как вы с Радченко.
– Ну, знаешь, Володя! – сказал на это Шатковский. – О чем ты говоришь? Если откровенно, то я сегодня не доверяю даже своим коллегам в центральном аппарате СБУ. А ты говоришь обо всем государстве…
В конце концов, Болданюк согласился предоставить СБУ копии записей Мыколы. Мой друг надеялся, что служба когда-то использует их в борьбе против коррупции в Украине.
Попрощались мы рано утром. Закончив переговоры с Болданюком, Шатковский отправился в Прагу – на рабочую встречу с коллегами из спецслужбы Чехии.
Постепенно Болданюк передавал в Киев все больше и больше дисков с записями разговоров Кучмы. За ними в Остраву периодически приезжали посланцы от Шатковского. Они отчитывались в том, что полезного служба сделала для Украины за минувший период, сколько преступлений раскрыла и сколько предотвратила…
После этого, Болданюк вручал им новые диски.
Отрывки из книги. Часть 8
Часть пятая. Кольчуга для Украины
Глава 1. Игры с диктофоном.
Мельниченко знал о существовании записи разговора Кучмы о «Кольчугах» еще в Чехии. Однако тогда Болданюку удалось отговорить его от обнародования этой информации. “Кольчужный” скандал разразился намного позже. Как и предсказывал Радченко, Мыкола не смог противостоять давлению американцев. В начале марта 2002 года в странной автомобильной аварии погиб директор «Укрспецэкспорта» Валерий Малев. После этого, запись его разговора с Кучмой была обнародована в Интернет. «Кольчуга» стала главной темой кассетного скандала и полностью затмила дело Гонгадзе. Активное участие в раскрутке “кольчужного” скандала принимали глава парламентской следственной комиссии Александр Жир и его заокеанский партнер Швец. Не отставали от них и Мельниченко с Купчинским.
Когда Мельниченко торжественно пообещал хранить государственные секреты Украины, Радченко ему не поверил. Глава СБУ знал, что майор не сможет долго противостоять давлению американцев и продолжение кассетного скандала неминуемо. Спустя год после отъезда Мельниченко из Чехии, в Интернет вновь появились расшифровки разговоров Кучмы.
Запись разговора о «Кольчуге» была у Мыколы еще в Остраве. Вскоре после своего приезда, майор рассказал об этом Болданюку и сообщил, что собирается ее обнародовать. Откуда он узнал о «Кольчуге» – непонятно. В то время Мыкола еще слабо разбирался в собственных записях. Однако мой друг сумел доказать, что эта информация относится к государственным секретам Украины. Тогда майор отказался от своего намерения. Об этом не узнали ни Мороз, ни Рудьковский, ни журналисты «Свободы» и «Нью-Йорк Таймс».
Попав в Америку, Мыкола по-прежнему не упоминал о «Кольчуге». К обнародованию этой записи его подтолкнули чрезвычайные обстоятельства.
С тех пор, как Мельниченко покинул Чехию, мы поддерживали связь по телефону. Майор регулярно звонил мне в Штарнберг. Иногда я сам набирал его номер в Нью-Йорке. Из этих разговоров я примерно представлял себе суть происходящего за океаном.
Мыкола сообщал, что сотрудничает с новым председателем парламентской следственной комиссии Александром Жиром. Он возглавил комиссию после того, как летом 2001 года сложил свои полномочия Лавринович. В новом статусе Жир сразу же развил бурную деятельность и зачастил в Штаты. Убедившись, что Мельниченко не торопится обнародовать имеющиеся у него записи, Жир решил активизировать этот процесс. О том, что весь архив записей остался в Чехии, глава парламентской комиссии не знал. Поэтому он сосредоточился на разработке майора. При этом Жир допустил серьезную ошибку. Его главным помощником и доверенным лицом в Штатах стал Швец, которого, в свою очередь, совершенно не переносил Мыкола.
Пытаясь реализовать себя в кассетном скандале, Швец предпринимал разнообразные ходы. В начале марта 2001 года он пригласил в США Григория Омельченко и Александра Жира. Спонсором визита депутатов выступала вашингтонская организация «The International Center», которая объединяет в своих рядах отставных сотрудников американских спецслужб. Познакомившись во время этой поездки, Жир и Швец быстро сошлись друг с другом. Между двумя бывшими комитетчиками установились дружеские, доверительные отношения. Прилетая потом в Штаты, Жир всегда останавливался у Швеца дома. Там они вместе работали, выпивали и ловили рыбу в пруду.
Общаясь с Жиром, майор постоянно жаловался мне, что не доверяет ему из-за Швеца. Мыкола утверждал, что тот постоянно склоняет его к обнародованию новых записей. В том числе и таких, которые содержат государственную тайну Украины. Поэтому все свои телефонные переговоры со Швецом майор тайно записывал на диктофон.
– Коля! Давай, давай, давай! Ну, чего ты там тянешь? – пищал Швец в трубку противным голоском. – Короче, мы валим Кучму или нет? Давай быстренько все расшифруем и обнародуем! Давай, Коля, ну че ты, в самом деле?
Уговоры длились часами. Швец давил на Мыколу, доказывал ему, что он абсолютно ничего не понимает в политике и не разбирается в своих записях. И если бы его, Швеца, воля, то он бы за неделю перевернул Украину.
Зная о том, что Мельниченко испытывает материальные трудности, Жир и Швец предложили выкупить у него часть записей. Суммы и спонсоры при этом назывались различные, как американские, так и украинские. Все это, естественно, аргументировалось благой целью – свержением Кучмы.
Деньги требовались также на проведение очередной экспертизы записей Мыколы. Как известно, ни венская, ни голландская экспертизы не смогли дать стопроцентную гарантию их подлинности. Поэтому требовалась новая экспертиза, которая бы, наконец, однозначно подтвердила аутентичность записанных разговоров Кучмы. Об этом давно хлопотал Купчинский.
Выбор Романа пал на эксперта Брюса Кенига, хорошо известного в Америке участием в громких судебных процессах. В последний раз он засветился в ходе знаменитого Моникагейта. Кениг и его фирма «ВЕК ТЕК» засвидетельствовали подлинность магнитофонных записей разговоров между Моникой Левински и ее близкой знакомой Линдой Трип. Когда практикантка Белого Дома рассказывала о своей любовной связи с Биллом Клинтоном, ее подруга тайно фиксировала эти откровения на магнитофон. Обнародование этих записей привело к известному скандалу, опозорившему американского президента.
