а более-менее подчинялось командам от мозга.
— Туда. Там была наша машина. Аптечка. Установка связи. Мои напарники. Может там что-то уцелело, может кто-то прибыл на помощь туда. Приказ понятен?
Пруссак снова попытался что-то возразить, открыв рот.
— Я тебя сейчас нахер пристрелю. Я ранен. Я устал. Я задолбался. Я беру всю ответственность на себя. От того что вы тут крутитесь не понимая, что делать, никому из нас лучше не станет. Берите свою жопу в руки, выньте оттуда свои головы и делайте, так, как я вам приказал.
Рать взял Пруссака за плечо и посмотрел на него. Затем оба кивнули Сергею.
— Так точно.
Таланты скрылись в темноте, сделав буквально пару шагов. Невский неловко, одной рукой стащил со спины ГМ-94. Он не знал заряжен ли гранатомет, чем он заряжен, работает ли он после всех падений и ударов, и смогут ли пальцы его правой руки надавить на спуск, достаточно сильно.
Ему просто было нужно для уверенности, подкрепить свои силы, весом оружия в руках.
Имаго, видимо отрубившийся от боли, снова пришёл в себя, издав плачущий, всхлипывающий и хриплый стон.
— Эй слышишь…
Стон в ответ, убедил Сергея, что тот его видимо слышит.
— Ты это, не отвечай. Экономь силы. Дыши.
Новый стон, прервавшийся с каким-то мокрым хрипом, заставил оперативника наклонится вперёд. Действие анестетика либо притупилось, либо проходило, пульсирующая боль и онемение, по левой стороне тела, заставили его самого издать приглушенный стон от проделанного усилия.
Имаго ещё дышал и двигал правым глазом, косясь на лицо Невского.
— Дыши, дыши. Слышишь… Я…
Сергей пытался поймать спутанные мысли.
— Они говорят, я их поймал… Ну «Пасюков» этих сраных… Но всю работу сделал ты… Ты спас тех, кто там был. Ты, ну… Твои эти… Они их сдержали, по серьезному сдержали. Я так… Пытался…
Хриплое сопящее дыхание.
Сергей не понимал в сознании ли Имаго, но просто продолжал говорить.
— Знаешь… Ты герой. Ну не в том смысле, что обычно вкладывают в это слово. Ты реально кого-то спас. Должен перед тобой извинится, за то, что послал тебя при встрече… Но видишь, как оно обернулось. Ты держись давай. Тебе жить дальше надо. Не надо, чтобы всё закончилось вот так… Давай. Ты талант. Мне говорили, что вы упрямые сукины дети, которых сложно убить. Поддерживай такие стереотипы, слышишь, парень?
Хотел ли он услышать какой-то ответ, или услышал его, это было неважно. Под нарастающий рев движка, с выключенными фарами, с берега перед ними пронесся силуэт машины. Микроавтобус, который, не удержавшись на берегу, опрокинулся прокатившись до воды несколько раз.
Грохот, звон битого стекла, отрывистый вопль гудка.
Навряд ли Рать или Пруссак решились бы на такое. Света не было, Невский видел едва ли смутные силуэты. Светящиеся в темноте символы Xe, полыхающие круглые глаза, высвечивающие все перед собой. Что-то крупное, перегораживающее эти глаза.
Потребовалось несколько секунд усилий, чтобы понять, что он видит. Порванный борт микроавтобуса, не был последствием аварии и переворота, что-то или кто-то врезалось в машину, порвав левый борт и часть крыши словно бумагу.
Столкновением машину вытолкнуло с дороги, она поехала по берегу, а драка внутри продолжилась, и именно это опрокинуло транспорт, превратив его в гору металлолома. И теперь, четыре таланта намеревались продолжить свою драку.
Новый талант, державший тело Тессерария в руках, словно куклу, был за два метра ростом. В то же время, его фигура была скорее плотной, коренастой. Колоннообразные ноги, руки похожие на экскаваторные ковши. Зелёная униформа и маска, несомненно, призванные стилизовать его под черепаху с панцирем. Нечто вроде костюма-маскота. Но сейчас он выглядел, как угодно, но не безобидно.
Напротив него стояли Зорька и Хемилюминесценция, и обе выглядели напряженными.
Обмен атаками состоялся почти молниеносно.
По глазам Сергею ударило вспышкой, Зорька явно применила светошумовую. Прикрыть глаза оперативник не успел, не спасло даже расстояние и то, что микроавтобус закрыл от него существенную часть вспышки. По сетчатке заскакал яркий, выжженый круг, моргая, он откинулся назад, слушая лишь грохот.
В следующий момент, когда он снова обрёл способность видеть, правым глазом, отрывистая череда образов, сложилась в здоровяка-черепаху, который избивал Зорьку, телом Тессерария.
Хеми, поднимавшаяся с ног, с кровью, льющейся из рваной раны на лице, могла сбежать. Невский чётко видел, что черепахоподобный был слишком занят вбиванием головы Тессерария в корпус Зорьки. Но она не сбежала.
В какой-то момент, она получила абсолютно дикую травму лица, удар или что-то подобное, что оставило её нижнюю челюсть висящей и сломанной, а левую щеку разорванной, так что можно было пересчитать её зубы с правой стороны.
Но она не сбежала.
С левой перчатки в здоровяка сорвалась струя огня. Правая обстреляла его чем-то похожим на белые плевки, которые при попадании застревали в его то-ли костюме, то ли шкуре, в виде игольчатых белых шипов.
Черепахоподобный выпустил Тессерария из рук, и что-то прорычал в адрес злодейки. Расстояние размыло его реплику, но ничего хорошего этот рык не предвещал. Талант кинулся вперед на Хеми, как медведь. Широким, размашистым ударом.
С рук девушки сорвались две толстые струи, похожие на фараонову змею. Каким-то образом она разбила эти струи на десяток, покрыв все пространство перед собой паутиной из белесых линий. В следующее мгновение из её сопел вырвались две струи пламени.
Ещё мгновением спустя, она каким-то чудом увернулась от рухнувшего на неё с неба здоровяка, который схватил её за руку и дернул к себе с такой силой, что Сергей даже в свете огней, увидел выдернутую из плечевого сустава руку.
Кто бы ни был этот новый талант, по жестокости он не уступал «Пасюкам» около храма и опер не мог решить, хорошо это или плохо.
Из левого сопла в сторону черепашьей морды, вырвалась струя, словно шип пролетевшая в воздухе, но талант снова увернулся. Намеренно удерживая Хемилюминесценцию за травмированную руку, он поднес её к своей морде, и почти тут же упал, взревев от боли.
Оклемавшаяся, или не очень, Зорька, схватив шип из борта машины, пропорола им ногу черепахообразного, в подколенное сухожилие. Потеряв равновесие, талант упал, получив удар в голову с разворота от Хеми, прямо в нос.
Девушка, впрочем, тоже не устояла, она упала прямо на правую сторону и её болезненный вопль долетел до Сергея.
Здоровяк лежа вытянул руку вверх. В его ладони, словно старинный кремневый пистолет, лежало орудие чудовищного калибра, пантганообразный обрез, который выстрелил словно пушка. Выхлоп огня и дыма, напоминал извержение вулкана, а затем всё вокруг залило светом
