бывшую спальню, откуда я съехал четыре года назад. Лары по инерции продолжали за ней присматривать, проветривали, вытирали пыль, поэтому ребенка я временно отнес туда. По пути сделал небольшое замечание сестре:
— Мерри, в следующий раз не спрашивай меня, случилось у нас что-то или не случилось. Я хорошо отношусь к Марии и даже, можно сказать, доверяю ей. Просто не стоит постороннему знать о внутренних делах нашей семьи.
— Но я же ничего такого не сказала!
— Дело не в нынешней ситуации. Я предупреждаю, чтобы ты в будущем учитывала.
Сестренка слегка надулась и заложила руки за спину — она всегда так делала, если была чем-то недовольна. Впрочем, всю её нахмуренность смыло, стоило нам войти в комнату. При виде колыбельки женщины оживились, подошли поближе, заглядывая внутрь и засыпая меня вопросами:
— Ой, кто это? Откуда он взялся?
— Господин Майрон, это ведь ребенок кого-то из потомков богов?
— Ты его не украл ведь? Нет?
— Какой милый!
— Ага! Хорошенький!
Дитё ожидаемо проснулось и, немного подумав, предпочло заплакать. Обстановка незнакомая, люди новые, чего ждать, непонятно. Хорошо, вовремя вмешался лар, умело сунув бутылочку с подогретым козьим молоком в открытый ротик. Воцарилась умиленная тишина — дамы с глупыми лицами смотрели на обедающего ребенка.
— Да, Феба, ты права — это ребенок кого-то из несущих кровь Старейших. Его матерью была волшебница из смертных, она умерла. Я забрал мальчика у её родителей.
— То есть кто его отец, ты не знаешь, — сделала логичный вывод Мерри. — Что хочешь с ним сделать? Мы его себе оставим?
— Для начала следует разобраться с его родными из числа наших сородичей. Будет очень плохо, если мы примем его в Дом, а потом нас обвинят в краже наследия. Мы не потянем сейчас войну.
— Хочешь узнать, к какому Священному Дому он принадлежит, — поняла Мерри. — В смысле, его отец принадлежит. Когда устроишь проверку? Мы сегодня не успеем подготовиться.
Я задумчиво сложил пальцы домиком. Появилась недавно вредная привычка, надо бы от неё избавиться. Непроизвольные жесты опытному человеку многое расскажут о наблюдаемом объекте, а за мной уже присматривают внимательно.
Мерри уже семь, восьмой год идёт. Она очень настойчиво просит провести её через первую инициацию и, положа руку на сердце, сестра готова. Конечно, тому жуткому истязанию, через которое проходил я, её подвергать нельзя, но призвать кого-то дружелюбного она сумеет точно. Особенно под присмотром старшего брата. Тем более что спешки нет, ребенок уже у нас, и мы его не вернем, о чем Церковь прекрасно знает.
Всё равно страшновато. Маленькая она, как бы ни утверждала обратное.
— Могу предложить два варианта, — наконец решился я. — Сегодня и завтра спокойно подготовлюсь, и призову нужную сущность, которая посмотрит мальчика и даст ответ. Или, если хочешь, можешь призвать её сама.
— Правда?! — сестра чуть не подпрыгнула, разворачиваясь ко мне корпусом. — Можно?!
Её энтузиазм слегка пугал, поэтому я начал готовить пути отступления.
— Вот что я предлагаю. Ты сама ищешь в библиотеке имя нужной сущности. Приносишь мне вместе с набросками ритуала призыва, рассчитанного под себя. Если ты выбрала правильно и предварительно ритуал верный, я разрешу тебе самой составить окончательный вариант и провести призыв. Но! Если ошибок будет много или они серьёзные, грубые, я запрещаю ритуал, и мы целый год к этой теме не возвращаемся. Не готова — значит, не готова. Согласна?
— Согласна!
Тихо слушавшая наш разговор Феба еле заметно улыбнулась. Возражать женщина не собиралась — в её времена лет в семь-восемь первую инициацию и проходили. К тому же подвергать сомнению решения наследника она до сих пор не научилась.
Сомневался ли я? Конечно. Общение с духами, даже лояльно настроенными, всегда риск, и неважно, сколько лет призывающему и насколько он опытен. В то же время очевидно, что от судьбы не убежать и рано или поздно Мерри свой первый ритуал проведет. Сейчас складываются слишком благоприятные условия, чтобы их упускать. Под нужные критерии прекрасно подпадает Трехглавый Ткач, а он — дух на редкость спокойный и, насколько применим к ним данный термин, милосердный. То есть за ошибки не убивает и даже наказывает не особо сильно. Самое то для начинающего.
Спустя минут десять, наполненных радостью и обещаниями, женщины с колыбелью направились на вторую половину поместья. Туда, где на Изнанке расположились основные строения, в том числе гинекей, посещать который мужчины не имели права. Маленьким детям лучше находиться в специально обустроенном помещении, где излучение Изнанки слабое, щадящее, позволяющее организму адаптироваться. Как бы ни сложилась дальнейшая судьба приёмыша, мы позаботимся о нём должным образом.
Давить на меня начали через Синклера.
У него после скандала с уходом из Палат Мидаха сама по себе репутация не идеальная, а после становления моим вассалом она ещё ухудшилась. Зато денег стало больше — народ логично считает, что вассал Черной Воды обязан разбираться в проклятьях на высоком уровне, поэтому зовет Синклера на тяжелые и, следовательно, высокооплачиваемые случаи. Пока что целитель ожидания оправдывает. Он сильный специалист и справляется там, где, по различным причинам, проваливаются его коллеги. Вдобавок он всегда может обратиться ко мне, что тоже жизнь упрощает. Не нужно считать его самым лучшим и гениальным, просто очень хороший профессионал, каких всегда мало.
И вот, внезапно, у него под очевидно надуманным предлогом попытались отобрать медицинскую лицензию. Точнее, вычеркнуть запись из государственного реестра. Поступок не самый умный, потому что сообщество целителей, как бы оно к Синклеру ни относилось, всё же негативно отреагировало на вмешательство посторонних в свои дела. Вдобавок ведение реестра находится в ведении одного из членов Совета Мудрых, то есть организации, издавна имеющей напряженные отношения со святыми отцами. Короче говоря, кто бы ни предложил идею лишить моего вассала дохода, продумал он её не до конца. Разразился небольшой локальный скандальчик.
И всё же неприятности у Синклера были. Его самого и его семью перестали звать в некоторые дома, возникли претензии у Управления налоговых сборов, сына попросили уйти с работы. Множество мелких или болезненных уколов мешали нормальной жизни и здорово раздражали. Однако личность у целителя сложная, местами злопамятная, даже мерзкая; он ещё до знакомства со мной выказывал готовность идти против общественного мнения и бойцовский характер. В ответ на неприятности Синклер недовольно морщился и пытался отвечать ударами на удар.
Меня он не винил
